Юрий Никитин - Рассветники

– Да, – ответила она с достоинством. – Я всегда делаю в лучшей клинике…

– Бессмертие обойдется намного дороже, – сказал он почти злорадно, – и не вас будут до-о-олго уговаривать, понимаете, о чем я?

Я подумал, что академик герой, пришел в телестудию, преодолевая отвращение, что придется общаться вот с такими. А вообще ведущие ученые, работающие над резким продлением жизни, от подобных дискуссий просто отказываются. Для них все не только ясно, но также ясно, как должны относиться к этой проблеме все нормально мыслящие люди.

Кириченко начал доказывать, что общественное мнение играет огромную роль, с ним приходится считаться, по его решению выбираются президенты, меняется курс страны, вступают в военные блоки или выходят из них, с кем-то дружат, а с кем-то нет…

Корнилов морщился, смотрел на него с недоумением, в самом ли деле тот в это верит, наконец буркнул:

– Ты же помнишь, как на пороге начала третьего тысячелетия в Англии устроили общественный опрос, просили назвать самого выдающегося человека прошлого тысячелетия. К их конфузу, абсолютное большинство назвало Гитлера. Ну, такое просто неловко комментировать, потому общественным мнением подтерлись – это в демократичнейшей Англии! – а человеком тысячелетия назвали Эйнштейна. То есть если общественное мнение не совпало с мнением элитной группы, то это общественное мнение можно спокойно бросить в грязь. Но то был прокол, а обычно все опросы общественного мнения выдают нужный результат, если ты понимаешь, о чем я говорю…

Люцифер буркнул:

– Я вообще не понимаю, зачем делать вид, что с общественным мнением считаются.

Корнилов сказал ласково:

– Эх, вьюнош! Когда люди думают, что от них что-то зависит, они и работают лучше, и не бунтуют. Это же элементарно, Анечка!

Люцифер поморщился, раньше Корнилов называл его в таких случаях Ватсоном, но теперь уже никто не помнит, кто это взял в привычку вспоминать очаровательную Аню Межелайтис…

Урланис покровительственно похлопал Люцифера по плечу:

– Он прав. Все эти легенды о руководящем общественном мнении оставьте тем, кто весьма наивен и все еще, того, верит. Правители всегда делали и будут делать то, что нужно, а не то, что тупое большинство желает. Хотя для смягчения ситуации это всегда подносится так, что вот по желанию общественности… Как, шеф, я прав?

Я отмахнулся, все мы постоянно работаем, пусть даже в фоновом режиме, над главными проблемами, где бы ни находились, и сейчас вот я заговорил медленно и коряво, на ходу формулируя мысль:

– Стремление к бессмертию – это не наше стремление… в смысле, людёв, даже не стремление ах-ах человечества!

Корнилов сказал нетерпеливо:

– Дальше, шеф, гни дальше…

– Эту задачу, – договорил я, – поставил нам развивающийся и усложняющийся Сверхорганизм, где человечество – неотъемлемая часть процесса развития!

– Мощно задвинул, – восхитился Корнилов. – Можно прям на скрижали!

– А что это? – спросила Маринка.

– Скрижали? – переспросил Корнилов в высокомерном недоумении. – Я что, все обязан знать? А гугли на что? Скрижали и скрижали, не все надо перепроверять, иначе на всю жизнь останешься в детском садике. В общем, на скрижали шефа!

Я заметил с подозрением:

– У тебя это звучит, как будто на фонарь…

Люцифер сказал настороженно:

– А что, есть и другое толкование?

Кириченко взглянул на часы, подумал и помахал официанту.

– Еще чашку! На дорожку. Влупим горяченького да на каторгу, а то шеф уже сопит, яки тур, роет землю копытом и поигрывает хлыстом как-то намекающе…

Корнилов допил свой кофе, опустил чашку на столешницу бережно, на челе собрались крупные морщины.

– Да, ты прав, надо идти пахать. У нас целина, мы счастливый народ! Работой загружены по самые гланды.

Антонина сказала с лицемерным сочувствием:

– Да-да, пока молодой – надо работать! Чтобы на апгрейд конечностей насобирать жабьих шкурок. И на моск.

– Молодой? – переспросил Корнилов. – Гм… вообще-то, молодость заканчивается, как только он или она вдруг понимают, что, вообще-то, мнение насчет одной-единственной – красивая брехня. Нормальный человек может жить почти с любой женщиной… Вот как с тобой, например. Может, попробуем? А так как я это уже понял, то я уже как бы в стаде зрелых самцов и членов продвинутого общества.

Она обиженно надула губки:

– С любой женщиной? А как же великая любоф?

– Любой, если самка не сдвинутая, – уточнил он. – Вообще-то, на самом деле так и получается, только делаем вид, что нас это не касается. Это у других, дескать, так, а мы вот такие замечательные, женились именно и только по любви, да еще жгучей и страстной…

Люцифер поморщился.

– Это ты по расчету, – возразил он сварливо, – а я вот действительно по любви!

– Ну да, – сказал Корнилов саркастически, – ну да. Только почему-то твоя половинка жила в твоем же микрорайоне, а не, скажем, в Австралии. Да что там Австралии, ты не знаешь, кто в соседнем микрорайоне!

Кириченко хмыкнул:

– Что так далеко? А кто в твоем доме, даже в твоем подъезде? У кого режим работы на час раньше или на час позже? Всю жизнь можно прожить и не столкнуться!..

Вертиков развернулся со своего места на кресле, все умолкли, обычно этот деликатнейший ботаник помалкивает в жарких спорах, но сейчас он оглядел всех поверх очков и сказал с непривычной для него победной надменностью:

– Это вы женились на соседях или одноклассницах, а я вот как раз на австралийке! Да-да, именно на австралийке из Мельбурна. Была командировка, я там поработал с неделю, познакомились, потом увез в Москву. У нас уже двое детей. Так что не надо про малый выбор…

Корнилов сказал безжалостно:

– А ты, флюс, вообще молчи. У тебя то была первая и вообще единственная женщина, мы-то знаем. Мы хоть на вечеринках отжигали, знакомились, что-то да выбирали, а у тебя даже такой имитации не было, все гранит науки грыз.

Кириченко, вечный миротворец, сказал успокаивающе:

– Что вы все в крайности? Давайте согласимся, женимся именно по любви. Только любить можем в очень широком диапазоне. Практически всех женщин. Иначе, будь сказка про одну-единственную, предназначенную нам судьбой, правдой – род людской уже вымер бы. Как вымирают все идеалисты… Шеф, ты не спишь?

Я ответил недовольно:

– Не сплю, а думаю, какое отношение этот треп имеет к работе?

Он ответил обиженно:

– Шеф, но это же кофе-брейк!.. Сейчас доглотаем и пойдем горбатиться. Я сказал потому, что Сверхсущество все же подсказывает, как думаешь? Только мы не всегда прислушиваемся…

Я подумал и кивнул.

– Ты хоть и туповат, но здесь угадал. Если бы не помощь Сверхсущества, мы бы всегда женились на чужих женах, мир слишком велик! Но благодаря ему все-таки поворачиваемся в нужную сторону… кто умеет прислушиваться, а там она…