Руслан Шабельник - В двух шагах от рая (СИ)

О чем, о ком это он?

Жертвенник задумался, даже скинул капюшон. Вопреки ожиданиям, лицо под ним оказалось совсем юным – мальчишка, лет двадцать, не больше.

– Вы ничего, ну почти ничего не теряете, зато приобретаете много больше, такого слуги Исполняющие еще не получали, – Тадао указал на себя, словно актер, привлекающий внимание публики.

Только сейчас Кельвин заметил Ситу. Девушка была без сознания, раскинув руки и ноги, она лежала в пентакле, нарисованном белой краской, прямо на камне. Видимо, все было готово для начала ритуала.

– И ты готов заменить ее собой? – спросил сектант.

– Да.

– Добровольно?

– Да.

– Тадао, что вы… – вырвалось у Кельвина.

Майор обернулся и подмигнул ему.

– Вы рассказывали о благовидных поступках, о жертвенности, во имя искупления грехов. У меня достаточно грехов, пришла пора искупать.

– Но не так…

– А другого выхода нет.

– Мы согласны! – молодой снова надвинул капюшон.

Повинуясь его жесту, культисты подняли девушку, вытащили ее из пентаграммы и положили у ног Кельвина.

Затем Тадао сам прошествовал на освободившееся место, сам лег и расставил конечности.

Кельвин не успевал обдумать события, настолько стремительно все происходило.

А дальнейшее произошло еще стремительней. Возможно, он впал в некое подобие транса, или ступора, возможно, мгновениями, терял связь с окружающим, так что картины сменяли одна – другую в периоды бодрствования, как в фильмоскопе.

Вот Жертвенники затянули свою песню, чем-то схожую с песнями Непримиримых.

Вот Сита очнулась и удивленно оглядывается по сторонам.

Вот один из сектантов подходит к Тадао с кривым ножом, формой сходным с мысом, на котором они находятся.

Сита вырывается, а он крепко держит девушку – когда только успел.

Алая кровь сочится из множественных порезов по всему телу Тадао.

Сита уже не вырывается, она то ли кричит, то ли плачет, за песнопениями Жертвенников не понять.

Свет, казалось, он начал сочиться из порезов Тадао, вместе с кровью, а, может, воображение сыграло с ним, с Кельвином, очередную шутку.

Песнопения Жертвенников сменились на желания. И они были абсолютно неотличимы от верхних «коллег».

– Денег, дай денег!

– Славы!

– Богатства!

– Хочу телок иметь, много!

– Хочу быть знаменитым!

– Чтоб любая мне давала!

– И сдохли все конкуренты!

– А особенно – Елена из бухгалтерии – недоступная сучка!

Все это он уже видел и слышал. Люди – везде люди. Сита окончательно успокоилась, завороженно следя за происходящим.

А свет рос, опутывая Тадао слепящим коконом.

– Дом на Кнее и яхту, и флайер!

– Славы!

– Особенно сдох – Фир-Ю из соседней пельменной!

– Денег!

– А потом эта сучка Елена, пусть ползает у ног и просит…

– Богатства!

После того, как свет стал нестерпимым – все исчезло. Крики и тело Тадао. Для него, для Кельвина – почти привычная картина.

25.

КЕЛЬВИН

Сита сидела на земле, прямо на холодных камнях. Взгляд девушки не отрывался от того места, где десяток минут назад исчез Тадао.

Жертвенники давно ушли, на утесе остались они с девушкой.

Шум падающей воды, море колышется вокруг.

Вот и пришел конец их, так называемой, экспедиции. Впрочем, ни они сами, да и, возможно, наниматели никогда особо не верили, что подобной компании удастся разгадать тайну зомби. Кельвин подумал о том, зачем он прилетел на Элизию, на самом деле.

– Уезжайте отсюда, – тихо произнес, обращаясь к девушке, – уезжайте, как можно скорее – проклятое место!

– Где… куда он делся? – Сита словно не слышала его. Все верно, каждый слышит то, что хочет услышать.

Кельвин снял пиджак, который заметно измялся в экспедиции, впрочем, он и до нее особо не блистал отутюженной тканью, постелил на камни, рядом с девушкой, подкладкой наверх, постучал по блестящему атласу.

– Пересядьте, простудитесь.

– Вы видели?.. Вы тоже видели? Что, что это было? Что с ним случилось?

Кельвин подумал, и опустился сам на подстилку.

– Кто знает, Непримиримые верят, что их зомби возносятся в жилище Исполняющих Богов, прямо в Пирамиду, чтобы там прислуживать хозяевам планеты. Как я понял из обрывов разговоров, Жертвенники примерно такого же мнения, в смысле – жертвы в Пирамиду, правда, там их Боги, гм, едят.

– Едят! – ужаснулась Сита.

Кельвин смутился.

– Вы же понимаете, все это домыслы, желающих исполнения желаний, по сути – фанатиков, правды же не знает никто… Да пересядьте вы!

Вопреки его словам, девушка вскочила.

– В Пирамиду, говорите, может, Тадао еще жив, мы должны спасти его!

Все верно – должны. Она в шоке и не сознает, что говорит. Кельвин вздохнул.

– Это невозможно. В Пирамиду еще никому не удалось попасть, а ведь пытались, много раз пытались, никакая техника на планете не работает…

– Я знаю, как попасть в Пирамиду! Если Тадао там, мы спасем его!

26.

КЕЛЬВИН

Холодно. Ветер в лицо. Свинцовые тучи, что словно крыша, накрывают Верхний Город, все ближе все холоднее. Как он оказался здесь?

«Я знаю, как попасть в Пирамиду! – Сита вскакивает с камней и бежит, нет – летит в сторону гостиницы. Маленькая, решительная девочка.

Подхватив пиджак и мешок, он несется за ней. Не останавливает, не отговаривает. Утопающий хватается за соломинку. Отчаявшийся – за надежду. Отчаяние девушки побуждает ее к действиям. Пусть, все лучше, чем горевать, сидя на камнях.

Проклятое место! Нечестивое место!

Тучи приближались, обрастая подробностями. Холмы, горы, хребты и впадины из замерзшей воды, и перевёрнуые, так, что самые высокие вершины ближе к ним, к Городу. Серый. Сколько оттенков серого, в иное время, в иных обстоятельствах, Кельвин бы залюбовался этим зрелищем.

Вот они в гостинице.

Хозяин равнодушно смотрит на посетителей. Одного спасли, другого потеряли – обычное дело. Вот Сита судорожно, с остервенением стягивает с себя одеяние, мало заботясь присутствием мужчины в комнате. Он пошел за ней, чтобы успокоить, а нарвался – вот. Кельвин поспешно отворачивается. Через минуту девушка пролетает мимо, на ней плотные штаны и куртка защитного зеленого цвета. От кого эта зелень может защитить в царстве камня?

– Вы идете? – бросает через плечо.

– Да, да, конечно.

Это происходило словно с ним и не с ним. Нет, он шел, действовал, о чем-то думал, отвечал на вопросы. И, вместе с тем, он же внешним наблюдателем, лицезрел происходящее со стороны.

Вот они движутся к ближайшей колонне. Странная парочка – хрупкая девушка, решительно вышагивающая впереди и худой бородач с серым мешком и грустными глазами за ней.

Вот заходят в колонну.

Путь внутри Кельвин помнил плохо, он, опять, как во время ритуала, отключился. Словно в фильме, когда проматываешь неинтересные сцены, только здесь фильмом выступала сама жизнь. Жизнь, оказывается, тоже можно перемотать. Они куда-то шли, и только Сита знала куда. А ведь она знала, и Кельвин ни разу не усомнился в ее знании, покорно бредя следом. А потом он увидел его – дракона.