И. Хо - 666. Рождение зверя

Кирилл вспомнил эту феерическую историю, когда менеджеры лебединской корпорации через люксембургские банки выпустили в трубу крупнейшую русскую инвестицию на Европейском континенте. Неожиданно олигарх размахнулся и треснул его по спине Гиббоном.

– Не понял… – Кирилл слегка обалдел от такого поворота беседы.

Лебедин продемонстрировал ему том, на обложке которого висел расплющенный паук.

– А! Спасибо, – расслабился Потемкин.

– Коррупция – это многоголовая гидра, – продолжил олигарх как ни в чем не бывало. – Есть обычная, бытовая. Например, гаишник, который стоит себе на обочине и стрижет бабло. Это, конечно, плохо. Но что может сделать гаишник с этими деньгами? Допустим, пойдет купит себе крутой джип, чтобы соседи умерли от зависти. Тем самым опять же простимулирует производителя, торговую фирму и автосервис. Гаишник не будет прятать эти деньги, он их употребит в меру своей убогой фантазии. Другое дело – международная коррупция. Грубо говоря, это когда размер наворованного превышает сто миллионов долларов. Такие суммы надо выводить по хитроумным схемам через офшорные юрисдикции, прятать их где-то на секретных счетах и отмывать понемножку. Яхты, виллы, лакшери – лишь малая часть, верхушка айсберга. Деятельность топменеджеров в крупных корпорациях и коррумпированных чиновников по всему миру окутана тайной, и это ведет к тому, что кризисы приобрели нециклический характер. Я очень хочу рассказать о моем открытии, за которое надеюсь получить когда-нибудь Нобелевскую премию. Мне кажется, что Маркс ошибался, когда говорил о цикличности капиталистической экономики. А что, если берни мэдоффов не один, а сотни? Если ворлдкомов и пармалатов не три, а триста? А вдруг все хедж-фонды – это пирамиды? Ребята с Уолл-стрит, которые манипулируют активами, и какой-нибудь африканский диктатор-людоед или наш московский Лужков – две стороны одной медали. Сотни миллиардов и триллионы выводятся из легального финансового оборота и оседают непонятно где, создают огромный дисбаланс, который никто не может не то что учесть – даже увидеть. Получается, что весь мир сидит на вулкане, который может в любой момент проснуться. Это опаснейшая ситуация.

– И вы верите, что с этим можно справиться?

– Знаете, Джон Нунан-младший – американский судья, автор большого исследования с говорящим названием «Взятки», – сказал четверть века назад: «Как рабство прежде было в порядке вещей, а теперь считается явлением отжившим и непостижимым, так уйдет в прошлое и практика мздоимства». В те времена в Южной Африке еще процветал апартеид. А теперь и это представляется отжившим и непостижимым. Поэтому я, вслед за Нунаном, осмелюсь на предсказание: мы с вами доживем до того дня, когда мир избавится от коррупции.

– Но это же не может случиться само по себе. Если с вопросом о том, кто виноват, мы вроде бы разобрались, то что вы ответите на другой извечный русский вопрос: что делать?

– Понятно, что делать. Расследования проводить. Вытряхивать грязное белье на весь мир. Для этого и нужны настоящие независимые СМИ. «Индепендент», «Новая газета», Интернет…

Потемкин расхохотался:

– Да вы что, с ума сошли? Какие СМИ? Какая «Новая газета»? Там везде жулики еще те сидят.

– В каком смысле? – удивился Лебедин.

– Да вы эту газету хоть раз откройте и попробуйте почитать. Одна заказуха и тройная бухгалтерия. Никакого отношения к борьбе с коррупцией эта шняга не имеет.

– Там честные журналисты, – возразил олигарх. – С ними можно не соглашаться, но они делают свою работу. И погибают за то, что пишут правду.

– Мне Фильштейн покойный третьего дня оригинальную версию насчет «Новой газеты» изложил.

– Вы поменьше пьяного Фильштейна слушайте, Кирилл… Он это… слегка того, – пробормотал Лебедин и вдруг заинтересовался: – А, кстати, почему «покойный»?

– Застрелился. Двумя выстрелами в голову.

– Вот мудак. Хотя, может, крышу снесло человеку. У меня в банке был такой случай.

– А вы что, не слышали об этом?

– Да я тут как бы вне информационного потока нахожусь. Здесь многие так. Вы же помните ту историю в нулевом году, когда Гусинского арестовали, а Путин не мог генеральному прокурору дозвониться. Так он и вправду не мог – прокурор в это время здесь отдыхал. – Лебедин окинул взглядом волшебный лес и произнес: – У меня нехорошие предчувствия какие-то. Вроде все спокойно, а внутри волнуюсь. Надеюсь, Ахура Мазда не даст случиться ничему плохому.

«Опять прикалывается», – решил Потемкин. По опыту общения с Лебединым он знал, что никогда нельзя понять, когда этот человек говорит серьезно, а когда гонит пургу.

– Вы что, почитаете учение Заратуштры? – спросил он на всякий случай.

– Все мы почитаем его, – невозмутимо ответил олигарх. – Просто называем по-разному.

– «Я превратил, о Заратуштра, место, не доставляющее благоденствия, в место, дающее покой», – вспомнил Потемкин и посмотрел на молчащий лес.

– «Ибо, если бы я, о Спитама-Заратуштра, не превратил место, не доставляющее благоденствия, в место, дающее покой, то весь вещественный мир наводнил бы Арианам-Вайджа», – подхватил Лебедин и тут же мягко перевел тему: – Я это к тому, что мне неплохо бы уже домой. Et fumus patriae est dulcis [89].

– Salus patriae – suprema lex [90]. Когда собираетесь?

– Завтра. А вы надолго?

– До воскресенья. Вот, сейчас пытаюсь дойти до северной окраины острова. Скажите, а эта дорожка далеко меня в лес заведет? Я хотел посмотреть на райские кущи.

– Эта? До развилки, потом налево. Если направо – выйдете на Елисейские поля. Но для путешествия в райские кущи нужен хороший проводник из халдеев. Одному вам туда ходить не советую. Дело такое…

– В каком смысле?

– А в таком, что потом некоторые здесь на третьем этаже оказываются. – Лебедин кивнул на «Феникс». – Причем в смирительных рубашках.

Потемкин внимательно посмотрел на олигарха. Лебедин отличался ироническим отношением к жизни, но в данном случае он явно не шутил. Кирилл на секунду задумался и сказал:

– Знаете, мы не часто видимся. Может, больше и не увидимся никогда. Поэтому хочу извиниться перед вами.

– За что? – удивился Лебедин.

– Кое-какие дела из темного прошлого.

– Какие дела? Не понимаю. Если вы про Сочи, то никакой вашей вины здесь нет. Это же очевидный форс-мажор. Да и вообще, вы же не по юридической части, кажется…

– Если честно, то это я вас тогда подставил, Александр Евгеньевич. – Кирилл чувствовал себя так, будто принял известный по шпионским боевикам «эликсир правды» и его потянуло на откровенность. – Да и та публикация, в «Московском корреспонденте», – тоже моих рук дело. Лужков вас заказал.

Лебедин от души рассмеялся:

– Ах, так вот кто засунул свой гриппозный нос в мою газету!