Юрий Никитин - 2024-й

То же самое и с трусиками, их можно скатывать в узкую полоску не шире ниточки, но опять оправдание: сами скатались, материал такой, а я по рассеянности не заметила, я же деловая девушка, а не какая-нибудь, что только смотрит на себя…

Правда, эта борьба с переменным успехом длилась только на первых порах, потом, как и водится, консервативное большинство затрещало по швам.

— Есть закон, — сказал я, — или просто наблюдение, как вот с наблюдением Мура, которое все упорно называют «законом Мура», что все, однажды изобретенное или открытое, закрыть уже невозможно.

Она сказала тихо:

— Рано или поздно будет применено. И всегда раньше, чем поздно.

— Так что консерваторы отступят, — сказал я. — И даже самые нерешительные из модников начнут обходиться без фиговых листочков трусиков и лифчиков!

Я сказал победно и с вызовом, мы все постоянно бросаем вызов обществу, мы ж бунтари, а оно нас гнетет, таких свободолюбивых и непримиримых, однако что-то в моих словах сам не ощутил прежнего задора и готовности пострадать за убеждения. И вовсе не потому, что струсил.

Она чуть повернула голову в мою сторону, глаза в полутьме загадочно поблескивали.

— И что? Будешь любоваться зрелищем голых женщин?

Я подумал, раньше бы ответил без колебаний, но сейчас пробормотал:

— Не знаю.

— Что случилось?

Я повторил:

— Не знаю. Раньше казалось, что голые бабы на улице — круто. А сейчас вот они только начали появляться… и то уже нет того азарта, какой ожидался. А что потом?

Она все еще смотрела на меня, а я глядел вперед, как автомат умело ведет машину, высчитывая расстояние до бордюра, спрашивает дополнительную информацию от Доркомпа и советуется с другими автомобилями, даже спрашивает у встречных автомашин, как там впереди дорога и не ожидаются ли пробки.

— Но ведь жить стало легче? — спросила она.

— Кто спорит, — ответил я. — Никаких обязательств, секс безопасный и без ограничений, все запреты сняты…

— Не существует ревности, — откликнулась она тихо, — это же атавизм, так?

Мне показалось, что она подсознательно ждет опровержения, даже слова поставила так, чтобы я возразил, однако я лишь кивнул:

— Да, атавизм. И хотя многие из нас все еще иногда ревнуют, но уже втайне.

Она вздохнула:

— Да, никто не рискует признаться в такой отсталости. Продвинутые, чтобы доказать свою раскрепощенность и готовность жить в этом новом мире, хотя бы раз в месяц меняются женами…

— И как? — спросил я.

Она пожала плечами:

— А никак.

— В смысле?

— Ничего не меняется, — пояснила она. — Все и друзей подбирают себе из того социального слоя, в каком живут сами. Потому не так важно, что я пожила женой одного друга моего мужа, потом другого, третьего, четвертого… десятого. Они такие же, как и мой, у всех одна и та же техника секса. У всех примерно одинаковые коттеджи и квартиры, даже мебель стоит одинаково!

Я усмехнулся:

— Скучно?

Она вздохнула:

— Представь себе. В первый раз я так волновалась, это был такой вызов, такой адреналин! Но разочаровалась, едва переступила порог дома Максима, с кем мы поменялись. А дальше была такая рутина, что я уже не видела смысла продолжать.

— Но продолжала?

Она вздохнула снова, уже тоскливо.

— А что делать? Люди всю жизнь ищут какое-то разнообразие.

— Разнообразие, — возразил я, — рвется в мир со всех сторон!.. Каждый день в продажу поступают новые гаджеты… Ты очки с подправленной реальностью видела?

— Нет, — ответила она, — но знаю, что это. Подруга купила прямо на выставке. Хвастает!.. Может быть, надо было ограничиться разнообразием только гаджетов и девайсов?

Я возразил:

— А где же тогда свобода? Человек добивается ее во всем!

Она сидела некоторое время молча, по лицу быстро пробегают отблески рекламы, глаза кажутся загадочными, темными. На тротуаре ночного города то и дело попадаются группки женщин, что щеголяют обнаженной грудью, но я лишь отмечал их частью сознания, понимая, что нет желания даже повернуть в их сторону голову.

Вообще-то одежда только в пещерное время выполняла защитные функции, а потом еще во время сельскохозяйственных или прочих работ на великих стройках. Дальше стараниями церкви приобрела уже ритуальное значение: предохраняла от грешных мыслей.

Да и вообще, когда секс не был отделен от деторождения, «лишнего» секса нужно было избегать. От него всегда или почти всегда дети, только после сексуальной революции и массового внедрения противозачаточных средств впервые сексом можно стало заниматься «просто так», для собственного удовольствия.

Одежда стремительно становилась все откровеннее, но даже сейчас все еще выполняет ритуальную роль, устаревшую, неуместную, но такую привычную. А те ростки будущего общества, что рискуют появляться в мини-юбочках без трусиков, а то и вовсе голыми выходить на улицу, воспринимаются пока что как дерзкие бунтари, даже хулиганы.

Массовому человеку нужна какая-то грань, чтобы он, придя домой, сказал: «Теперь вот так ходють» и сам разделся. Но пока этого нет, женщины еще могут наслаждаться жадным вниманием мужчин и завистливыми взглядами их жен. Однако вот-вот на улицы обнаженными выйдут все. И снова станет скучно.

Когда выскочили на МКАД, освещенный ярко, как праздничная елка, автомобиль юркнул на левую полосу и минут пять несся там, едва не задевая оставшийся с допотопных времен отделяющий от встречных отбойник, потом с жуткой точностью механизма, лавируя между таких же огромных скоростных черепах, перестроился в правый ряд.

Жанна поинтересовалась:

— Живешь за городом?

— Моя дачка близко, — заверил я. — Еще десять минут, и упремся в гараж.

— Хорошая зона, — одобрила она. — Здесь так много зелени…

— И дикие утки в озере, — похвалился я. — У меня от коттеджа дорожка к ним протоптана.

— Подкармливаешь?

— Да! Из рук берут. Тоже мне, дикие.

Автомобиль, почти не снижая скорости, понесся по кольцевому спуску. Навстречу выпрыгнула асфальтовая полоса, машин здесь намного меньше, по обе стороны замелькали почти не освещаемые фарами темные массивы деревьев, в темноте выглядят огромными и монолитными, словно каменные горы.

Жанна тронула сенсорную панель, ее часть окна превратилась в экран, побежали, подгоняемые ее пальцем, главные директории, распадаясь на файлы, а те еще и еще, пока она не остановилась на Entertainment, там просмотрела названия разделов, начиная от клипов и заканчивая фильмами.

— Ого, диапазон у тебя… И все смотришь?

Я мотнул головой:

— Когда?

Она засмеялась:

— Я в детстве жила в деревне, хорошо помню, как получали телевизионную программку и всякий раз отмечали в ней, какие фильмы будем смотреть. И смотрели!