Юрий Никитин - 2024-й

— Были времена, — вздохнул я. — Передач было мало, но смотрели все. Теперь десять тысяч каналов, телевещание круглосуточное, но смотрим ли?.. Последний раз вообще включал… даже не помню когда. Хотя телеприемники в каждой комнате, в каждом девайсе.

Она прогнала список в конец, быстро касаясь кончиком пальца, названия жанров фильмов пронеслись стремительно, но Жанна, похоже, что-то улавливала.

— Совсем нет порнухи, — заметила она озадаченно. — Впервые встречаю такого мужчину…

Я отмахнулся:

— Зачем еще и на экране? Порнуха и так на каждом шагу.

— Это уже не порнуха, — заметила она.

— А что?

Она ответила со смешком:

— Даже и не знаю, что теперь можно назвать порнухой.

Она посмотрела на меня, мы улыбнулись друг другу, вроде бы поняли, что мыслим одинаково. На совсем недавно процветавшем рынке порнофильмов и вообще порно произошел обвал. Как только исчезла запретность, то смотреть по часу, а то и больше, как трахаются, даже мальчишкам стало казаться совсем уж какой-то дурью. Лучше на муравьев посмотреть, интересные такие комашки, бегают, усиками шевелят, смешные… Рухнули порнушные интернет-порталы, остались только те чудаки, что снимают тайком, как именно трахается такой-то олигарх, такая-то телеведущая или президент Газпрома. И хотя тоже ничего интересного, но хоть любопытно, как и в какие дыры дерут продюсеры и спонсоры телезвезду, чтобы она стала еще телезвездее.

Остальные закрылись, кто-то успел отбить вложенные бабки, а самые упорные потеряли все, так и не сообразив, что их время уже не вернется.

В полной темноте вспыхнули огни. Мой домик уловил мое приближение и спешно готовится к встрече. Я сообщил ему, что нас двое, тут же на кухне вспыхнул свет, сейчас там начинает готовиться ужин на двоих…

Когда мы вышли из гаража, а ворота закрылись за нами, я уже чувствовал аромат свежесмолотого кофе. Ощутив наше приближение, вспыхивали дополнительные лампы, мы вступили в ярко освещенный мир, что ликовал и радовался нашему прибытию и старался сделать все, чтобы нам было приятно.

Жанна сразу набрала на панели кухонного комбайна свой код, после чего села в кресло и огляделась с любопытством. Прошлый мир унификации уступил нынешнему миру разнообразия, сейчас уже не увидишь двух одинаковых кухонь или мебели. Даже простейшие чайники и кофемолки выпускаются настолько крохотными партиями, что чуть ли не штучный товар.

— Мило, — заметила она, — чувствуется твой стиль.

— Какой?

— Твой, — повторила она. — Сразу вижу твой характер. Теперь достаточно посмотреть на обстановку, чтобы понять человека, его характер, привычки, вкусы…

Автомат поставил передо мной тарелку с вкусно пахнущим бифштексом, а Жанне — разрезанную на мелкие ломтики рыбу с гарниром в виде разваренной картошки.

— Вегетарианка? — полюбопытствовал я.

— Борюсь с весом, — объяснила она с усмешкой.

— Не проще ли операцию на желудке? — спросил я. — Теперь это делают уже в косметических салонах.

Она отмахнулась:

— Пока такой проблемы вообще не было. В самое последнее время начала замечать, что набираю лишнее, вот и пробую сперва так… А ты уже сделал?

Я помотал головой:

— Жру все подряд, но еще и не хватает…

— Много работы?

— Да.

— Счастливый, — сказала она. — Я тоже совсем недавно поесть не успевала… Потом всем нам выплатили зарплату за год вперед и посоветовали переквалифицироваться. Наша профессия исчезла, как и специальность.

Я пробормотал с набитым ртом:

— Что делать, технический прогресс резко ускорился. Человеку приходится менять работу восемь-десять раз, а повышать квалификацию — не меньше двенадцати.

— А ты? — спросила она.

— Каждый день повышаю, — ответил я. — И успеваю всего лишь стоять на месте!

Автомат выхватил из-под ее рук опустевшую тарелку и заботливо придвинул ближе кофейную чашку.

— SOW? — спросил он.

— Strong, — ответила она.

В чашку полилась темно-коричневая струйка, распространяя бодрящий аромат.

— BOS?

— С сахаром, — ответила она.

Огромные массы людей, мелькнула мысль, прежде всего с низкой квалификацией, каждый день теряют работу, так как ее проще передоверить машинам. И этот процесс будет все ускоряться, пока машинам не передоверим все, кроме изобретательства и творчества. Потому, чтобы не было бунтов и всеобщего недовольства, таких людей всячески стараются чем-то занять, начиная от «трахайтесь чаще!» и до социальных программ и социальных работ, когда ходишь на какую-то работу и что-то делаешь при занятости два часа в день, за что получаешь вполне приличную зарплату.

И все-таки у людей копится недовольство, хотя их закармливают развлечениями, доступным и разнообразным сексом.

…Потом мы лежали рядом, уже не касаясь друг друга. Совокупление прошло спокойно и без сюрпризов. Странное ощущение, что и ей этой коитус на хрен не нужен, хотя вообще-то и оргазм был, и стоны, но гораздо важнее, что лежим вот сейчас, два близких человека, беседуем на любые темы, чувствуя отклик и понимание.

Вязка хороша прежде всего тем, что разом убирает оставшиеся барьеры, после нее наступает полная откровенность… ну, насколько возможна в мире, где еще не читают мысли.

— Я даже сама не знаю, — сказала она, — чего хочу. У меня муж, любовник, время от времени случается всякое с коллегами… Но я не скажу, что мне нравится совокупляться. У меня есть подруги, что вечерами идут в клуб анонимного секса, но я лишь раз с ними сходила…

— И что?

Она пожала плечами.

— Не могу сказать, — произнесла она с усмешкой, — что там что-то особенное. Тот же секс, только с незнакомыми. С тех пор как это вышло из подполья, так сразу и перестало быть интересным… По крайней мере, для меня. Все чаще посещает странное ощущение, что ищу в сексе вовсе не секса.

Я засмеялся:

— Да, странное ощущение. В сексе не секса?

Она улыбнулась:

— Да мне тоже непонятно. Была бы девочкой из деревни, что хочет навязаться в любовницы или жены богатому мужичку из города, еще бы понятно… Но у меня прекрасная квартира, дорогая машина, загородный дом, неплохое пособие, которое может длиться до конца дней… Что еще надо?

— Если не секса, — уточнил я.

— Если не секса, — как эхо повторила она. — Но не могу сидеть в четырех стенах, если муж задерживается… да ладно, если у любовницы.

— Месть?

Она покачала головой:

— Сперва я тоже так думала. У нас с мужем прекрасные ровные отношения, из-за таких пустяков не только не расстанемся, но даже не поругаемся. Пусть сейчас лежит с кем-то, если ему там хорошо. А у меня какое-то смутное желание чего-то еще…

— Но не секса?

— Верно, — сказала она. — У тебя такое тоже бывает?

Я хотел отрицательно покачать головой, но вместо этого пожал плечами: