Филип Дик - Игроки с Титана (сборник)

Майк вел грузовик, рядом на сиденье подпрыгивало обмякшее тело. Оживленное машиной.

Уж не «Новый…» ли «… путь» сделал это с ним, думал Майк: породил препарат, который в конечном итоге вернул его к себе?

Директор-распорядитель сказал, что их цели будут открыты ему, когда он проработает в штате еще два года.

Эти цели, сказал директор-распорядитель, не имеют ничего общего с лечением наркомании.

На какие средства существует «Новый путь» – известно одному лишь Дональду, директору-распорядителю. Но недостатка в средствах не было никогда. Что ж, думал Майк, производство и распространение препарата «С» должно приносить огромные деньги. Достаточные, чтобы «Новый путь» рос и процветал. И чтобы оставалось еще на ряд других целей.

Смотря для чего предназначен «Новый путь».

Майк знал – федеральное правительство знало – то, чего не знала ни общественность, ни даже полиция. Препарат «С» не синтезировали в лаборатории; как и героин, препарат «С» был органического происхождения.

Так что, скорее всего, «Новый путь» рос и процветал в буквальном смысле.

Живые, думал Майк, никогда не должны служить целям мертвых. Но мертвые – он взглянул на Брюса, на трясущуюся рядом пустую оболочку – по возможности должны служить целям живых.

Таков закон жизни.

И вполне возможно, что мертвые, если они чувствуют что-то, чувствуют себя от этого лучше.

Мертвые, думал Майк, которые еще могут видеть, даже ничего не понимая, – это наши глаза. Наша камера.

В кухне под раковиной, среди щеток, ведер и ящиков мыла, он нашел маленькую косточку. Она походила на человеческую, и он подумал – не Джерри ли это Фабин?

Невольно вспомнилось, что давным-давно он делил дом с двумя парнями, и у них была шутка о крысе по имени Фред, которая жила под раковиной. Они рассказывали гостям, что однажды, когда их совсем припекло, бедного старого Фреда пришлось съесть.

Может, это косточка жившей под раковиной крысы, которую они придумали, чтобы было не так тоскливо?

– Парень совсем выгорел, хотя с виду было незаметно. Раз он приехал в Вентуру – разыскивал старого друга. Узнал дом, по памяти, без всякого номера, остановился и спрашивает, где найти Лео. Ему отвечают: «Лео умер». А парень и выдает им: «Хорошо, я загляну в четверг». И уехал. В четверг, наверное, вернулся – опять искать Лео. Каково, а?

Потягивая кофе, Брюс слушал разговоры в гостиной.

– …в телефонной книге записан всего один номер, на каждой странице, и по этому номеру можешь звонить куда хочешь… Я говорю о совершенно ошизевшем обществе… И у себя в бумажнике ты носишь этот номер, единственный номер, записанный на разных визитных карточках и листочках. И если номер забыл, то не позвонишь никому.

– А справочная?

– У нее тот же номер.

Он внимательно слушал. Интересное, должно быть, местечко. Звонишь, а тебе говорят: «Вы ошиблись». Снова набираешь тот же самый номер – и попадаешь куда надо.

Идешь к врачу – а врач только один и специализируется на всем, – и тебе прописывают лекарство, одно на все случаи жизни. Относишь рецепт в аптеку, и там выдают единственное средство, которое у них есть, – аспирин. И тот лечит все болезни.

Закон тоже один, и все нарушают его снова и снова. Полицейский кропотливо помечает, какой параграф, какой пункт, какой раздел, – всегда одно и то же. И за любое нарушение – от перехода улицы в неположенном месте до государственной измены – одно наказание: смертная казнь. Общественность требует отменить смертную казнь, но это невозможно, потому что тогда, скажем, за неправильный переход вовсе не будет наказания. И так, нарушая закон, постепенно все вымерли.

Наверное, подумал он, когда люди узнали, что последний из них умер, они сказали: «Интересно, какие они были? Давайте-ка заглянем в четверг!»

Он неуверенно рассмеялся и, когда его попросили, повторил мысль вслух. И все в гостиной тоже засмеялись.

– Отлично, Брюс!

Шутка прижилась и стала общим достоянием Самарканд-хауса. Когда кто-нибудь чего-нибудь не понимал или не мог найти того, за чем его посылали – например, рулон туалетной бумаги, – то обычно говорил: «Что ж, я, пожалуй, зайду в четверг». Эта шутка приписывалась Брюсу и стала своего рода его визитной карточкой, как у комиков на телевидении.

Позже, на одной из вечерних Игр, когда обсуждали, какую каждый из них принес пользу, решили, что Брюс принес в «Новый путь» юмор. Принес способность видеть смешную сторону вещей, как бы ни было плохо. Собравшиеся в круг дружно зааплодировали, и, с удивлением подняв глаза, он увидел со всех сторон улыбки и теплые одобрительные взгляды. Эти аплодисменты надолго остались в его сердце.

В конце августа того же года его перевели на ферму в Северной Калифорнии, в краю виноградников.

Приказ о перемещении подписал Дональд Абрахамс, директор-распорядитель фонда «Новый путь», по представлению Майкла Уэстуэя, служащего фонда, который принимал особое участие в судьбе Брюса. Было учтено, в частности, то, что участие в Играх не принесло ожидаемых результатов и даже ухудшило состояние пациента.

– Тебя зовут Брюс, – сказал управляющий фермой, когда Брюс неуклюже вылез из машины, волоча за собой чемодан.

– Меня зовут Брюс, – сказал он.

– Мы попробуем тебя на полевых работах, Брюс.

– Хорошо.

– Я думаю, тебе понравится здесь.

– Я думаю, мне понравится, – сказал Брюс. – Здесь.

Управляющий придирчиво осмотрел его.

– Тебя недавно постригли?

– Да, меня недавно постригли. – Брюс прикоснулся к бритой голове.

– За что?

– Меня постригли, потому что нашли на женской половине.

– В первый раз?

– Во второй. – Брюс стоял, не выпустив чемоданчика. Управляющий жестом велел поставить его на землю. – В первый раз меня постригли за буйство.

– Что ты сделал?

– Я швырнул подушку.

– Хорошо, Брюс, – сказал управляющий. – Идем, я покажу, где ты будешь жить. У нас здесь нет большого дома, а есть маленькие домики, в которых размещаются по шесть человек. Там спят, готовят себе пищу и отдыхают, когда не работают. Здесь нет Игры, только работа. Игр больше не будет, Брюс.

На лице Брюса появилась улыбка.

– Ты любишь горы? – Управляющий указал направо. – Гляди: горы. На их склонах выращивают отличный виноград. Мы не растим виноград. Мы растим разные другие культуры, но не виноград.

– Я люблю горы, – сказал Брюс.

– Посмотри на них. – Управляющий снова указал; Брюс не повернул головы. – Мы подберем тебе шляпу. Работать в поле без головного убора нельзя. Пока нет шляпы, на работу не выходи. Ясно?

– Не выходить на работу без шляпы, – повторил Брюс.

– Здесь хороший воздух, – сказал управляющий.