Мария Гинзбург - Не пролететь мимо Земли

– Ну хочешь, я с тобой пересплю? – с отчаянием в голосе спросила Катя. Рита вздрогнула.

Рома отрицательно покачал головой.

– Я прошу тебя, только концерт доиграй, – сказала Катя.

– Ночевать к нам пойдешь, Гарик уже согласился, – робко дополнила Рита.

– Поедешь на утренней электричке, какая разница? – продолжала Катя. – Потом можешь не здороваться с нами даже…

– Вот вы все так его любите, – сказал Грин. – Почему?

Это был последний вопрос, которого могла ожидать девушка. Катя в затруднении развела руками. Грин пристально смотрел на нее.

– Потому что есть люди, которых сделали, чтобы их все любили, – сказала Катя, чуть не плача. – А есть люди, которые сделаны, чтобы… чтобы…

– Любить, – закончил за нее Грин.

Катя разрыдалась. Рома обнял ее.

– Катеринка, не надо, – сказал Грин и достал из кармана платок. Он лежал там в мирном соседстве с ножом.

Катя вытерла глаза и громко высморкалась. Когда она отняла платок от лица, то увидела, что Грин протягивает Рите какую-то яркую бумажку.

– Отдай Вике, – сказал Грин.

Обратно ехали другим порядком – впереди сел красавчик, а на заднем сиденье разместились Рита с Катей и мрачный парень, стриженный под ноль. Слава решил, что это и есть Грин. Таксист уже догадался, в чем дело. Поругался с девушкой, и кинулся на поезд. Пьяная девушка, всю дорогу тихо плакавшая, не вернулась. Очевидно, с ней и вышла размолвка у Грина, и ее тихо исключили из компании под залог возвращения парня. Сам Слава предпочел бы, чтобы компания оставила где-нибудь на вокзале грубиянку с перстнем, но его, понятное дело, никто не спрашивал.

Взгляд Грина был абсолютно наркоманский. Красавчик перехватил осуждающий взгляд Славы в зеркале заднего обзора, насупился и буркнул:

– Обратно в ДК.

– Ехай как хочешь, но к самое большое к половине десятого мы должны быть там, – дополнила Катя.

Слава посмотрел на дешевенькие электронные часы, укрепленные над магнитолой. Было уже девять двадцать двадцать пять, а до нового ДК было не меньше пятнадцати минут хода. Это если без пробок и светофоров. И без гаишников, которые как раз сейчас выходили на ночную охоту.

– У меня автомобиль, а не самолет, – сухо сказал таксист.

Катя открыла было рот, но тут Рита улыбнулась Славе в зеркале заднего обзора и сказала:

– Ну, хотя бы низенько-низенько… как крокодилы…

Слава усмехнулся и завел «Волгу». Старенькое такси рвануло с места так, что всех вдавило в кресла. Грин стукнулся затылком о подголовник и машинально подумал: «Как в космическом корабле».

Вслух он сказал:

– Ты если на первой космической стартуешь, хоть пристегиваться заставляй, дядя.

Но Славе в этот момент было не до него. Таксист как раз нырял под желтый светофор, торопясь выбраться с перегруженной привокзальной площади. Слава думал только о том, сидят ли уже в кустах за светофором гайцы – привокзальная площадь была известным «рыбным местом» – и ничего не ответил пассажиру.

Зато ребята посмотрели на Грина так, словно впервые слышали его голос. Красавчик поспешно перегнулся назад и сказал, пытаясь заглянуть ему в глаза:

– Грин, прости меня…

– Я ведь почти все слышал, Серый, – ответил Грин, и добавил с усилием: – Тебе мне прощать нечего.

Обратно компания ехала в молчании. Катя, изрыгавшая страшные ругательства всю дорогу до вокзала, видимо, выдохлась. На самом деле это было не так, у Кати, как у Маугли, было еще много колючек под языком. Ей очень хотелось живописать Сережу, и ту из его голов, которой он думает, и его наклонности, и любимые позы… Мысль о том, что она не хочет бередить душу Грину, таксисту в голову придти не могла. Риту Слава видел в зеркале заднего обзора. У девушки были глаза обиженного ребенка. «Связалась ты с пропащей компанией», думал таксист. – «Беги отсюда, девка…».

Катя взглянула на часы и спросила:

– Далеко еще?

– Минут десять, – ответил Слава.

Катя сказала нервно:

– Черт, хоть и на первой космической, все равно не успеем…

Она покосилась на Грина.

– Ты сможешь играть? – спросила Катя осторожно.

Тот пожал плечами.

– Понятно, – пробормотала Катя.

– Рита, – сказал Серый. – Ты не можешь позвонить Гарику, попросить его вместо нас выйти?

Девушка кивнула и достала мобильник. Славу умилила ее крохотная плетеная сумочка. «Ты и в магазин с ней ходишь?», подумал таксист, но вслух спрашивать не стал.

Слава впервые доехал от вокзала до ДК за восемь минут. И цену назвал соответствующую. Его удивило то, что за деньгами полез Серый, тот самый парень, который и извинялся перед Грином. Слава был уверен, что в компании верховодит громкоголосая невоспитанная неформалка. Девушки уже выскочили из машины и направились к ДК. Они шли с двух сторон от Грина, словно вели его под конвоем, словно опасались, что он сбежит.

Слава и Серый остались в машине одни. Таксист воспользовался случаем.

– Если деньги у тебя, – сказал Слава, глядя, как парень отсчитывает бумажки – у того оказались только десятки, зато их был полный кошелек. – Что ж ты рот-то не заткнешь ей?

Серый вздохнул и подал деньги.

– Тебе что, своих проблем мало?

Слава стал не спеша пересчитывать бумажки.

– Да нет, – сказал таксист. – Когда она так на тебя на кухне орет – это одно, а когда вот так, при людях с грязью смешивает – это ведь совсем другое дело. Интересно просто, почему ты терпишь.

Парень дернул щекой.

– Люблю я ее, – сказал Сергей. – И как раз на кухне Катька на меня не орет. Просто я сегодня Вичку трахнул, идиот.

Слава поднял на него взгляд. Брови таксиста поднимались все выше, и когда они достигли, как показалось Сергею, самой границы лба, таксист громко расхохотался.

Сергей выскочил из машины и хлопнул дверцей так, словно хотел этим ударом развалить старенькую «Волгу» на винтики.

Орешек сразу нашел изостудию – перед ее дверью стоял глиняный Змей Горыныч. Возможно, из-за того, что у него осталось только две головы, дракон казался очень грустным. Орешек толкнул дверь, но, увидев Гарика на коленях, тут же потянул ее обратно. Катя удивленно посмотрела на барабанщика.

– Бабай там, но он терпеть не может, когда без стука, – пояснил Орешек и постучал в дверь.

– Гарик, Рикошет, вы там? – крикнул он.

Катя прислушалась. Из-за двери с вручную написанной табличкой «Изостудия» донеслись какие-то неясные звуки.

– Может, ты ошиблась? – сказала Катя Рите. – Откуда у Гарика ключ от детской студии? Может, на втором этаже? Или он так бар назвал?

– Нет, Гарик именно так и сказал, – возразила Рита. – Изостудия на первом этаже!

Дверь открылась. За ней стоял Гарик.

Первым, что он увидел, было мертвое лицо Грина.