Нил Шустерман - Разделенные

– Стрелять будем боевыми патронами? – спрашивает Хайден.

– Будем бить всем, чем можно. Настоящими боевыми, пулями с транквилизатором, всем подряд.

– Перевес все равно на их стороне, – сетует Эшли. – Что бы мы ни делали, нам с ними не справиться.

– Да, но так мы выигрываем время, – поясняет Коннор. – Когда боеприпасы будут на исходе, отступим сюда, за самолет-заправщик, к востоку от истребителей.

– Но ведь тогда они загонят нас в угол? – спрашивает кто-то.

– Когда они подберутся к нам слишком близко, мы взорвем заправщик и отступим на восток.

– Ничего у нас не выйдет! – говорит Эшли.

– Я кое-что придумал. В ту секунду, когда наши пять десятков налетят на инспекторов, остальные шестьсот пятьдесят с лишним врассыпную помчатся на юг. – Коннор наносит на карту штрихи, изображая ребят, веером разбегающихся к дальней, южной ограде Кладбища. – Там полно дыр в заборе.

Хайден кивает, мол, все ясно, и указывает на главную улицу.

– Значит, если «отважная полусотня» хорошо выполнит свою работу, оттянет нападающих к востоку и будет отвлекать их, к тому времени, как копы поймут, что основная масса делает ноги, будет уже поздно – они не смогут их поймать, так?

– Ну, может, кого-то они и достанут, но остальные успеют скрыться. С этого момента им придется справляться самостоятельно, но, по крайней мере, они будут живы. И целы.

Вот тут и звучит главный вопрос.

– А что будет с «отважной полусотней»?

Повисает тишина. Наконец Коннор говорит:

– Нам придется пожертвовать собой ради спасения других.

Хайден сглатывает. Коннор отчетливо слышит, как дергается кадык его друга.

– Конец моим мечтам о телевидении… – бормочет Хайден.

– Ребята, если кто чувствует, что к этому не готов, можете уйти, я не обижусь, – произносит Коннор, но все знают, что эта реплика из того разряда, что вопрос священника, нет ли у кого возражений против заключения брака. Ни одна рука не поднимается.

– Ну, вот и порядок, – говорит Коннор. – Теперь пусть каждый соберет команду из самых верных друзей, которые не побоятся драться с инспекторами. Остальным сообщите, что когда загудит сирена, надо припустить отсюда и не останавливаться, пока их не схватят или пока им не стукнет семнадцать.

– А зачем ждать сирены? – спрашивает кто-то. – Почему бы не дать деру прямо сейчас?

– Потому что, – веско говорит Коннор, – они следят за каждым нашим шагом. Если инспекторы засекут на Кладбище слишком большую активность, они выстроят заслон из автомобилей вдоль всего периметра и смогут ловить нас, как кроликов. А так все их силы стянутся в один кулак, и мы будем удерживать их здесь. Вот тогда-то и откроется задняя дверь. Понятно?

Понятно. Молодец Коннор, все логично, все продумано. И только он один, похоже, знает, что его план – отчаянная импровизация.

– Сколько у нас времени? – интересуется Эшли.

Коннор кивает Хайдену – этот вопрос по его части.

– Если повезет – пара дней, – отвечает тот. – Если нет – пара часов.

В это время Трейс на своем джипе несется по дороге к Кладбищу, нарушая все установленные ограничения скорости. Он едет с совещания, на которое его срочно призвали «работодатели», чтобы получить подтверждение, что пожары в Тусоне – дело рук обитателей Кладбища. Свидетельств против кладбищенских Уцелевших предостаточно, запираться не имело смысла. Крутым «Гражданам за прогресс» очень хотелось выяснить, почему Трейс не поставил их в известность об этих акциях заблаговременно. Ведь именно затем его и внедрили на Кладбище, чтобы узнавать о событиях до того, как они произойдут. Крутыши отказывались верить, что Трейс знал о планах поджигателей не больше, чем сами «Граждане за прогресс».

– Вы хотя бы отдаете себе отчет, в какое положение это нас ставит? – накинулись они на Трейса. – У Инспекции по делам несовершеннолетних руки чешутся зачистить Кладбище; и теперь, после нападений на жилые кварталы, мы не в силах ее остановить!

– А разве не вы контролируете Инспекцию?

Крутыши возмущенно загудели.

– Наши отношения с Инспекцией сложнее, чем способен понять примитивный умишко солдата.

После чего Трейса уведомили, что его отстраняют от выполнения возложенной на него задачи. Решение вступает в силу незамедлительно.

Но для Трейса речь больше не шла о каком-то там задании. И время, когда он играл на обе стороны, тоже позади.

Вот поэтому он и летит сейчас к Кладбищу, словно серфер, несущийся впереди цунами. Трейс готовится к бою.

В сумерках он с визгом тормозит у запертых ворот и давит на клаксон, пока двое подростков-привратников не выходят выяснить, кто это там дебоширит. Увидев Трейса, они немедленно открывают ворота.

– Господи, Трейс, ты что, хочешь разбудить весь Тусон?

Второй дежурный фыркает:

– Как же! Эту сонную дыру не разбудишь!

«Бедные, вы, нечастные, – думает Трейс. – И не подозреваете, что вас ожидает». Он оглядывает винтовки, небрежно свисающие с плеч привратников, словно это не оружие, а так, модный аксессуар.

– У вас там патроны с транквилизатором? – спрашивает он.

– Ага, – отзывается первый дежурный.

– Замените их вот на эти.

Трейс достает с заднего сиденья джипа два ящика с самыми мощными боеприпасами в арсенале военных. Один такой патрон слону голову снесет.

Парни смотрят на патроны так, будто им предлагают подержать новорожденного, и они боятся его уронить.

– Да пошевеливайтесь же, заряжайте! Когда в следующий раз к воротам подъедут, разговоры не заводите, сразу стреляйте и не останавливайтесь, пока патроны не кончатся, поняли?

– Д-да, сэр, – говорит первый. Второй лишь кивает, кажется, он онемел. – А почему, сэр?

– Потому что инспекторы наступают мне на пятки!

В угасающих вечерних сумерках Лев и Мираколина шагают по шоссе, огибающему северную окраину Кладбища. На проржавевшем дорожном указателе стрелкой обозначен въезд на военно-воздушную базу Дэвис. В пустыне, примерно в миле позади ограды, можно различить неясные контуры самолетов.

– Военно-воздушная база? Твой друг прячется на военно-воздушной базе?!

– Это давно уже никакая не база, – отвечает Лев. – Закрыли сразу после войны. Это теперь стоянка для списанной воздушной техники.

– Так, значит, Беглец из Акрона скрывается в одном из этих самолетов?

– Не он один и не в одном самолете.

Ограде, кажется, нет конца. Раз в несколько минут мимо ребят проносятся автомобили по пути в Тусон или из него. Водители, конечно, замечают их и наверняка задаются вопросом, что здесь делает эта парочка, но Льву все равно. Его цель – вон она, рукой подать, и не хочется терять время и играть в прятки каждый раз, когда на шоссе забрезжит свет фар.