Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…

– А, ну понятно, – сообразил дед Ёшка, – Всех, алчущих наживы, городок вместить не сможет… А ждать очередной джек-пот где-то нужно – из столиц к нам не налетаешься… Получается, что все гостиницы и турбазы в двух часах езды уже заняты?

– Заняты, заняты… – подтвердил Алексей, – И частный сектор тоже начали осваивать… Но и это не всё… Есть ещё одно, я считаю, драконовское условие – победитель должен быть один. Если комбинация цифр совпадёт у двух и более участников, то результаты тиража аннулируются и джек-пот переносится на следующий розыгрыш…

– Представляю состояние тех счастливчиков в кавычках, – заметила Ольга, – когда выясниться, что их счастливая комбинация вовсе несчастливая…

– Все эти страсти и эмоции, – заключил Алексей, – и даже отрицательные, работают на рекламу. Уж, поверь мне… Кто-то эти вещи серьёзно просчитывал…

– Ладно, всё это нас касается постольку-поскольку… – решила сменить тему хозяйка, – А что будем делать с нашими непутёвыми гостями?

– Да, ничего, – ответил, потягиваясь, Алексей, – Вот вернуться, а там и будем решать. Деньги они заплатили наперёд. А теперь их дело: придерживаться ранее согласованной программы или нет.

Так, за разговорами поздний обед незаметно перешёл в ранний ужин. А покончив с трапезой, народ разбрелся по неотложным хозяйственным делам. Дед Ёшка пошёл искать козье стадо во главе с козлом Матвеем, который приблудился невесть откуда, да так и прижился. Оля решила прибраться в гостевом домике, а Алексей затопил баню – на всякий случай.

Уже начинало темнеть, и дед направился на любимый сеновал. А молодёжь после водных процедур удалилась в свой «офис». Вытянувшись на просторном надувном матрасе – до другой мебели всё руки не доходили – Алексей почувствовал, как он устал за этот день. Тут и Оля с боку пристроилась. Он обнял её за талию, потом ниже. И так сделалось хорошо и уютно…, что хотелось просто лежать и не шевелиться. Впрочем, нет, шевелиться всё-таки хотелось… Но тут в дверь постучали…

Алексей, по обыкновению, встал раньше всех для пробежки вдоль берега озера. Он протоптал – до этого едва заметную, а теперь вполне удобную – тропинку. И теперь бегал по ней почти каждое утро, если позволяла погода.

Накануне их озадачил и всполошил поздний визит, а точнее – незапланированное возвращение, Эммы Петровны. Даже дед Ёшка вылез со своего сеновала. Гостья сообщила, что поссорилась с супругом. Успокоила и убедила всех собравшихся, что для них – это в порядке вещей, а завтра или послезавтра он вернётся назад, «как миленький»… Пожелав присутствующим спокойной ночи, она отправилась в ещё не успевшую остыть баню. После этого все угомонились. Ну, почти все…

Алексей пробежал свой (вполне благополучный) «зелёный» километр и уже возвращался назад, когда заметил, что за баней кто-то рассекает озерную гладь уверенным брассом. Ольга по утрам никогда не плавала. Дед Ёшка вообще не был сторонником водных процедур, тем более таких – моржово-экстремальных… Получалось, что это Эмма Петровна решила освежиться в столь ранний час.

Алексей в который раз восхитился необычными способностями этой эффектной дамы, которая в такой прохладной воде заплыла достаточно далеко. Тут он подумал, что как раз успеет ополоснуться в бане, пока Эмма Петровна совершает свой заплыв. Она, возможно, тоже захочет посетить это банно-прачечное заведение, поэтому следовало поторопиться.

За ночь основной жар, конечно, улетучился, но в парилке было очень даже тепло, уютно и духовито. А вода в баке оставалась ещё совершенно горячей. Алексей энергично помылся. Напоследок ополоснулся ледяной водой, наспех оделся в чистое и вот так – совершенно бодрый и стерильный, как одноразовый шприц, выскочил из предбанника.

И тут… И тут он неожиданно столкнулся с Эммой Петровной… Но это была вовсе не та Эмма Петровна, высокопарно именуемая и не менее высокопарно выглядевшая, а совершенно мокрое и замёрзшее, покрытое «гусиной кожей» умилительное создание.

Она слегка дрожала, прижимая руки к груди, переминалась с ноги на ногу и вопросительно смотрела на Алексея огромными карими глазами. А закрытый купальник – иссиня-черный и исключительно тонкий – казалось, ещё больше подчёркивал её наготу.

Когда первый шок и смущение от предполагаемой, но, всё равно, столь неожиданной встречи, прошли, Алексей боковым зрением заметил белый махровый халат, что висел на стене. Он, буквально не глядя, стянул его с крючка и, развернув, осторожно накинул на плечи ранней купальщицы, по-видимому, переоценившей свои возможности. В этот момент женщина отняла руки от груди, плавно, как бы невзначай сомкнула ладони на затылке молодого человека, а затем нежно приникла губами к его губам, привстав на цыпочки. И всё это получилось так просто и естественно, неожиданно и невинно… Тем не менее, с Алексеем случился второй шок. Если первый можно было сравнить с нокдауном, когда человек ещё хоть что-то соображает, то этот второй шок… явился чистейшим нокаутом…

Нет, нельзя сказать, что Алексей был совсем не искушён в искусстве поцелуя. И до Ольги у него был некоторый опыт, но, в основном, случайный и мимолётный. Он никогда не слыл Казановой. Да, и что об этом говорить. Когда Алексей познакомился со своей будущей женой, то и думать о других не смел и не желал. А тут – такое…

Он весь застыл, словно окаменел, и только губы размякли и будто расплавились от жаркого поцелуя. И откуда что взялось… Это о том, что уста коварной русалки, до этого – синие и, казалось, бесчувственные вмиг стали податливыми и страстными…

Такого он никогда не испытывал. Продолжая растворяться в своей партнёрше, буквально диффундировать и взаимно проникать, бедный юноша продолжал терять остатки рассудка и был уже готов окончательно «выпасть в осадок»…

Но тут что-то звякнуло или брякнуло. И тогда сознание молодого человека, затерявшееся в тёмных глубинах полигамных инстинктов, проснулось и начало всплывать к свету моногамных традиций, «кристаллизуясь» в самоё себя… Алексей отпрянул от «пьянящего кальяна», шумно вдохнул, а Эмма Петровна, со словами: «Ой, извините! Сама не пойму, как получилось…», проскользнула в дверь предбанника и шумно захлопнула дверь.

– Вот – фурия, ёш её ети… – раздался голос деда Ёшки.

Алексей, совершенно ошалевший, растерянно огляделся. В дверном проёме сеновала маячила заспанная физиономия любителя засушенной флоры и истребителя промысловой фауны… Ну, да Бог с ним – с «любителем»… Главное – другое… Со стороны кошары на Алексея растерянно смотрела Ольга… Рядом валялся котелок с разлитым козьим молоком. А коза Маруся вопросительно уставилась на хозяйку…