Нил Шустерман - Разделенные

Он наклоняется надо Львом, чтобы проверить, все ли в порядке, как вдруг ситуация принимает неожиданный оборот – такого не предугадал бы ни один человек-револьвер.

Мальчик-охранник теряется в догадках, кто уложил его товарища. Обычно работа сторожевых состоит в том, чтобы указывать дорогу заблудившимся: ведь ночью на Кладбище самолетов никто намеренно не приезжает. Однако Трейс напугал их до беспамятства – и вот, пожалуйста, его напарник лежит сейчас перед воротами, наверняка мертвый…

Он спешит к павшему приятелю, ожидая, что и его самого сейчас тоже срежут. Голоса, которые он слышал за воротами, смолкли. Никто в него не стреляет. И – какое облегчение! – его друг все еще дышит.

Подступающую опасность выдает лишь приближающийся рев двигателя. Затем из ниоткуда вылетает большой полицейский автомобиль-таран и проносится сквозь закрытые ворота на такой скорости, что створки слетают с петель. Юноша успевает отпрянуть с пути взбесившегося автомобиля, а когда переводит взгляд на своего приятеля, видит окровавленную кучу мяса – таран проехал по нему, как по ровному месту. Вслед за тараном в ворота врывается поток инспекторских автомобилей и броневиков, предназначенных для подавления уличных беспорядков, а за ними – самое страшное – фургоны для транспортировки беглецов. Все, как сказал Трейс. Силовики объединились и штурмуют Кладбище!

Только сейчас, прорвавшись сквозь ворота, они включают фары и прожекторы, разгоняя мрак пустыни; из темноты проступают очертания самолетов. Через ворота проносится последний грузовик, а потом за машинами инспекторов еще один фургон, небольшой, коричневый. Но и это еще не все. За фургоном сквозь разбитые ворота бежит мальчишка.

«А дальше что? – думает привратник. – Слон?»

Бегущий мальчуган, видимо, соображает, что ему за копами не угнаться. Его взгляд падает на охранника, и он несется к нему. Охранник вскидывает винтовку, но обнаруживает, что, как полный идиот, держит ее дулом к себе. К тому времени, как он исправляет свою ошибку, новоприбывший уже подбегает вплотную и вырывает винтовку у парня из рук.

– Не валяй дурака, я не враг! – кричит мальчик. Какое знакомое лицо… Кажется, охранник видел его раньше, только тогда у мальчишки были волосы покороче.

– У тебя джип или что-то в этом роде есть? – спрашивает мальчик.

– За трейлером…

– Отлично. Гони ключи!

Мальчишка моложе дежурного, но голос у него такой властный, что привратник не осмеливается возражать, достает из кармана ключи и передает их новоприбывшему.

– Слушай меня внимательно, – говорит тот. – Там, за воротами, девочка. Ее транкировали. Подбери ее и беги во всю прыть. Доставь ее в безопасное место. Понял?

Охранник кивает.

– Да, понял. В безопасное место…

– Поклянись, что сделаешь!

– Да-да, клянусь!

Удовлетворенный, мальчишка вскакивает в джип и уносится по направлению к главной улице Кладбища, откуда уже слышны выстрелы. Сразу ясно: водить он не умеет, но на утрамбованной почве пустыни особого умения и не нужно.

Как только джип скрывается в темноте, охранник, взглянув на изуродованное тело своего товарища, срывается с места. Где-то там, сразу за воротами, в кустах лежит транкированная девчонка. Ну и пусть себе лежит. Когда в дело вмешиваются инспекторы, каждый сам за себя. Охранник, даже не посмотрев в ее сторону, мчится со всех ног. А девчонка… да пусть достается хоть койотам, хоть инспекторам – кто появится первым.

Добровольцы – всего человек шестьдесят – вооружены до зубов, и Коннор велит половине из них спрятаться за самым большим спальным самолетом для мальчиков. Это «С-130», грузовик, с которого сняты крылья, а брюхо висит так низко над землей, что маленькая армия вполне может укрыться за ним.

– Вы – левый фланг обороны, – говорит ребятам Коннор. – Делайте все, чтобы отвлечь на себя огонь инспекторов, задержите их в северной части главной улицы.

– Вдруг нам хоть раз в жизни повезет, – робко надеется один из бойцов. – Вдруг инспекторы все-таки не придут…

Коннор выдавливает из себя подбадривающую улыбку. Он не знает имени мальчика. Он пытался запомнить по именам как можно больше своих подопечных, но это выше его сил. Если этого мальчика убьют, или, того хуже, разберут, кто о нем вспомнит? Кто вообще вспомнит обо всех них? Ну почему ему не пришла вовремя в голову мудрая мысль выцарапать имена всех детей – обитателей Кладбища на переборке старого «Борта номер один», в память, что они жили на этой земле? Главное – составить список, а увидят его или нет… Но сейчас уже слишком поздно.

Оставшуюся часть своего отряда Коннор размещает под центром развлечений, как раз напротив спального самолета для мальчиков.

– Соорудим под крыльями баррикаду, – решает он, – и будем вести огонь из-за нее.

– А ты где будешь? – спрашивает одна девочка.

– Рядом с тобой, Кейси, – отвечает Коннор, радуясь, что помнит, как ее зовут.

– Нет, – возражает какой-то мальчик. – Король никогда не должен быть на передней линии. В шахматах, я имею в виду.

– Тут тебе не шахматы, – отрезает Коннор. – Речь о наших жизнях.

– Ну да, – соглашается мальчик, – просто мне нравится воображать себя офицером…

– Физиономией ты, скорее, конь, – острит Кейси, и все хохочут. Смех перед лицом опасности говорит об отваге этих детей красноречивее любых слов.

Коннор и защитники правого фланга принимаются стаскивать в кучу диваны, столы, игровые автоматы и сооружать из них баррикады. В тот момент, когда Коннор переворачивает набок бильярдный стол, в его наушнике раздается голос Хайдена:

– Коннор, что-то случилось! Не дозовусь охранников у ворот – никто не отвечает!

– Только не это! Мы еще не готовы!

Но тут мальчик с лошадиным лицом говорит:

– Да мы никогда не будем готовы. Так что, можно сказать, мы готовы.

Коннор забирается в центр развлечений и смотрит на север: через темную пустыню движется стена света. Это свет автомобильных фар. Он приближается… растет… ширится…

– Включай сирену, – говорит он Хайдену. – Ну, вперед!

Если взглянуть на самолет спереди, кажется, что у него есть глаза. Жутковатое зрелище. Воздушные машины, стоящие на Кладбище, много чего повидали, и, возможно, только они охватывают целиком всю панораму борьбы и безумия в день, когда Инспекция совершает свое нападение.

«Джимбо», самолет, ближний к северу на главной улице, первым видит приближение вражеских сил. Его фюзеляж резонирует с сиреной. На земле вокруг самолета ребята, пытающиеся унести с собой более-менее ценные вещи, бросают все и бегут мимо рядов списанной техники к югу. Организованный хаос перерастает в панику.