Вероника Рот - Инсургент

— Боже мой, — выдыхает Кристина. — Моя сестра, мои родители… что если они…

Она смотрит на меня, и я догадываюсь, о чем она думает, потому что и сама испытывала подобное. Где мои родители? Я должна их найти. Но если ее родители среди Искренних, то находятся под моделированием, под контролем и вооружены, она ничего не сможет сделать.

Интересно, стоит ли Линн в одной из таких групп в другом месте?

— Что же нам делать? — спрашивает Фернандо.

Я делаю шаг к Искренним. Может быть, они не запрограммированы стрелять. Смотрю в остекленевшие глаза женщины в белой блузке и черных брюках. Она выглядит так, будто только пришла с работы. Я делаю еще один шаг.

Взрыв. Инстинктивно бросаюсь на землю, закрывая голову руками, и ползу обратно к ботинкам Фернандо. Он помогает мне встать на ноги.

— Как насчет того, чтобы больше этого не делать? — спрашивает он.

Я слегка наклоняюсь вперед и осматриваю переулок между зданием рядом с нами и штабом Эрудиции. Там тоже Искренние. Не удивлюсь, если плотный строй Искренних окружает весь комплекс зданий Эрудиции.

— Есть другой способ попасть в штаб Эрудиции? — спрашиваю я.

— Других я не знаю, — говорит Кара. — Если ты не предлагаешь прыгать с крыши на крышу.

Она смеется, когда говорит, подразумевая, что это шутка. Я вскидываю брови.

— Подожди, — говорит она. — Ты же не хочешь…

— Крыша? — спрашиваю я. — Нет. Окна.

Я иду влево, стараясь не приближаться к Искренним. Здание слева от меня пересекается со штабом Эрудиции. Там должно быть несколько окон, расположенных напротив.

Кара бормочет что-то про сумасшедшие трюки Бесстрашных, но бежит за мной, как и Фернандо, Маркус и Кристина. Я пытаюсь открыть заднюю дверь здания, но она заперта.

Кристина выходит вперед и велит мне отойти. Приставляет пистолет к замку. Я закрываю уши рукой, когда она стреляет. Мы слышим громкий хлопок, а затем высокий звон, как следствие стрельбы из пистолета в тесном пространстве. Замок сломан.

Я открываю дверь и прохожу внутрь. Меня встречает длинный коридор, пол выложен плиткой, двери с обеих сторон — некоторые открыты, некоторые закрыты. Когда я осматриваю открытое помещение, то вижу ряды старых столов и классные доски на стенах, как в штабе Бесстрашных. В воздухе пахнет затхлостью, будто страницы библиотечных книг смешались с чистящим раствором.

— Когда-то это было коммерческое здание, — говорит Фернандо. — Эрудиция превратила его в школу. После капитального ремонта штаба Эрудиции около десяти лет назад — ты знаешь, что в результате ремонта все здания Миллениума были связаны? — они перестали здесь обучать. Слишком старое, трудно ремонтировать.

— Спасибо за урок истории, — отвечает Кристина.

Дойдя до конца коридора, вхожу в один из классов, желая сориентироваться, где мы находимся. Вижу тыльную сторону штаба Эрудиции, но на этом этаже в нем нет окон.

Прямо у того места, где я стою, так близко, что кажется, протяни я руку, смогу прикоснуться, вижу ребенка Искреннего, девочку, держащую в руках пистолет размером с ее предплечье. Она стоит так неподвижно, что не понятно, дышит ли она.

Вытягивать шею, чтобы разглядеть — есть ли окна на другой стороне улицы. Над моей головой в здании школы их множество. В здании штаба Эрудиции только одно — наверху, на третьем этаже.

— Хорошие новости, — сообщаю я. — Нашелся путь на ту сторону.

Перевод:Екатерина Забродина

Редактура:Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль

Расходимся по зданию в поисках шкафчика дворника, с целью добыть лестницу. Слышу скрип кроссовок по плитке и крики: «Я нашел один, нет, подождите, здесь только ведра и больше ничего» и «Какая лестница должна быть? Стремянка не подойдет, не так ли?»

Пока они ищут, я осматриваю класс на третьем этаже напротив окон в штабе Эрудитов. На то, чтобы открыть правую створку с нашей стороны, уходит три попытки.

Высовываюсь над аллеей и кричу:

— Эй!

Потом быстро ныряю обратно. Выстрелов не слышно. «Хорошо, — думаю я. — Они не реагируют на шум».

Кристина заходит в класс, неся лестницу подмышкой, остальные следуют за ней.

— Есть одна! Ее длины должно хватить.

Она пытается повернуться и задевает Фернандо лестницей, удар приходится на плечо.

— Ой! Извини, Нандо.

Толчок сбивает его очки. Он улыбается Кристине, берет очки и заталкивает их в карман.

— Нандо? — переспрашиваю я. — Думала, Эрудитам не нравятся прозвища.

— Когда красивая девушка зовет тебя по прозвищу, — замечает парень. — Логично принять это, как должное.

Кристина смотрит в сторону, и сперва мне кажется, что она стесняется, но потом я замечаю, что ее лицо исказилось так, будто это был удар, а не комплимент. После смерти Уилла она определенно не готова к флирту.

Помогаю ей протолкнуть конец лестницы через окно класса и через разрыв между зданиями. Маркус помогает нам с установкой. Фернандо кричит, когда лестница попадает в окно Эрудиции над аллеей.

— Время разбить стекло, — говорю я.

Фернандо вынимает устройство разрушения стекла из кармана и передает мне.

— У тебя прицел лучше.

— Я бы не рассчитывала на это, — говорю я. — Моя правая рука выведена из строя. Я плохо бросаю левой.

— Давай я, — предлагает Кристина.

Она нажимает кнопку на боковой стороне устройства и осторожно бросает его через аллею. Сжав руки, жду попадания. Устройство отскакивает от подоконника и втыкается в стекло. Оранжевая вспышка света: окно, служившее целью, и все окна сверху, и снизу, и рядом с ним разлетаются на сотни мелких осколков, осыпая Искренних.

Искренние поворачиваются и стреляют в небо. Все падают на землю, но я остаюсь на ногах, меня удивляет идеальная синхронность, но мне противно, что Джанин Мэттьюс превратила в часть механизма людей из еще одной фракции. Ни одна из пуль не попадает в окно класса, не говоря уже о проникновении в комнату.

Когда Искренние перестают стрелять, я смотрю на них сверху. Они вернулись в исходное положение, половина перед Мэдисон-авеню, другая половина на Вашингтон-стрит.

— Они реагируют только на движение, так что… не падайте с лестницы, — предупреждаю я. — Тот, кто идет первым, держит лестницу на другой стороне.

Замечаю, что Маркус, который должен самоотверженно предлагать себя для выполнения каждой задачи, не вызывается добровольцем.

— Сегодня ты не чувствуешь себя в большей степени Стиффом, Маркус? — спрашивает Кристина.

— Если бы я был тобой, то был бы осторожнее с тем, кого оскорблять, — замечает он. — Из присутствующих лишь я один смогу найти то, что мы ищем.

— Это угроза?

— Пойду я, — вызываюсь я прежде, чем Маркус успевает ответить. — Я слишком Стифф, не так ли?