Яна Завацкая - Рассвет 2.0

При любом ухудшении жизни, катастрофе, которые все еще вполне вероятны, при любом всплеске негатива мы можем столкнуться с бессудными расправами трудовых коллективов над неугодными членами — и никто не сможет этому противостоять, у нас просто не осталось таких механизмов.

Да уже и сейчас это происходит в разных уголках мира. Творятся страшные вещи, о которых ты никогда ничего не услышишь. В Кейптауне довели до самоубийства молодую девушку — она не была виновна абсолютно ни в чем. Работала на пищефабрике и всего лишь угостила продукцией своих родственников, приехавших издалека. Собрание коллектива, травля, угрозы, безысходность — и вот девушка летит с крыши высотного здания… Заметим, никто рук не замарал, и принципы гуманизма и человеколюбия не нарушены.

А что творится вокруг темы сексуального насилия? Это просто беспредел. В штате Миннесота молодой человек проводил домой подвыпившую коллегу, та кидалась ему на шею, но из предосторожности мужчина аккуратно оттолкнул женщину и ушел. На следующий день — разбирательство по поводу якобы изнасилования. Коллектив научного центра энергетики решил изгнать из своих рядов якобы мерзкого насильника — плевать, что до сих пор он ни в чем подобном не был замечен. Работу он смог найти только на стройке — в других местах не принимали, ведь подобные вещи легко становятся достоянием гласности. Но бывает и хуже — иногда мнимые насильники просто исчезают, как это случилось с талантливым кибернетиком Юсуфом Хаесом в Дубае. И на самом деле со многими другими — просто в случае Хаеса было найдено его тело с ножевыми ранениями, в море, и стало понятно, что бессудная расправа — дело рук брата якобы изнасилованной женщины, который после происшествия тоже исчез в неизвестном направлении. Отсутствие нормальной судебной и полицейской системы открывает широчайшие возможности для личной мести.

В следующей главе я перечислю многие случаи подобных расправ, имевшие место совсем недавно — в гуманном, как ты полагаешь, читатель, и высокоразвитом обществе. Почему ты никогда не слышал о них? Потому что ты спишь. Это жестоко — но факт, ты спишь и не знаешь о многих вещах, творящихся в мире. Проснись, и ты увидишь то, что вижу я и другие — те, кто еще не оболванен коммунистической пропагандой.

Но все это еще пустяки по сравнению со зловещей организацией под краткой аббревиатурой ОЗ (история сокращения аббревиатур — КОБР, КБР, и вот наконец, ОЗ — это история ухода в тень самых омерзительных, кровожадных садистских хищников человечества).

ОЗ — это та же самая силовая структура, ее сотрудники проходят соответствующую подготовку, но ответственность за свои действия несут только перед самой ОЗ. Никто не контролирует эту организацию. Общественная Защита! Я бы перевел эту аббревиатуру как Опасность Зарваться или Общество Закулисы. Члены ОЗ даже не профессионалы, как правило, ведь ОЗ — это не служба; они все служат где-то в обычных коллективах, но суд могут вершить тайно, по личной инициативе или приказу сверху.

Знаешь, сколько людей исчезло, покоится на дне морском, улетело в Космос холодным камнем или перемолото в реакторах? И я не знаю. Но мне известно, что ежегодное число этих убитых — тысячи и тысячи. Чем-то ведь мы платим за наше благополучие, спокойствие, видимое отсутствие войн и конфликтов. О, разумеется, никто не подозревает о таких убийствах. Все выглядит благопристойно — несчастный случай, внезапная болезнь, катастрофа, необычный (или даже обычный) отказ техники…

Как удобно устранять несогласных и невписывающихся в общественную доктрину таким простым и безболезненным для окружающих способом!»

Станислав Чон, Церера, год 32 КЭ .

Я отдежурил все-таки, хотя ребята хором уговаривали меня сдать дежурство кому-то из них. Ага, и придется вообще каждому вкалывать по 12 часов, как в доисторические времена! Я сказал, что чувствую себя неплохо, ничего страшного и вообще уже принимаю антидепрессанты.

Ничего я не принимал. С депрессией мое состояние не имело ничего общего.

После дежурства я облачился в скафандр и отправился на Четверку. Здесь, как всегда, кипела работа — добытые блоки льда ползли по ленте в погрузочный цех, под ногами сновали озабоченные киберы, тележки, многоножки, в воздухе вспыхивали непонятные символы, светились буквы и иероглифы. Войдя в ремонтные помещения, я снял шлем. Здесь народу было побольше — там и сям возились техники. Вися на тросе, мне махал Сэм Чжан — чернокожий спец по монтажу.

— Здорово, лекарь! Как жизнь?

— Хорошо! — крикнул я, перекрывая шум, — а сам как? Живой еще?

— Да нет, на самом деле я уже помер, привет из астрала!

— Привет! — ко мне подбежала молоденькая инженерша, кажется, ее звали Лю, мимолетно обняла меня, но к сожалению, через скафандр я не почувствовал вообще ничего. Неуклюже хлопнул Лю по плечам.

— Тебе кого? Поди опять с уколами пришел?

— Нет! Я ищу аэроинженера Торреса!

— А, он сейчас вроде на работе…

— Знаю, я договорился заранее, думаешь, совсем дурак?

— Так ты иди в ангар, чего ты тут-то болтаешься? Это вон туда, в левый коридор!

Я не стал объяснять Лю, что не умею летать, и дойти до ангара могу только через их цех, молча кивнул и двинулся к указанному выходу. По дороге меня еще три раза остановили, обняли, спросили, как жизнь и где мой медкибер, не собираюсь же я воевать с пациентами безоружным, голыми руками? Наконец я добрался до цели.

Мигель Торрес, высокий аргентинец, возился со скутером как раз у выхода в цех. Он тестировал что-то, сидя в кабине. Увидев меня, помахал рукой — мол, подожди секунду. Еще некоторое время сосредоточенно вглядывался в машинный монитор. Потом выключил его и вылез из кабины.

До сих пор мы не были близко знакомы, хотя красивое ла-платского, испанского типа лицо с большими черными глазами я, конечно, запомнил. Торрес пожал мне руку.

— Пойдем куда-нибудь, где потише, — попросил я, из вежливости сразу перейдя на испанский — родной язык Марси. Торрес кивнул.

— Только времени мало. Идем в скутер.

Я нырнул в кабину четырехместной машины вслед за инженером. Колпак над нами закрылся, отрезая лязг и шум ремонтных работ. Торрес повернулся ко мне.

— Ты хотел поговорить…

Я зажмурился. Сразу быка за рога.

— Ты ведь член ОЗ.

— Ну да, — аргентинец кивнул. Теперь можно, сказал я себе. Да, ты его почти не знаешь, но он из ОЗ. Он поймет. Да и скорее всего ведь это чепуха. Просто эта чепуха такого свойства, что нормальным людям и говорить-то об этом стыдно.

— Ты знаешь, у нас недавно было ЧП на Тройке. Один погибший.

— Да, помню его, планетолог. Аркадий Дикий, — Торрес произнес имя с немного смешным акцентом, — ты его знал?