Юрий Никитин - 2024-й

Гулько буркнул:

— Честно говоря, мы в самом деле завидуем. Подлец хорошо подает материал. Удачи освещает выпукло, а неудачи объявляет еще большими удачами, мол, так и было задумано. И хрен оспоришь!

Я молчал, чувствуя досаду и горечь. В команде Мясоедова немало и умных, и талантливых, и честных, и работоспособных, но как случилось, что всех оттер и пролез на первые места этот грубый прохвост?

— Чтение мыслей, — пробормотал я, — не такая уж и беда в данном случае…

Гулько спросил в недоумении:

— Шеф, ты о чем?

— Да так, — ответил я, — проехали… Наш доклад завтра? Ну и хорошо, я эту муть слушать не хочу. Раз уж мы в таком роскошном пансионате да на берегу озера, сходим лучше на пляж, а к вечеру вернемся на заключительную часть.

Тимур посмотрел в окно, где нещадное солнце заливает мир слепящим жаром, кивнул, Роман заколебался, но мы подхватили его под руки, и он с жалобными протестами шепотом дал себя утащить из зала.

На выходе я перехватил несколько завидующих взглядов в нашу сторону со стороны таких же, но менее бесцеремонных.

Роман долго отнекивался: плавки не взял, а нагишом не будет, он старомоден. Тимур сказал, что даст ему шорты, у них размеры совпадают. Роман осмотрел его с головы до ног и нехотя поддался уговорам.

На пляже он, укладываясь на шезлонг, старательно подворачивал шорты, чтобы открыть больше места для солнца, то и дело проверял пальцами, не выпадает ли чего лишнего. Шорты — это шорты, когда ложишься, в широкие раструбы шортов можно кое-что рассмотреть, если начать присматриваться, и Роман то и дело суетливо пробегал там пальцами, снова и снова проверяя.

Тимур не выдержал:

— Да что с тобой?.. Ну вывалятся твои помидоры, ну и что?

— Как что? — вскрикнул Роман. — Непристойно.

— Да не вывалятся, — заверил Тимур. — Не такие уж они у тебя… Вернее, шорты не такие короткие. Разве что…

— Разве что? — сразу же спросил Роман обеспокоенно.

— Разве что кто-то начнет туда заглядывать, — рассудил Тимур. — Но это извращенец будет какой-то. А сейчас их не осталось, все извращения легализованы.

Я помалкивал, нежась под солнцем. Сейчас в самом деле, когда в теле вот такая блаженная истома, все кажется далеким, мелочным и пустяшным. Ну и что, как сказал Тимур, что вывалятся на солнце помидоры Романа?.. Подумаешь… Остатки ханжества, которое все еще до конца не изжито. Изживаем, изживаем, изжили уже горы, но пустячки все еще остаются…

Когда-то женщине нельзя было, даже переходя лужу, приподнять платье до щиколотки, а сейчас и по улице ходят в топиках, а то и вовсе топлес. И что, мир рухнул?.. По технике мы уже в двадцать первом веке, а по морали — в Средневековье. Все еще боремся с нелепыми запретами. Бедный Роман никак не успокоится, не может получить кайф от ласкового солнышка: все проверяет, не расправились ли подоткнутые под задницу штанины, не открылись ли вдруг солнцу его семенники… А что, если в самом деле их будет видно? Ими не заинтересуются даже папарацци, что дежурят в надежде застать модного актера или политика в подходящей позе. Но если раньше старались заснять голого, то теперь кого этим удивишь? Теперь стараются поймать в нелепой позе или с пальцем в носу…

Интересный рудимент мышления, проползла разнежившаяся на солнце мысль. Одежда давно не выполняет той роли, для которой предназначалась, но все еще не отказываемся…

— Мороженое, соки! — донесся звонкий девичий голос.

По горячему песку шла девушка в легком костюме официантки, в белом кружевном переднике, через плечо широкий ремень, на котором небольшой открытый ящик.

Гулько задвигался, поднимал голову, шея напряглась, вздулись жилы, словно у него мозги чугунные. По лицу катились крупные капли пота.

— Мне, — сказал он, — воды!.. Как я понимаю верблюдов!

— Да ты и похож, — обронил Тимур, не упускающий случая куснуть просто по привычке кусать все, что оказывается близко от зубов.

— А мне мороженого, — попросил Роман.

Девушка мило улыбнулась им, протянула картник. Гулько и Роман на миг коснулись его кончиками пальцев, идентификатор личности сработал бесшумно, она протянула одному бутылку пепси, другому — фруктовое и обезжиренное мороженое.

— Спасибо. Держите.

— Вам спасибо, — сказал Гулько, — вы нас спасли.

На соседних шезлонгах негромко переговариваются две женщины, закрыв лица широкополыми шляпами. Одна сдвинула ее, лицо не очень молодое, но стильное, чувствуется работа хирурга высшей квалификации, попросила голосом бизнес-леди, перед которой подчиненные метут дорожку:

— И нам два мороженых.

Обе загорают топлес, целомудренно оставив какие-то ниточки, символизирующие стринги. Когда поднимутся поплавать, эти «трусики» не закроют даже половые губы, но в то же время считается, что одеты. Нам это привычно, а марсиане бы не поняли такой логики.

Я тоже марсианин, мелькнула мысль. Или потому, что хайтековец? Или во мне настолько силен трансчеловек, что уже и на людей смотрю иначе?

На стене лично для меня вместо аквариумных рыбок размером с тюленей возникли часы, а услужливый голос подсказал, что до выхода осталось семь минут. Часы исчезли, снова сменившись картинками подводного мира, я потянулся, захлопнул ноут, сам закроет все приложения, сохранит и откроет завтра на том же месте.

В приемной пусто, секретарша исчезла, на полставки почему-то работают меньше, чем полдня. Я вышел в общий зал, там Тимур сразу же поднял голову.

— Уже идешь?

— Да, — ответил я. — Надо сегодня заскочить в «Электронный рай». Пришла партия новейших бебихаусов.

Он хихикнул:

— Это тех, которых и трахать можно?

— Трахать все можно, — сообщил я ему новость. — Вон Гулько перетрахал все в доме, даже газонокосилку… Нет, мне в самом деле нужна штука, чтобы все в доме делала.

Он пожал плечами:

— Закажи по инету. Привезут и установят любую модель.

— Я стреляный воробей, — сказал я. — На продаже сидят такие же умельцы, как ты здесь. Всегда стараются всучить какую-то дрянь. Заказываешь одно, привозят другое! А возразишь, ссылаются, что это новейшая модификация!.. Как будто успели модифицировать, пока везли от магазина к дому!

От своего стола поддержал Роман:

— Ты прав, шеф. Если есть время, лучше пока по старинке. Самому посмотреть, пощупать и выбрать. Это роботам можно верить, людям… гм… если посмотреть на Гулько, то я бы всех людей, кроме нас с тобой, только в тюрьме бы и держал.

Алёна поднялась, стул под нею сразу сложился и юркнул под стол, а она сделала пару упражнений, разминая затекшее тело.

— Я с тобой, — сказала она. — Мне надо новую насадку.

Въедливый Тимур тут же спросил:

— Тебе?

Она посмотрела на него холодно.