И. С. Торик - Искупление. Том первый: Озерон

Тридцатьседьмой быстро втащил парализованное тело в дом и усадил на заранее подготовленное кресло. Спешно подключив нейрофон к несопротивляющемуся Лламо, он перевел аппарат в режим «погружение». Запись, которую сейчас переживал молодой генерал, он тайно скопировал еще в Академии. Короткая пометка на кассете гласила «Земля, 1923-2023». Последние сто лет, которые стоило бы знать любому, утверждающему, что война может быть полезной для человечества.

Но не время расслабляться – параноидальность охранной службы Игемона Империи хорошо известна. Быстро просканировав частоты, он сощурился – уже пошли первые тревожные запросы. Бросив быстрый взгляд на витающего, судя по контрольному монитору, где-то в небе над горящим Рейхстагом Лламо, Тридцатьседьмой принялся за укрепление позиций. Скользя рубчатой подошвой по натертому до зеркального блеска паркету, он протолкал вдоль стены тяжелый буфет с хрупким фарфоровым содержимым и надежно запечатал им балконную дверь. Не менее роскошный и тяжелый книжный шкаф закрыл собой широкое двустворчатое окно без занавесей, погрузив комнату в непроглядную темноту. Переведя дух, Тридцатьседьмой решительно перевернул обеденный стол из железного дерева и дотолкал пару кресел до входной двери. Поставив их маленькими резными ножками кверху, он запер дверь на засов.

Критически оглядев это не ахти какое импровизированное укрепление, он тяжело опустился на пол. Быстрый взгляд на экран – Лламо сейчас видит ужасы правления Пол Пота, движение хиппи и «Пражскую весну». Еще примерно двадцать минут до конца записи. Откинув капюшон, он начал продумывать дальнейший план. Сейчас все держалось на волоске. Очень тонком, надо признаться, волоске. Он еще раз сделал ставку на разум и кинул идеально гладкий белый шарик на колесо рулетки. Осталось дождаться, пока оно остановится и увидеть результат.

Ветер за окном усилился, переходя в бурю. Песок противно заскользил по стеклу. Говорят, такие бури уносят много больше жизней, чем даже шторм в море. С легкостью перемещая огромные барханы, они засыпают мертвенно-серым песком некогда полноводные оазисы, ломают чахлые пустынные деревца и горе тому, кто не подготовлен. А такие бури всегда внезапны и быстры.

Но сейчас такая погода только на руку Тридцатьседьмому – появилось некоторое преимущество.

Полчаса спустя . Лламо тяжело дышит, отходя от транквилизатора. Кажется, что распухший от огромного объема информации мозг не помещается в черепной коробке. Слабые руки его не слушаются, безвольно свисая с поручней. Он ощущает себя тряпичной куклой. Стараясь не выдать факт пробуждения, генерал попробовал пошевелить пальцами ног. Безрезультатно.

–Попытайтесь не напрягаться, – голос незнакомца опять сразу возник в горящем болью мозге. Чертыхнувшись, Лламо все-таки смог приподнять налитые свинцом веки.

В царящей полутьме смутно вырисовываются знакомые предметы. Блекло-серый свет небольшого монитора успокаивающе мягок. Еще одно усилие, но голова так и осталась свисать над раздувающейся как кузнечные меха грудью.

–Генерал. Вы можете не верить мне. Можете считать это сном. Но вы видели правду, без прикрас и недомолвок – вкрадчивый голос, словно весенний ручеек, пробивается в возвращающемся сознании. – Такова судьба раздираемой бессмысленной враждой планеты. Вы видели конец моего мира. Но есть и другой путь. Вы хотите узнать его?

В вой ветра и сухую песню песка за окном тонкой нитью вплетается далекий стрекот вертолетных лопастей. «Слава Богине» – мелькнуло в мешанине мыслей Лламо.

Неимоверным усилием воли он смог, наконец, поднять голову. Мутный взор уперся в Тридцатьседьмого, в беспечной позе сидящего на опрокинутом столе. «Нужно его отвлечь» – тяжело крутящиеся шестеренки машины сознания все-таки не дали сбоя. Стрекот тем временем становится все более и более близким, уже не гармонируя со звуками бури, а разрушая их.

–О, не утруждайте себя, господин Лламо. – судя по голосу, этот гадкий чужак улыбнулся. – Сейчас вы увидите представление «Доблестные воины освобождают плененного правителя». Уверяю, никто не пострадает.

Лламо криво ухмыльнулся. Он четко понимает – не будет танковых залпов, штурмовиков и прочего шоу со взрывами и авиацией, годного лишь для широких масс и выпусков новостей. Сейчас в Штабе смятение и паника среди высших чинов. Что произошло? Почему нет связи? Низы же пока спокойны. Им не обязательно знать вообще, что что-то случилось. Может быть, только пробегающий мимо адъютант буркнет что-то неразборчивое про помехи в эфире, да только это не повод для волнения.

Непонятность и внезапность ситуации смущает всех. Мастера политической интриги сейчас застыли в ожидании – что же причина внезапного молчания? Досадная техническая неполадка, или начало атаки на Империю? Как опытные гроссмейстеры, эти хищники закулисной жизни продумывают все возможные варианты развития событий.

Сейчас они прощупывают почву – отправили отряд быстрого реагирования, скорей всего даже не сказав бойцам, куда они летят и зачем. Конечно, существуют четкие инструкции – в случае даже малейшего подозрения на угрозу жизни Игемона, задействовать все возможные силы и средства для обеспечения безопасности и устранения проблемы. Формально, они правы – сейчас нужно провести разведку на местности. Если бойцы попадут в самое пекло, то даже в этой ситуации Штаб только в выигрыше. Справится с ситуацией ударный отряд – герои, спасители Игемона, получите медаль и держите рот на замке до конца дней своих. Провалят – тоже герои, только теперь мертвые, как напишут в газетах: «до последней капли крови бившиеся с превосходящим числом противником». Будут репортажи и тысячные похоронные процессии. Полетят головы, начиная с самого верха, может быть, даже удастся развязать еще несколько войн под предлогом справедливого возмездия.

Если же ничего не случилось, то можно будет сослаться на проверку боеготовности. В общем, только плюсы для тех, кто сейчас в томительном ожидании вестей от несущегося сквозь самум отряда.

Бойцы отряда оказались не робкого десятка – высадились прямо на крышу, и, грохоча тяжелыми подошвами, рассыпались по зданию. Запертую дверь они нашли быстро. Попробовав пару раз выбить ее, но не добившись особого успеха, они как-то странно утихли.

Переведя извлеченную из темной глубины маскхалата винтовку в автоматический режим, Тридцатьседьмой прошептал: «Пора». Время сгустилось. Звон разбитого оконного стекла разрушает болезненную тишину. Громкий стук со всего маху влетевшего в шкаф бойца и приглушенные ругательства. Секунду спустя затрещали под напором таранов входная и балконная двери. Тридцатьседьмой оценил ситуацию – со стороны окна все еще пытается пробиться несчастный штурмовик, но книжный шкаф даже и не думает поддаваться, лишь вздрагивая под неистовым напором физической массы и ругательств.