Яна Завацкая - Рассвет 2.0

«Постапокалипсис в довоенное время стал модным жанром. Принято было считать, что выживших после ядерной войны постигнут новые бедствия — от безумно-фантазийной нежити вроде зомби до экзотических антиутопий. И авторы пророческой фантастики оказались не так уж неправы: послевоенный мир настиг кошмар тоталитаризма.

Никому в страшном сне — даже Оруэллу в его горячечном бреде о трех социалистических империях — не могло привидеться тоталитарное, каждую букашку контролирующее государство без границ на бОльшей части земного шара. Насилие, превышающее все мыслимые границы, сопровождало рождение этого государства — Союза Трудовых Коммун. Кровавый красный террор, не щадивший даже маленьких детей, даже они причислялись к классовому врагу. В предыдущих главах мы рассмотрели появление зловещего КОБРа. Ничтоже сумняшеся, комитетчики перестреляли миллионы ни в чем не повинных людей, одно поколение кобристов сменяло другое — и тут же уводило предшественников в расстрельные подвалы. Далее мы еще увидим, как КОБР сменился известной КБР, и градус по крайней мере внешнего насилия, того, что было видно снаружи, — вроде бы снизился.

Но в это время у человечества был еще шанс. Государства северной Америки и западной Европы, более развитые и до войны, сумели бы еще подняться. Они уже ведь почти смогли — почти достроили свободное и гуманное общество, где достоинство человека — на первом месте. Но были погребены, в результате новой войны, под пятой железной всемирной диктатуры.

Тебе, читатель, конечно, покажется, что я передергиваю, сгущаю краски. Какая диктатура? Ты ведь свободно трудишься на обязательной государственной отработке — так называемой Службе, тебе это нравится, не так ли? Нравится, видимо, и тем, кто прокладывает новые магнитные дороги, выгребает грязь из Мирового океана, трудится целыми днями, на износ, на монотонных тяжелых работах в Системе. Ты участвуешь в видеоконференциях и заседаниях советов и разнообразных организаций, что создает у тебя иллюзию демократии. Якобы ты можешь на что-то повлиять. Тебе представляется, что твое потребление ничем не ограничено — но на самом деле тебя просто научили подавлять значительную часть своих потребностей. Например, сексуальных. Тебя приучили к мысли, что часть твоей личности — недостойна и должна быть подавлена. Делается это значительно тоньше, чем делалось в первые десятилетия после революции. Детей отбирают у родителей поголовно. Ты возразишь, что общение родителей и детей сохраняется, что и забирают-то в интернаты лишь поэтапно — вначале обычный детский сад, потом ночевки в школе… Все это отговорки. Родителям позволяют выполнить самую тяжелую часть ухода за детьми — не спать ночами, менять подгузники. Но как только ребенок становится личностью, как только способен воспринять именно твои жизненные ценности, стать твоим духовным наследником — он неизбежно оказывается в интернате, где жестким и даже жестоким коллективным воспитанием из него выдавливают все живое, все индивидуальное. Гражданин Союза оскоплен уже в детстве — и искренне считает, что у него ничего не отняли, и что его потребности удовлетворяются полностью. Да только уже эти потребности ограничены и усечены! Впрочем, о «школах-коммунах» мы поговорим в отдельной главе.

Но все это не главное. Под марксистский тезис об отмирании государства была уничтожена последняя, хотя бы слабая, хотя бы тираническая опора законности — уголовный и административный Кодексы. Были уничтожены даже ЗИНы, заменившие обычные тюрьмы (о реальном ужасе ЗИНов, где погибли миллионы, и где твоя жизнь ничем не защищена, мы поговорим в отдельной главе). Внешне все выглядит так, как будто современному человеку вообще не грозит ничего. Наказаний вроде бы просто не существует! И даже известные возможности психиатрии по пресечению антисоциального поведения ныне весьма ограничены.

На самом же деле отмена системы законов и наказаний — колоссальный шаг назад по сравнению с нормальным состоянием общества. Фактически мы вернулись к тому беспределу, который существовал в дремучие времена первобытных охотников — когда самый крикливый, кому удалось стать вождем, единолично решал судьбы соплеменников. Но у нас все еще хуже — эти, берущие на себя право решать, даже не выходят на свет, они скрыты, они не несут никакой ответственности.

Но ведь все решает коллектив, возразишь ты, читатель, и решает с опорой на Этический Кодекс. Это верно с одной стороны. Но вдумайся! Коллектив имеет в сущности неограниченные полномочия. В Уголовном Кодексе прошлого зачастую отменялась смертная казнь. Юридическая система кажется тебе даже жестокой по отношению к человеку — но она становилась все гуманнее, все более смягчалась, она давала не только гарантии кары за преступление — но и гарантии, что кара не будет слишком суровой.

Сегодня по сути трудовой коллектив может все. Его полномочия бесконечны. Он может буквально уничтожить человека — и не только морально, но и физически — и никто не понесет ответственности. Мы вернулись во времена кроманьонцев, когда стая решала, жить человеку или не жить, остаться в пещере или уйти в лес на верную гибель. Во времена охоты на ведьм и линчевания, когда безумная толпа определяла судьбу действительного или мнимого преступника.

Знаю, что это звучит дико. Ты скажешь, что сейчас и преступлений-то как таковых практически нет, есть лишь сложности человеческих взаимоотношений, а психические отклонения отслеживаются уже на начальном этапе. И никто не станет убивать — сама мысль о насилии современному человеку претит. Травоядность и гуманизм гражданина СТК кажутся гарантией ненасилия. Но что будет, если обстановка изменится? У нас нет законов, обязательных для исполнения. Нет контролирующих структур. Где гарантия, что не поднимется волна убийств, кровавых расправ? После так называемого «освобождения» такие расправы были нормой — обезумевшие толпы не думали о том, убивают ли они угнетателя и негодяя — или же просто обычного человека, даже гуманиста и филантропа. В Зоне Развития убивали священников и монахинь, членов миссий, убивали благотворителей, отдающих свое состояние и свое время в помощь беднякам.

Была убита принцесса Швеции Арнхильд лишь за то, что она посмела приехать в Намибию в лагерь, где собственноручно распределяла помощь — выделенную из ее личных средств — среди умирающих от голода. Эти умирающие изнасиловали женщину и повесили ее, вместе с пятнадцатью работниками гуманитарной миссии. В Мали семи миссионерам католического центра «Каритас» отрезали головы и выставили их на всеобщее обозрение, выложив частокол из голов во всемирную сеть. Таким случаям несть числа. Да, сегодняшний высокообразованный и гуманный гражданин СТК — не чета тем полудиким варварам, он голову отрезать не станет, но никаких гарантий у нас по сути нет. Кстати, и те варвары зачастую не несли никакого наказания. Допустим, банде в Мали не повезло — она не вписалась к коммунистическую доктрину со своим воинствующим исламизмом, и была казнена КБР. Но например, за убийство принцессы Арнхильд никто не понес наказания. Ее ведь убили социально близкие отморозки, их не наказывают.