И. Хо - 666. Рождение зверя

– Ты очень переживал, да? – Депутана держала руку у левой груди. Как прирожденный политик она молниеносно сориентировалась в ситуации: случайно допустив бестактность, надо немедленно проявить крайнюю степень участия. – Ох, какой кошмар!..

– Мы мало общались последние пятнадцать лет. Практически совсем не общались, только по телефону созванивались по праздникам. – Кирилл посмотрел в сторону. – Хотя жили в одном городе.

В отличие от баламута-сына его отец был безобидным и тихим человеком, обычным советским инженером. Потемкин так и называл его: «Мой маленький папа».

– Он прожил хорошую, длинную жизнь, – прошептал Кирилл. – И умер хорошо. Думаю, они даже не успели понять, что случилось. Надеюсь, что не успели.

– Давай помянем, – предложила Римма. – Упокой, господи, его душу.

Они выпили, не чокаясь.

– Ты, кстати, смотрел последнюю часть «Пиратов Карибского моря»? – Мандрова предпринимала героические усилия, чтобы вывести беседу из тематического пике.

– Угу.

– Я так и не поняла, чем там у них все закончилось.

– Полагаю, у них закончилось тем, что нам следует ожидать следующей серии, – пробурчал Кирилл.

Разговор явно не клеился. Потемкин попросил Янлинь принести счет. Римма уже поняла, что продолжения банкета не будет – во всяком случае, с Кириллом. Ковыряя десерт, она положила ногу на ногу и начала обзванивать знакомых. Потемкин молча курил, потягивая оставшееся виски и рассматривая дефилирующую по Камергерскому публику. Через какое-то время появилась официантка. Она положила на стол книжечку со счетом и поставила блюдце, на котором лежали две печенюшки.

– Это от нас – китайское печенье с предсказаниями, – хихикнула она, приторно кланяясь и удаляясь.

Римма взяла смотревшую на нее скукоженную желтую ракушку, раскрошила ее и извлекла бумажку.

– Тэк-с, что тут у нас… «Вас ожидает радость общения». Ну кто бы сомневался! – засмеялась депутана.

Потемкин последовал ее примеру. Раскрыв свое предсказание, он увидел следующее:

DCLXVI 56510.

Это произвело такой же эффект, как если бы на световом табло на Театральной площади он увидел свою фотографию в стиле ню, домашний адрес, номер телефона и кредитной карты. Ошеломленный, Кирилл смотрел на буквы и цифры широко раскрытыми глазами, на лбу его проступил пот.

– Что с тобой такое? – забеспокоилась Римма. – Что там?

Потемкин вскочил с места и бросился за официанткой. Он нагнал ее в темном зале ресторана. Правой рукой Кирилл цепко ухватил Янлинь за локоть, левой сжимал бумажку, которой тыкал ей в лицо.

– Где?! Где ты ее взяла? – прошипел он.

Девушка не на шутку испугалась.

– Это… повар кладет… Это сюрприз…

– Где повар?! – свирепо спросил Потемкин, вращая выкатившимися глазами.

– Туда нельзя… никак нельзя… – лепетала щуплая официантка, пытаясь загородить ему путь вглубь.

Ее мнение насчет того, куда можно, а куда нельзя, Кирилла совершенно не интересовало.

– Не ссы, меня не ебет, из какой кошатины вы шашлык делаете, – сказал он, отодвинул Янлинь в сторону и рванул на кухню.

Потемкин уже было заскочил туда, но дорогу ему перекрыл двухметровый «поваренок» отнюдь не китайской наружности.

– Вы куда, уважаемый? – играя тесаком, поинтересовался детина, явно только что демобилизовавшийся из кремлевского полка.

– Хочу выяснить, откуда вы берете вот эти предсказания! – Потемкин сунул ему бумажку.

Детина взял ее в руки и внимательно прочитал.

– А че тут такого-то? – удивился он. – Здесь же не написано: «Вы станете пидорасом».

– Это личная информация! Откуда вашему повару известен шифр?

«Поваренок» еще раз посмотрел на листок и с ухмылкой вернул его Потемкину:

– Какой шифр, мужик? Перепил, что ли?

Кирилл вновь прочитал содержимое предсказания. Там было изречение Конфуция: «Человек расширяет Путь, а не Путь расширяет человека». Потемкин не понимал, что происходит. Подменить бумажку детина не мог – он держал ее у него на глазах, да и по типажу парень был далек от Дэвида Копперфильда. Кирилл выдавил из себя что-то вроде извинения.

– Чудеса какие-то, – сказал он и пошел обратно к столику.

– Бывает, – с улыбкой бросил ему вслед «поваренок».

Первое, что он увидел, когда вернулся, – насмерть перепуганное лицо Риммы. Кирилл молча сел и открыл книжечку со счетом, куда традиционно были вложены две жевательные резинки.

– Кира, что стряслось?

– Да так, почудилось кое-что, – ответил Потемкин, отсчитывая наличные. – Жвачку хочешь?

– Давай. А говорил, что это мне надо таблетки пить.

– Ладно, пошли уже.

Они вышли с веранды и расцеловались. Депутана пошла в сторону Госдумы к своей машине, Потемкин – к своей.

– Куда поедем, Кирилл Ханович? – спросил Михаил Сергеевич, когда Потемкин уселся на переднее пассажирское кресло своего «ровера».

– Домой, – тихо сказал Кирилл, пристегиваясь. – Что-то, кажется, устал я немного.

Михаил Сергеевич понимающе кивнул:

– Видно.

Томясь в пробках, они медленно двинулись навстречу вечерней Москве по уставшим от трудового дня и пробуждающимся к ночной жизни улицам. Вывернув на бульвар, «ровер» постепенно продвигался к Арбатской площади. Кирилл слушал радио «Серебряный дождь», где играла какая-то расслабляющая джазовая композиция, и рассматривал билборды. На одном из них была изображена сильно отшфотошопленная «черная пантера» Наоми Кэмпбелл на фоне какого-то столичного элитного комплекса. «Теперь вы знаете, где я живу», – говорила бывшая топ-модель. «Скинхеду на заметку», – усмехнулся Кирилл.

У Никитских ворот глаза его уперлись в странный брандмауэр. На огромном, закрывавшем все здание, красном полотнище черными, стилизованными под китайское письмо буквами был намалеван уже знакомый афоризм: «Человек расширяет Путь, а не Путь расширяет человека». Непонятно было, что здесь рекламируется, – ничего, кроме этой фразы, на борде не было, а сама она ни с каким брендом у Кирилла не ассоциировалась. На социальную рекламу это тоже не очень смахивало. «Да уж, этот путь не мешало бы расширить», – подумал он, глядя на еле плетущийся поток гудящих машин. Они как раз въехали в тоннель под Новым Арбатом.

Внезапно все стихло. Машина остановилась, и свет погас. Он будто был выключен одним щелчком. Не горели ни фонари в тоннеле, ни приборная доска, ни габаритные огни других машин. Вообще ничего. Кромешная тьма.

– Что за черт, Михаил Сергеевич? – устало спросил Потемкин.

Ответа не последовало. Он хотел тронуть шофера, но рука скользнула по воздуху и уперлась в пустое кресло. «Видимо, вышел посмотреть, что случилось, а я не заметил», – решил Кирилл. Он чиркнул зажигалкой, и внутренности джипа проступили сквозь темноту. Водительская дверь действительно была открыта. Потемкин дернул за ручку и выкарабкался наружу. Перед ними и за ними вплотную стояли машины – точно в таком же порядке, в каком они двигались минуту назад. Он поднес Zippo к боковому окну соседней машины и заглянул внутрь. В машине было пусто. Держа над собой зажигалку, словно факел, Кирилл быстро пошел вперед, между рядами автомобилей. Ни в них, ни рядом с ними никого не было. В полной тишине гулким эхом отдавались его шаги. Он начал понемногу паниковать, ибо никакого внятного объяснения происходящему в голове не возникало. Наконец впереди забрезжил свет. Но это был не солнечный и не искусственный свет, а какой-то другой. Потемкин уже вышел из тоннеля, поднялся наверх, и глазам его предстала совершенно фантастическая картина.