Юрий Никитин - 2024-й

Тимур, сам усталый и в помятой одежде, с неудовольствием поглядывал на Гулько: тот уже неделю спал в офисе, от него пахло крепким мужским потом..

— Тебе, кстати, — сказал он сварливо, — не мешало бы заглянуть к дизайнерам одежды. Хотя бы по дороге домой. Одеваешься хрен знает как…

— А что не так? — удивился Гулько.

— Да штаны у тебя какие-то… — сообщил Тимур злобно. — В музее украл, что ли? Позапрошлым веком попахивает. Конкистадоры в таких… И эта рубашка… Что за рубашка?

— А что не так? — повторил Гулько с недоумением.

— Чудак, ты хоть обращаешь внимание, что мода изменилась?

Гулько с достоинством пожал плечами.

— Я не настолько ничтожество, чтобы обращать внимание на моду. К тому же конкистадоры, по-моему, были неплохие парни.

Мы переглядывались, прятали улыбки. Тимур и Гулько полные противоположности: Тимур не отстает от моды ни на шажок, Гулько полностью ее игнорирует.

Тимур спросил раздраженно:

— Что за дикость думать, будто только полные ничтожества идут за модой? Да ты посмотри, сколько народу одевается по моде, а сколько нет!

— А сколько среди населения умных? — отпарировал Гулько. — Соотношение совпадает до сотых долей процента.

Роман прислушивался к их спору, но помалкивал. Спорить с теми, кто от понимания далек, — бисер метать впустую, хотя, конечно, сказать мог многое. Он дизайнер широкого профиля, я всегда относился к этой профессии пренебрежительно, для меня это были бездельники, что угождают запросам богатых шлюх, украшая им шляпы перьями или загородные виллы особо изысканными изразцами.

Правда, Роман дизайнерит в хай-теке, но мне и там его профессия раньше казалась лишней. Я от компов жду мощи, от выделенки — скорости передачи данных, от видеокарты — всего, что дает видяха, но Роман как-то очень спокойно и серьезно объяснил, что без дизайнеров мы либо будем жить в мощном безобразном мире будущего, всеми фибрами души стремясь в такое красивое прошлое, либо сумеем этот быстро наступающий мрачный бездушно-технический мир очеловечить и сделать прекрасным. Причем прекрасным не в буколическо-пастушеском стиле прошлых времен, а в новом и невиданном, никому и ничему не подражающем!

Потом я понял, что мне объяснял очень подробно потому, что я по его классификации был в группе почти дозревших до понимания. С того разговора я со свойственным мне юношеским максимализмом, признаю, разом разделил всех дизайнеров на две группы: говнюков, кто тянет в прошлое, разукрашивая дачи под старину и ограждая их коваными решетками в стиле декабристов и помпадур, и тех немногих светлых подвижников, кто приучает человечество к будущему.

Мы тогда с Романом крупно поспорили. Он говорил, что мне с такими взглядами нельзя руководить фирмой, а Тимур вежливо спросил у меня, почему такое злобное разделение. Я пояснил, что люди в массе своей — тупые, потому их нельзя винить за то, что просиживают перед жвачниками и смотрят либо футбол, либо дурацкие шоу, но вот те, кто потакает их деградации, устраивая шоу и всякие «ринги», — те откровенные сволочи. Могли бы тащить эту массу наверх, но не хотят. Проще бабки сшибать, потакая дурости.

Гулько и Скопа меня поддержали, Василий Петрович и Арнольд Изяславич, как всегда, остались в стороне, они-де мудрые и всепонимающие, на наши детские штучки смотрят со снисходительными усмешками. Я понимал, что позиция у них куда выигрышнее, но седалишным мозгом чувствовал и то, что даже при проигрышах нарабатываю очки, а они хоть и не проигрывают, но… и не зарабатывают.

Обедали прямо в офисе на столах, чтобы не терять драгоценных минут. Скопа, быстро-быстро исправляя параметры в геодате, пробормотал:

— Может быть, Роман не так уж и не прав?

Гулько насторожился:

— Ты о чем?

— О твоем нигилизме к моде.

Гулько поморщился:

— Неужели я похож на ничтожество? Только они стараются не отстать. Когда одеваются по тем правилам, которым им указывают эти женоподобники… не так чувствуют свою никчемность. Может быть, вообще не понимают, что они — никчемности! А мне зачем?

Скопа помотал головой:

— Я не о моде для дураков.

— А что, есть и для нас?

Скопа кивнул, глаза блестели хитро.

— Уже вставляют импланты в кончики пальцев, в ладони, даже в локти. И биометрические паспорта, и ключи к секретным замкам, и всякие полезные девайсы для замера уровня сахара в крови. А сейчас уже поступает в продажу… на той неделе будет точно чип для связи с инетом. Это тоже мода. Наша мода!

Гулько буркнул:

— А что у меня на ухе?

— Теперь вживляют под кожу, — сообщил Скопа. — Никто ничего не видит! Она тебе щебечет про наряды, а ты киваешь и серфишь тем временем по инету…

— Интересно, — ответил Гулько заинтересованно. — Правда, я подумываю на кукол переходить, так рентабельнее, но все равно чип под кожей — круто. Лишь бы не в кость.

— Нет-нет, — заверил Скопа поспешно, — если в кость, потом модернизировать трудно. А так — крохотный надрез, и тебе меняют на более совершенную модель! Сейчас зернышко размером с гороховое, следующая модель будет мельче пшеничного, а потом и вовсе с маковое. А возможностей будет больше!

Через неделю, уже одетые «как положено», даже массивного Гулько принарядили совместными усилиями у стилиста, мы сидели в зале, где проходит конференция девелоперов. Тимур ерзал и кривил рожу, как голодный орангутанг, которого дразнят связкой бананов.

На трибуне Мясоедов, глава «World Industry Entertainment Games», громогласно вещал:

— Мы обеспокоены растущей разобщенностью граждан на планете! И потому усиленно разрабатываем в игре игровые способы, как побудить играющих игроков, даже как принудить их играть в составе играющих групп. Если учесть, что игра сразу выйдет на европейский рынок игроков, в нее будет играть множество играющих людей из разных стран. Это послужит дальнейшей консолидации людей в одну играющую общность! Мы перестаем быть русскими, немцами, французами и шведами, а превращаемся в единую нацию, что и является целью прогресса…

— Ужасный язык, — пробурчал Тимур. — Сколько раз повторил это тупое слово «игра»…

А Скопа шепнул ревниво:

— Гад, как он красиво оформляет нежелание корячиться над соло-контентом!.. Вроде бы не криворукость рулит, а так и задумано у них!

Роман обронил хмуро:

— Зато под такие декларации выбьет добавочную сумму на разработку. Даже от благотворительных фондов что-то урвет. Ну, которые за глобализацию, за единение человечества. Они в тонкостях не разбираются.

Тимур возразил:

— В благотворительных советах деньги не бросают куда попало. Они спрашивают экспертов!

— А что скажут эксперты? — спросил Скопа. — То же самое. Этот гад говорит очень убедительно. Видишь, никто не спорит. Это только мы понимаем, что у них ориентация на групповой проход опасных локаций от собственной неумелости, но кому скажешь? Да и надо ли?.. Подумают, что завидуем.