И. С. Торик - Искупление. Том первый: Озерон

Онеже остался неподвижен. Смерив улыбающегося Тридцатьседьмого взглядом, он ответил ледяным тоном:

–Полагаю, что вы приложили немало усилий, чтобы оказаться здесь. И достойно уважения то, что охрана даже и не подозревает о вашем присутствии – незаметно он шарит ногой под столом, нащупывая тревожную кнопку.

–Господин Онеже, не пытайтесь активировать сигнализацию – мягкая улыбка Тридцатьседьмого гипнотизирует и расслабляет. – Как вы правильно подметили, я здесь не просто так и есть причины, почему не записался на официальный прием к господину премьер-министру, а предпочел личный визит. Дело не терпит отлагательств.

–Что же вас заставило нанести этот «личный визит»? Кстати, до сих пор не знаю вашего имени – холод голоса не дает повода иллюзиям о благодушии. – Вы же понимаете, что только любопытство удерживает меня от того, чтобы не вышвырнуть вас из кабинета. А оно постепенно иссякает, так что шансов на то, что наша беседа продолжится, все меньше и меньше.

–Полностью понимаю ваше раздражение, господин Онеже. Мое имя вам ничего не даст, так что можете называть меня просто – Три Семь.

«О богиня, еще один сумасшедший» – с тоской подумал Онеже. Вдруг ему стало ужасно противно от всего происходящего. Мягкое и уютное кресло стало жестким и неудобным. Он брезгливо положил револьвер на стол рукоятью к себе. Мелочь, которая вряд ли спасет ему жизнь. Но только Богиня знает, как он устал. Если уж суждено быть убитым, то пусть это случится сейчас.

–Как видите, я пошел вам навстречу, господин Три Семь – голос не потеплел ни на градус. – Теперь вы, надеюсь, расскажете, что вас привело сюда.

–Благодарю вас. Наверняка вы знаете, что многие против идеи Северного Союза и что сейчас они доведены вашими успехами в этом деле до отчаяния настолько, что не остановятся ни перед чем.

–Я знаю, что Империя не одобряет моих действий и более того, даже противится им. Но все же вы, юноша, немного перегибаете палку. Они не решатся на войну. Сейчас, в конце концов, не Эпоха Раздора.

–Господин Онеже, вы же знаете, что враг внешний не так страшен, как враг внутренний. И вы прекрасно осведомлены о надвигающемся кризисе. Разве ваши генералы не хотят опробовать на практике результаты проекта «Доминатор»?

Онеже потребовалась вся его выдержка, чтобы не выдать удивления. Сверхсекретный проект межконтинентального баллистического ядерного оружия, успех которого обеспечил бы на долгие годы главенство Республики во всем мире. Немного помолчав, он нахмурился:

–Кого вы представляете, Три Семь? Вы спокойно входите в мой кабинет посреди ночи и разговариваете о секретах государственной важности, доступ к которым есть только у министра обороны и премьер-министра Республики.

Тридцатьседьмой обошел стол и протянул руку Онеже, предлагая встать. Тот молча принял предложение, и они прошли к окну. Сквозь распахнутые ставни легкий порыв ветра наполнил комнату шепотом садовых деревьев и ароматом цветущих роз, шелестя разлетевшимися со стола бумагами.

Серебряный свет мягко обволакивает Онеже. Стоящий рядом незнакомец кажется посланником потустороннего мира. Заглянув в блеснувшие зеленым глаза, он понял – так и есть. Этот человек не с Озерона – ни один житель планеты не смотрит на звезды с такой тоской. Встрянув головой, Онеже отогнал глупые мысли. Реальность снова вступила в свои права.

Поеживаясь от холода, премьер-министр еще раз прокрутил в голове всю ситуацию. Либо это безумный террорист-одиночка, возомнивший о себе невесть что, либо искусный агент-провокатор, задача которого – повлиять на него.

–Онеже, вы помните как вы решили создать Союз? – тихий голос Тридцатьседьмого словно появляется из ниоткуда сразу в голове.

Онеже смутился. Сказать, что идея Союза отвечает адекватной экономической и политической реальности, значит соврать. Соврать, прежде всего, самому себе. Эта идея посетила его еще в далекой студенческой молодости. Тогда он прочел какую-то дешевую книжку, оставленную его соседом по комнате, безвременно почившем под колесами автомобиля. В ней в форме исторической хроники сухим языком описывалась страна, объединившая в себе многочисленные народы, избравшая своим идеалом единство и согласие. Он и прежде слышал подобные идеи, но слабо верил в их реальность. Если бы не одно «но».

Образы и факты, описанные в этой книге, начали преследовать его во снах. С самого начала описывалось невозможное – мировая война. То есть буквально воевал весь мир, даже те, кто надежно укрыты за океаном, оказались втянуты в нее. И тогда случилось нечто. Он словно наяву видел, как вхолостую стреляет величественный крейсер, как толпы штурмуют дворец. Как разворачивается гражданская война, как сквозь горе и страдание выковывается новое государство, единое и нерушимое. Как появляются новые города, как полунищий и голодный народ в едином порыве создает процветающую нацию. Словно наяву он видел тех, кто шел на трудовой подвиг каждый день не щадя себя. Ледяные просторы Севера и жаркие пустыни Юга, бесконечные степи Востока и густые леса Запада – все было подвластно этим людям.

Безымянный автор не скрывал своего восхищения простыми людьми. И яростно осуждал их правителей, зачастую использовавших светлую идею Единства в своих интересах. С горечью наблюдателя, в чьих силах нет возможности изменить что-либо, он описывал массовые расстрелы, звериную жестокость и насилие, царившие в самом начале становления этой удивительной страны. Сменилось несколько поколений, прежде чем удалось совершить невозможное – объединение не под страхом силы, а как добровольное действие разумных людей.

Сила созидания, а не разрушения. Исчезли казавшиеся нерушимыми границы, сгладились вековые противоречия народов. Буйным цветом распустились цветы искусства – величественная архитектура, вдохновляющая музыка, живопись и литература. Не отставала и наука, одаряя людей плодами новых достижений – удивительные летательные аппараты, дешевая и доступная энергия, невиданные урожаи, раз и навсегда решившие проблему голода.

Заканчивалась эта книга на оптимистичной ноте: улыбающийся человек в оранжевом скафандре вступал на борт первого космического корабля, напоследок обронив странную фразу: «Поехали!».

Тогда Онеже решил, что эта очередная утопическая идея. Но чувство, что какая-то часть этих событий вполне реальна, не оставляло его. Нет, про жестокость он и не сомневался – утопить в крови несколько поселений или собрать гору из черепов вполне способны тираны из прошлого Озерона. А вот идея объединенного…хотя так искажается смысл. Не объединенного, а не скованного противоестественными границами общества запала ему в душу. Идея победы над национализмом, шовинизмом, расизмом и прочими страшными измами. Красивые слова, придуманные умными людьми, а ведь за каждым из этих измов – тысячи загубленных жизней. Насилие и жестокость. Единственный изм, который он признавал – гуманизм. Бесконечная вера в человечество. В право на счастье каждого, независимо от пола и расы.