Василий Колташов - Торжествующий разум

- Ты конечно левый?

- Разумеется, хотя в этом городе полно и либералов.

- Так вот как ты тут оказался. Но я все равно не могу понять, как ты отыскал меня?

- А я тебя не искал. Бюро заграничных связей нового Коминтерна направило меня к тебе для контактов по вопросу содействия русской революционной борьбе. Признаюсь, для меня было удивительно услышать твое имя из уст какого-то венгерского деятеля. Я сразу предположил, что это можешь быть ты. Эта мысль испугала меня, ведь мы уже давно считаем тебя мертвым. Но я не был уверен и сомневался до последней минуты ты это или нет? С волнением я ждал твоего появления в городе, так как мне сказали, что ты сейчас в Мексике, чтобы нанести визит.

- Поэтому ты просил передать мою секретаршу, что пришел Индеец, а не Михаил Литвин?

- Да.

Павел улыбнулся.

- Талантливая игра, нечего сказать. Ты ведь меня тоже заинтриговал. Я ведь действительно ожидал увидеть индейца, и был немало удивлен тому, что передо мной предстал человек, в облике которого я заметил знакомые черты. В тоже время Ерно, а так зовут нашего венгерского товарища, уже давно сообщил, что на контакт со мной должен выйти некий русский. Но русский и индеец в одном лице это слишком! Так что ты тоже меня изумил.

- Кстати, - заметил Михаил, - я тебя не узнал.

- Не удивительно, - засмеялся Павел.

- Нет, правда, не узнал!

- Я сильно изменился? - с легкой иронией в голосе спросил Павел. - Не может этого быть, ведь я тщательно слежу за собой? Неужели изменился?

- Очень. Раньше у тебя были другие глаза и другого цвета волосы, и лицо также несколько отличалось от того, что есть теперь. Мне трудно это понять. Что-то вневременное произошло с твоим обликом.

- Ты все верно заметил, - уже серьезно согласился Павел. - Но вспомни, при каких обстоятельствах мне пришлось исчезнуть не только из страны, но и из жизни. Конечно, мне пришлось изменить свой облик! Однако при современных медицинских технологиях это было не трудно. К сожалению, я не могу рассказать детали всех этих перемен, но это сейчас и не важно.

Павел прошелся по комнате. Многие мысли беспокоили его. Он коснулся сейчас вопросов, мучивших его уже давно. Мог ли он сейчас все рассказать, нарушив правило прогрессоров не раскрываться? Насколько реалистичным выглядело все, что с ним случилось? Несмотря на риск, он вновь принял решение отправиться на Землю. Несмотря на прекращение прогрессорского проекта на планете и предостережения Эвила, он опять был в самом пекле. Он рисковал, но никто не мог гарантировать успеха его дела. Прогрессорский проект был прерван не случайно. Павел знал все «критические аргументы». Знал он и то, что ни Эвил, ни кто-либо другой не сможет помочь ему, окажись он в беде. На подробные размышления не было времени. Он снова сел и налив другу и себе чай продолжил:

- По этому поводу есть одна вещь, которую мне хотелось бы узнать. Что стало с Белкиным, ведь именно с его помощью было организовано покушение на меня и сорвана вся вереница протестных акций? Ты помнишь эту историю?

- Конечно?

- Так что с ним стало?

- Ничего, его исключили из организации по подозрению в провокаторской деятельности. Потом еще многое произошло… Идейные товарищи Белкина исключили нас. С этого, как ты знаешь, и начался наш самостоятельный политический путь. Но Евгений жив и сейчас работает в коммерческой сфере около одной из псевдо оппозиционных к режиму партий, что образовались в последние годы. Сотрудничает с правительством и по-прежнему с ФБС, правда это не проверенные данные. Он богат, очень богат. Настоящий буржуа.

- Это интересно, - заметил Павел. - Прости мне некоторую поспешность, Михаил, просто я уже давно не был на родине и имею право на некоторые вопросы? Ведь всего из Интернета все равно не узнаешь.

- Конечно, - согласился Литвин. - Спрашивай.

- Что происходит в России?

- Очень многое. Вообще налицо глубокий политический кризис режима. Его авторитет долгие годы довлевший над умами общества теперь не просто пошатнулся, но сваливается в какую-то бездну. Однако оппозиция по-прежнему слаба, а власть по-прежнему крепко зажата в мохнатых руках президента-диктатора. И все это при явной слабости экономики. Подъем закончился. Она серьезно больна и теряет силы с каждым годом.

- А как же непрерывные заявления о приросте валового национального продукта и стабильности?

- Ситуация напряженная. По-прежнему добываются нефть и газ, по-прежнему работают многие предприятия. Правда происходит это кое-как. Сельское хозяйство, точнее большинство хозяйств, за редким исключением разорено. Огромные районы страны заброшены и там теперь если и живут люди, то находятся в полной изоляции. Но не это все главное. Изменилось, это ощущается очень четко, сознание людей, выросло их сознание. Однако мы пока не уверены в том, что «набор благоприятных факторов» готов. Ситуация в стране сложная. Продолжаются забастовки, но правительство держит ситуацию под контролем. Пока…

- Сурово, - произнес Павел, и лицо его приняло тревожное выражение. - Михаил, а чем ты занимаешься в Лондоне, да и вообще?

- В основном, слоняясь по городу в поисках работы. Тех денег, что выплачивает нам фонд помощи политическим эмигрантам, явно не хватает, а у нашего ЦК, в состав которого я вхожу, почти нет средств. Организация разгромлена, а точнее развалена. За последние годы она пережила несколько расколов и теперь превратилась в небольшую, хотя и идейно крепкую партию. Всего нас в России и в эмиграции 50 тысяч не больше. Но мы не сдаемся и, хотя политические репрессии загоняют многих в тюрьмы, а продолжаем борьбу.

Павел кивнул головой, одобряя принципиальную верность убеждениям своего друга. Затем, скрестив руки на груди, задал еще один вопрос:

- Как Датов?

- Он в заключении, как и треть членов ЦК компартии, - тихо произнес Литвин. - Это все что я о нем знаю, последний раз я видел его два года назад. Это было на суде.

Калугин с волнением разгладил складки своего кимоно и знаком предложил Михаилу задавать вопросы. Поняв что, пришла его очередь, Литвин последовал незримому совету:

- А что делаешь ты? Кем теперь работаешь?

- Занимаюсь психоанализом. У меня обширная практика. Пишу книги и преподаю в нескольких университетах, в том числе и на материке. Дело интересное и полезное. Заграницей я уже много лет и выбрал себе эту профессию. Защитил докторскую и даже приобрел некоторую известность. Но это только одна моя стезя.

- Что же еще?

- Политика, а точнее мировая Революция - работаю в Коминтерне. Курирую заграничные связи. Раньше занимался Америкой, теперь переориентирован на Восточную Европу, там сейчас наиболее сложная ситуация. Но, разумеется, все это секретно.