Филип Дик - Вспомнить все (Сборник)

Да и вообще никаких комплексов не появится. Давным-давно обнаружилось, что все неврозы приобретаются в детстве вместе с образованием, и именно оттого, как родители дают это образование. Ребенка учат подаалять желания, учат себя вести, наказывают, поощряют. Неврозы, комплексы, отклонения в развитии — все берет корни в субъективных, нерациональных взаимоотношениях ребенка и родителя. И возможно, если исключить родителя из процесса воспитания…　

Родители никогда не умели относиться к своим детям объективно. Их отношение всегда было предвзятым, эмоциональным представлением о том, каким должен быть ребенок. И представление это неизбежно оказывалось неверным. Родители — самые неподходящие наставники своим детям.　

Другое дело роботы. Те изучают ребенка, анализируют его стремления, желания, испытывают способности, проверяют склонности. Робот никогда не заставит ребенка подделываться под кого-то. Ребенка вырастят согласно его собственным талантам. Научное исследование всегда укажет, в какой области лежат желания и стремления ребенка.　

Эд добрался до угла. Мимо неслись машины. Он рассеянно шагнул на дорогу.　

Раздался лязг и скрежет. Перед ним появилась перекладина. Эд остановился. Сработала роботизированная система контроля безопасности.　

— Осторожнее, сэр! — раздался где-то поблизости резкий голос.　

— Простите.　

Эд сделал шаг назад. Перекладина поднялась. Он подождал, пока не сменится сигнал светофора. Так нужно Питеру. Роботы дадут ему правильное образование. А позже, когда закончится рост, когда он перестанет быть таким послушным и сговорчивым…　

— Так лучше для него самого, — пробормотал Эд. Потом повторил уже громче.　

На него обернулись, и Эд покраснел. Ну конечно, так лучше для него самого. Нет никаких сомнений.　

Восемнадцать. Его сын будет не с ним до своего восемнадцатилетия. Он станет почти взрослым.　

Светофор переключился. Все еще погруженный в мысли, Эд пересек улицу вместе с другими пешеходами, стараясь идти точно по переходу. Так лучше для Питера. Но восемнадцать лет — это так долго!　

— Чертовски долго, — хмуро пробормотал Эд. — Невероятно долго.

Доктор 2джи-Уай Биш внимательно разглядывал человека перед собой. Его реле и банки памяти робота пощелкивали, сужая круг распознавания образов, сканер сравнил все возможные комбинации.

— Я помню вас, сэр, — сказал наконец доктор Биш. — Вы — тот человек с Проксимы, с колоний. Дойл, Эдвард Дойл. Погодите-ка. Когда же это было? Должно быть…

— Девять лет назад, — мрачно подсказал Эд Дойл. — Ровно девять лет назад, практически день в день.

Доктор Биш скрестил руки на груди.

— Садитесь, мистер Дойл. Чем могу служить? Как поживает миссис Дойл? Помню, помню, очень привлекательная женщина. Мы так мило пообщались во время родов. Как…

— Доктор Биш, вы знаете, где мой сын?

Доктор Биш помолчал, барабаня пальцами по полированной столешнице красного дерева. Затем прикрыл глаза, однако было видно, что взгляд его умчался вдаль.

— Да. Да, я знаю, где ваш сын, мистер Дойл.

У Эда Дойла отлегло от сердца.

— Отлично. — Он кивнул, облегченно вздыхая.

— Я прекрасно знаю, где находится ваш сын. Я сам отослал его на лос-анджелесскую исследовательскую биостанцию около года назад. Сейчас он　проходит там курс специализированного обучения. Ваш сын, мистер Дойл, проявил исключительные способности. Скажу больше, он — один из немногих, очень немногих, у кого мы обнаружили подлинные возможности.

— Можно мне с ним повидаться?

— Повидаться? В каком смысле?

Дойлу стоило огромного труда сдержаться.

— Полагаю, это вполне понятный термин.

Доктор Биш потер подбородок. Фотоэлемент в его мозгу пожужжал, работая на максимальной скорости, переключатели перераспределяли энергетические потоки, накапливая данные и перескакивая информационные зазоры между секторами, пока он разглядывал человека перед собой.

— Вы желаете осмотреть е го? Таково одно из значений этого термина. Или вы желаете с ним поговорить? Иногда этот термин используется для более тесного контакта. Это многозначное слово.

— Я хочу с ним пообщаться.

— Понятно. — Биш достал какие-то бумажки из лотка на столе. — Для начала придется заполнить несколько бланков. Это просто формальность. А сколько времени вы планировали беседовать с ним?

Эд Дойл, не отрывая глаз, смотрел в бесстрастное лицо доктора Биша.

— Я собираюсь общаться с ним несколько часов. Наедине.

— Наедине?

— И чтоб никаких роботов поблизости.

Доктор Биш не ответил. Он поглаживал бланки в руках, приминая их края ногтем.

— Мистер Дойл, — мягко проговорил он, — а в надлежащем ли вы эмоциональном состоянии для посещения сына? Вы ведь недавно вернулись с колоний?

— Я покинул Проксиму три недели назад.

— Значит, в Лос-Анджелес вы прибыли только что.

— Да.

— И вы прибыли специально, чтобы навестить сына? Или у вас есть и другие дела?

— Я прилетел к сыну.

— Мистер Дойл, у Питера сейчас переходный период. Его недавно перевели на биостанцию для повышения квалификации. До сих пор он получал общее образование. То, что у нас называется «неспециализированная ступень». Недавно у него начался новый жизненный этап. В последние шесть месяцев Питер занимался работой повышенной сложности по узкой специальности, в области органической химии. Он будет…

— А ему это нравится?

Биш нахмурился.

— Я вас не понимаю, сэр.

— Как ему эта работа? Это то, чего он сам хочет?

— Мистер Дойл, перед вашим сыном перспектива: стать одним из лучших в мире биохимиков. За все время работы с человеческим видом, занимаясь их обучением и развитием, мы никогда прежде не сталкивались с более гибкой и цельной способностью к обработке данных, выдвижению теорий, форму* лировке результатов, чем у вашего сына. Сделанные замеры показывают: он быстро достигнет профессиональных высот на выбранной стезе. Он пока еще ребенок, мистер Дойл, но именно детей и должно обучать.

Дойл поднялся.

Скажите, где мне найти сына. Мне нужно два часа, мы поговорим, а остальное будет зависеть от него.

— Остальное?

Дойл спохватился и примолк. Сунул руки в карманы. На мрачном багровом лице читалась решимость. За девять лет он набрал веса, потучнел. Жидкие седеющие волосы приобрели стальной отлив. Неглаженая одежда являла собой вид крайне унылый. Сразу видно: упрямец.

Доктор Биш вздохнул.

— Хорошо, мистер Дойл. Вот бланки. Закон позволяет вам наблюдать мальчика, если вы подадите надлежащее заявление.

Поскольку он закончил обучение на неспециализированной ступени, вы сможете пообщаться с ним девяносто минут.

— Наедине?