Олег Дивов - Война миров

– Хотите приблизить конец этой секты?

Сержио задумался.

– Леди Берг, вы, конечно, героиня. Я с интересом слежу за вашей жизнью, разумеется, мне известно лишь то, что попадает в прессу. Размах ваших деяний поражает. Это, знаете ли, уже уровень эпический. Но я сомневаюсь, что эту гидру возможно убить.

Я только улыбнулась. Сержио переменился в лице, бросил короткий опасливый взгляд в сторону, откуда падал солнечный свет, – в окно глянул? – придвинулся ближе к монитору:

– Леди Берг, если от меня что-то зависит…

– Мне нужен молчаливый, надежный инженер, который способен изготовить ключ-перстень и согласен несколько недель пожить безвылазно в шотландском поместье под охраной.

– Хм. Ну, тут зависит от аппаратуры, материала… И, конечно, от начинки. Потому что если речь о каком-то стандартном синтетическом кристалле, то это могу и я. Но я не сумею сделать оправу и уж точно не справлюсь с начинкой.

– Начинка – вы имеете в виду программу?

– Ну да. Я не силен по этой части. Забить программу в готовый кристалл не проблема, но вот написать я могу только что-то очень простое.

– Если вам предоставить достаточный бюджет на аппаратуру и партнеров по части начинки, согласитесь на мои условия?

– Несколько недель пожить в охраняемом шотландском поместье? Где прохладно и безопасно?! Вы еще спрашиваете! Да я сейчас же еду в аэропорт!

– Сержио, не берите багаж. Только смену белья на один день. Своему знакомцу соврите что-нибудь безобидное. Мол, консультация по вопросам веры или дача свидетельских показаний…

– Придумаю.

– Я пришлю за вами машину в аэропорт. В машине будут двое – индеец и, возможно, эльф. Или орк. Если вдруг возникнут накладки – в Триполи, здесь-то вряд ли, – обращаетесь к ближайшему индейцу и говорите: везу великой колдунье то, что она просила, помоги, меня хотят убить, чтобы великая колдунья не получила то, что ей нужно.

– А среди индейцев точно нет предателей?

– Орден Евы не работает с инородцами. Орки и эльфы для них, насколько я понимаю, не лучше домашнего скота, а в индейцах они вполне могут видеть конкурентов.

– Спасибо. – Он скосил глаза куда-то вниз и влево, видимо, на второй монитор. – Ага, есть рейс через сорок минут, я как раз успеваю… бронирую билет… Все, забронировал. – Он сообщил мне номер рейса и билета. – До встречи, леди Берг.

– Приятного путешествия.

Я отдала необходимые распоряжения и пошла к Скотту: надо же объяснить хозяину, что я собираюсь делать и зачем мне все эти странные люди. Скотт выслушал, одобрил. Подумал и выделил под лабораторию небольшой коттедж. На первом этаже можно было разместить технику, а на втором – тех, кто будет с нею работать.

– Делла, будешь заказывать оборудование – бери самое лучшее. Мы потом его для наших нужд используем. Я давно хочу унифицировать кое-что. Да и… Мы применяем, разумеется, ключи-перстни, но все наши ключи, помимо кларийского, который Август обновлял, износились и устарели. Твой замысел – отличный повод навести порядок. Скажи своей команде, что эта работа будет оплачиваться отдельно. Свои требования я сформулирую, когда они выполнят твой проект.

Я успела еще проведать выделенный коттедж и отправить туда Санту с Моникой, чтобы привели его в жилой вид, когда приехал первый участник моей авантюры – Хуан Антонио.

Он нисколько не вырос в высоту, но на костях появилось какое-то мясо – или, по крайней мере, жилы стали толще. Правда, ноги от этого казались еще более кривыми. Подростковая наглость сменилась юношеской самоуверенностью. Не скажу, что Хуан Антонио смягчился, но общаться с ним стало приятнее. И под маской возрастной гормональной бури уже просматривался будущий мужчина. Пожалуй, он напомнил мне Роя Тенерли, однокурсника и постоянного соперника Августа, уступившего ему на выпускных всего два балла. Из-за этого Август получил диплом первого класса с отличием, а Рой Тенерли – просто первый класс. Но я знала, что Рой тогда выложился на полную катушку, а Август параллельно с экзаменами вел сложное дело, поэтому берег силы.

В чем-то Хуан Антонио был поинтересней Роя Тенерли. При всей своей фантастической некрасивости Хуан Антонио обладал животной харизмой – тем, чем Тенерли никогда не мог похвастаться.

– А я своего отца нашел, – сказал Хуан Антонио. – Была у нас на курсе лабораторка по поиску, короче, я хохмы ради свои параметры как условия забил. И нашел! Прикинь, я все гадал, откуда у меня такое имя. А это мать меня в честь папаши назвала! Так что я Андрей Андреич Некрасов. Но ты ж меня знаешь? Мне этого показалось мало. Я взял и поехал к нему. Он в некотором смысле местный. Десять лет назад женился на шотландке, у нее конура в Линлитгоу. Ну, как конура? Местные считают, что это дом. С участком, ага. Два на два шага перед входной дверью, пять на пять – на заднем дворе. Удобств меньше, чем было у Вэня на Танире. При том, что Вэнь, как считалось, живет в старом ветхом сарае… Зато конура – на Земле. Да я не иронизирую, просто мне кажется, что аборигены напрасно так цепляются за свои традиции. Домик можно вылизать и обделать, игрушка получилась бы, а не домик. Но мачеха у меня – шотландка. Слушай, это что, норма? И все шотландцы упрямые, как бараны? Я, глядя на нее, первым делом Маккинби вспомнил. А я ж чего сделал? Я взял и тупо приехал. Подгадал под вечер. Отец мне открывает и глаза таращит. А я такой же, прикинь?! Только у него ноги прямые. Зато у меня лысины нет. Хай, говорю, я твой сын от танирской проститутки с китайского рынка, мне ничего от тебя не нужно, только поболтать, потому что мне просто стало по приколу взглянуть, от кого я родился…

– Ручаюсь, что у твоей мачехи чувство юмора оказалось даже получше, чем у твоего отца. Еще одна шотландская черта, имей в виду. Морда каменная, а отмочить могут такое, что не знаешь, как и ответить.

– Ну да. Хотя нормально было. Отец меня в дом приглашает, выходит его жена. Вот, говорит, Пенни, мой сын. Я после колледжа поехал на курорт, заглянул на китайский рынок, там был игорный притон. Сколько выпил, не помню. Помню, что потом была какая-то женщина… На следующий день уехал. Что из этого получилось – ты видишь. Ну, я представился: говорю, звать Андреем Некрасовым, но мне больше нравится, когда кличут Хуаном Антонио. А вот, говорю, результаты сравнительной экспертизы, – кладу на стол карточку со своей лабораторкой. И хвастаюсь: сам, мол, делал, хотел соригинальничать в колледже. Ну и соригинальчал. Пенни – мачеха моя, – говорит: раз такое дело, давайте чай пить. На стол накрывает. Мы по чашечке скромно так выпили, потом Пенни несет из кухни миску с ирландским рагу, три стакана и бутылку виски. Я, говорит, с вами за компанию чуть-чуть выпью, а вам для беседы нужно. И тут я понял, что настал мой звездный час. Ты ж понимаешь, у меня биография такая, что ею хвастаться-то можно. Даже в хорошем обществе. Ну и рассказываю: добрые люди не дали сдохнуть, а потом я прибился к дому одного чудака. Старый мастер по чипам, китаец весь из себя на традициях. Воспитывал кучу сирот на свою пенсию и помощь местных жителей. Вы ж понимаете, это китайский рынок, там всегда что-то остается, ну и люди жертвовали – на сирот. А иногда к нему отдавали детей на обучение, потому что он в натуре знатный мастер был. И отдали ему однажды реально молодого гения, Ваську. Я у Васьки под ногами крутился и все запоминал. Так-то я в школе не учился, меня Мастер Вэнь – тот чудак – сам учил. А работал я подметальщиком на рынке. В общем, все грустно, да? А дальше было как в китайской сказке. Ну, вы знаете: нищая деревня, на горушке в пещерке живет чудаковатый старик, дети его любят, взрослые жалеют. А потом начинаются неприятности, и выясняется, что старик – на самом деле крутой воин, а в пещеру ушел ради духовного пути, и у него есть покровители, а детишек он выучил древнему знанию, такому, что они всех врагов победили. Ну и в конце все получили по заслугам: старику дали пенсию и почет, детишек разобрали вельможи себе в штат, деревня прославилась, зло растоптано… Мои, понятно, ржут.