Нил Шустерман - Разделенные

Наконец-то подкидыши оставили всех с носом! Наконец-то победа на их стороне! А все прочие пусть катятся к чертям. Эти деточки, которых вырастили биологические мама с папой, весь этот био-взращенный мир никогда ничего не делал ради Старки. Вот пусть теперь потрудится: био-детки примут на себя удар инспекторов, а подкидыши тем временем спрячутся в самолете.

Жаль, посадка идет не так гладко, как ему хотелось, но все равно дело движется. Спецназ еще далеко. Правда, инспекторы заняли ближние позиции и обстреливают детей, пытающихся забраться на трапы, но большинство подкидышей уже на борту, так что все путем.

Одного из тех, кто карабкается по трапу, настигает пуля с транквилизатором; он падает и задерживает идущих следом. Толпа напирает, бегущие наступают прямо на упавшего товарища, и вот мальчика уже не видно, он словно исчез, растворился под безжалостными ногами…

Эшли, секретный агент Старки, взбегает по трапу последней. Она улыбается своему вожаку.

– Успела! – говорит она, протягивая ему руку, чтобы он помог ей преодолеть оставшуюся ступеньку.

Но в этот миг один из инспекторов целится в Старки. Тот, недолго думая, дергает Эшли за протянутую руку, и пуля с транквилизатором впивается не ему в грудь, а девочке в спину. Эшли потрясенно заглядывает Старки в глаза.

– Прости, Эшли!

И прежде, чем она обмякает в его объятиях, он сталкивает ее вниз по ступеням. Дети позади нее валятся, словно кости домино. Заминка позволяет Старки захлопнуть люк.

Дети внутри самолета охвачены возбуждением и страхом. Увидев, что передний люк закрылся, они закрывают и задний. Сидений в салоне нет, и подкидыши теряются – что им делать? Некоторые усаживаются на пол, другие продолжают стоять, третьи выглядывают в иллюминаторы.

Старки направляется прямо в пилотскую кабину. Трейс сосредоточен на взлете и не замечает, что происходит у него за спиной.

– Все на борту? – спрашивает он.

– Да-да, все, – отвечает Старки. – Давай!

Только сейчас до Трейса доходит, что команду ему отдает Старки.

– Ты? А где Коннор?

– Погиб. Все, убираемся отсюда!

Но Трейс вскакивает, выглядывает в окно и видит царящую снаружи панику. Дети по-прежнему лезут на трапы, хотя входные люки уже задраены. Пилот выглядывает в салон, и ему сразу становится ясно, кто в самолете, а кого туда не пустили.

– Ах, ты сукин сын!

Не время для разборок. Старки выхватывает пистолет, но держится на расстоянии, чтобы Трейс не проделал с ним одну из своих спецназовских штучек и, чего доброго, не разоружил.

– Ага, значит, ты с удовольствием спас бы лизоблюдов Коннора, а подкидыши тебе не нравятся? А ну взлетай, или я буду стрелять!

– Стреляй, тогда вообще никто отсюда не выберется!

Но Старки и не думает опускать пистолет, – он не блефует, и Трейс это знает.

Взгляд пилота расплавил бы и железо. Он опускается в кресло и подает рычаг дросселя вперед.

– Когда мы приземлимся, – цедит он, – убью тебя голыми руками.

Старки уверен, что Трейс тоже не блефует.

«Дримлайнер» дергается вперед, оба трапа опрокидываются. Дети и полицейские торопятся убраться с пути громадных колес. Самолет катится все быстрее, выруливая на взлетно-посадочную полосу со скоростью около тридцати миль в час. Коннор заранее позаботился, чтобы на пути спасателя не было преград, а инспекторам не удается воспрепятствовать движению воздушной машины.

Брошенные на земле дети пытаются прорваться сквозь заслон инспекторов и вернуться к прежнему плану – бежать на юг; но они окружены со всех сторон. Инспекторы и спецназ стреляют по толпе и транкируют всех подряд, им даже целиться не нужно.

Коннор в ужасе наблюдает за крахом своего плана. Один из инспекторов стреляет в него, но Коннор успевает среагировать и отбивает пулю с транквилизатором прикладом винтовки. Не дав полицейскому выстрелить второй раз, предводитель Уцелевших налетает на него и валит на землю одним точным движением приклада. Подняв взгляд, Коннор видит, как «Дримлайнер» с подкидышами на борту выруливает на взлетную полосу. Но юноша обнаруживает еще одну проблему.

Далеко впереди на взлетной полосе чернеет прямоугольная тень. До нее почти миля, но самолет быстро набирает скорость, его огни освещают препятствие, и становится ясно, что это. Это броневик, и он стоит прямо на пути стодвенадцатитонной воздушной машины.

Трейс видит броневик, но менять что-либо уже поздно.

До водителя броневика тоже слишком поздно доходит, что в этой игре он проиграет. Он пытается убраться с дороги уже поднявшего нос самолета, но времени катастрофически мало. Правое шасси врезается в броневик, тот летит, кувыркаясь, словно детская игрушка, но и самолет несет потери: в момент, когда он поднимается в воздух, от шасси отрывается огромный кусок. «Дримлайнер» неуклюже кренится, кажется, что он вот-вот упадет, но пилоту удается выровнять его. Изуродованное шасси, перекрученное и бесполезное, медленно втягивается внутрь.

На земле остались сотни детей. Вокруг нелетающие самолеты, но в них не скроешься. Дети падают под огнем инспекторов, а тем временем высоко над их головами единственный самолет, поднявшийся в воздух со старого Кладбища, уносит в небо сто шестьдесят девять душ. У ста шестидесяти девяти душ ни малейшей возможности приземлиться.

У Льва одно существенное преимущество: он находится как бы за кулисами всех событий. Он может видеть, где проходит линия фронта, может видеть маневры атакующих сил Инспекции, а поскольку никто пока еще не отрастил себе глаз на затылке, Лев движется позади, не опасаясь, что его заметят.

И Нельсон тоже.

Вот что происходит с этими двумя, пока самолет-спасатель еще на земле, и все внимание атакующих приковано к северной части главной улицы, где обороняется отряд Коннора. Лев видит, как Нельсон бросает свой фургон в дальнем западном проходе и дальше отправляется пешком. Пират переоделся в инспекторскую форму – наверно, транкировал инспектора и стащил обмундирование. Он теперь запросто сойдет за одного из нападающих. А вот Лев может притвориться ну разве что Уцелевшим, значит, его уложат при первом удобном случае. Надо действовать крайне осторожно.

Лев вычисляет, где в зоне военных действий может находиться Коннор, и вдруг ему приходит в голову, что нынешнего Коннора он даже не знает. Прежний Коннор в первую очередь думал о собственном спасении. Каков он сейчас, когда несет ответственность за всех этих детей? Когда-то Коннор спас младенца. Он и Льва спас! Нет, Беглец из Акрона не станет убегать и прятаться. Он будет здесь, пока не уложат последнего Уцелевшего, которым вполне может оказаться сам Коннор.

Нельсону это неизвестно. Для него Коннор – всего лишь подлый беглец. Ему и в голову не придет искать Коннора на передовой, он станет обшаривать закоулки. Так оно и есть: Лев видит Нельсона за пределами поля боя, там, где ребята уже лежат, погруженные в глубокий искусственный сон. Словно стервятник, Нельсон поднимает голову одному спящему, заглядывает в лицо и переходит к следующему.