Ник Перумов - Александровскiе кадеты. Том 2 [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Не зови, – негромко, но твёрдо сказала Мария Владимировна. – Никого не зови, дорогой, и никому ничего не говори. Ты сам всё подсчитаешь, а я потом проверю. Это у меня хорошо получается. А говорить никому не говори. Вот садись и считай. Я тебе кофе сварю, хорошего, крепкого. А Игорёк гостям город покажет. И расскажет. Мно-ого всего разного тут у нас случилось за шестьдесят-то с лишним лет.

– Война, – очень взрослым голосом сказал вдруг Игорёк. – Блокада…

– Ну да, – вздохнул профессор. – Война и блокада. Вторая мировая, через два десятка лет после первой… Но это такая тема… бесконечная…

Он махнул рукой и отправился в кабинет.

– Буду считать, дорогие мои, – сказал уже с порога. – Отправим вас всех вместе, аккуратно, как следует!

– Вот не разговоры разводи, а считай! Логарифмическую линейку возьми, кстати. Я её на кухне нашла.

– Ах, спасибо, Мурочка, а я-то гадал, куда её засунул…

– Иди уж! – Мария Владимировна самолично захлопнула дверь кабинета. – Ну а вы, гости дорогие? Перво-наперво вас надо переодеть…

– Как именно? – Феде показалось, что в голосе Ирины Ивановны звучит самый настоящий ужас. – Как вон те, на улицах? В совершенно неприличном? С голыми ногами? Никогда! Мария Владимировна, вы же сами помните, вы же были гимназисткой, вы… И вообще, кому какое дело, как я одета?!

– Ш-ш-ш, дорогая, не сердитесь на старуху. Ну разве сами вы не понимаете? Вам нельзя привлекать внимание!.. Мальчики-то, кстати, ничего, форма почти как у суворовцев, только погоны с вензелями снять…

– Как это «снять погоны»? – вырвалось у Феди. – Погоны – это честь мундира, мы, александровцы…

– О Господи, Царица Небесная, – вздохнула Мария Владимировна. – Дорогой кадет, представьте, что вас забросили с заданием во вражеский тыл…

– Ба, да чего ты, – вдруг перебил Игорёк. – Старорежимная ты у меня какая-то. Не надо им ничего нынешнего надевать. Так и пойдём. Я тоже сперва думал, что переодеваться, всё такое. Но сюда-то мы дошли, и ничего. Так что…

– Что «так что»?! – упёрла руки в бока Мария Владимировна.

– Да очень просто, – снисходительно пояснил Игорёк. – Снимается кино. Кино снимается, вот и всё. Сколько раз я сам видел. Кто спросит – со съёмок идём. Обеденный перерыв. Ещё и расписаться будут просить [3].

– Где расписаться? – удивился Константин Сергеевич.

– Уж где придётся. Артистов у нас все любят.

Мария Владимировна вздохнула.

– Времена сейчас, конечно, не те, что раньше, не как после революции. Но… всё равно.

– Ба, да не волнуйся ты! Люди в костюмах просто идут, вот и всё.

– Иногда действительно лучше вообще не таиться, – задумчиво сказала Ирина Ивановна. – В чужой одежде мы чужие. А так – и впрямь артисты. Сыграем, если надо, а, Константин Сергеевич?

– Сыграем, – кивнул подполковник. – Только с оружием не расставайтесь, Ирина Ивановна.

– Ни за что! – Ирина Ивановна прижала к груди ридикюль.

– У вас там что, пистолет? – нахмурилась Мария Владимировна. – Бросьте, милочка, не нужно вам этого; ни большевиков я не люблю, ни тех, кто сейчас правит, их наследничков, но на улицах Ленинграда…

– Что? Каких улицах?

– Санкт-Петербург так теперь называется, – вздохнула хозяйка. – Петербург-Петроград-Ленинград. Сперва переименовали, когда война с германцами началась, ещё при царе, а потом, когда Ленин, у большевиков главный, умер – снова, теперь в его честь.

– Ленинград… – вдруг проговорил Костька Нифонтов, катая чужое название во рту, словно конфету. – А ничего так. Звонко.

– Звонко, – согласилась Мария Владимировна. – Мы привыкли.

– Быстры они, однако… – проворчал Две Мишени.

– Да они почти всю страну переименовали, – засмеялась вдруг хозяйка. – Царицын теперь Волгоград, Самара – Куйбышев, Симбирск – Ульяновск, Вятка – Киров, Екатеринбург – Свердловск. Николай Михайлович мой всё сердится, сердится – а я ему, мол, да ладно, название в рот не положишь, имя на плечи не накинешь. А зато вот совсем бедных теперь не стало, бродяг-побирушек да нищих. В общем, на улицах у нас не нападают. Так что пистолеты лучше здесь оставить. У нас это запрещено. Строго запрещено! Единственное, что и впрямь может вам угрожать, – если задержат с незаконным оружием. Эх, не убедил меня внук мой богоданный, лучше б переоделись бы вы…

Две Мишени хмыкнул, но всё-таки выложил браунинг с запасными обоймами. Ирина Ивановна, однако, лишь покачала головой.

– Да не полезет никто к ней в сумочку, ба, – очень по-взрослому заметил Игорёк. – Не те времена [4].

– Не те, верно, – вздохнула бабушка. – И слава богу, что не те. В те-то так не походили б. А сейчас – и верно, кино снимается, и всё…

…Осталась позади лестница, они все вместе вышли на улицу.

– Прямо через двор пойдём, – показала Мария Владимировна. – В «Петровский». Магазин так называется. За домиком Петра, значит…

– Ну, ба, мы уж туда не потащимся, – заявил Игорь. – Там только очереди. Мы через мост поедем, на Марсово. А оттуда на Дворцовую, а потом по Невскому пройдёмся…

– Именно что по Невскому. А то ведь он был, не поверите, «проспектом Двадцать пятого октября», – вздохнула хозяйка. – В войну вернули. Как переименовали, так и обратно сделали. Ох, не на месте у меня сердце. Пугана ворона куста боится. Уж слишком хорошо тридцатые помню…

– А что там было, в тридцатые? – тут же выпалил Петя.

– Потом расскажу, дорогой. Ну, бегите да возвращайтесь поскорее. Игорь! Если что – ты знаешь, кому звонить. Две копейки у тебя есть?

– Есть, ба. – Игорёк явил взыскующему взору бабушки медную монетку.

– Номер помнишь?

– Да помню я, ба, всё помню!

Через мост они шли пешком. На них посматривали, что правда, то правда, но посматривали с интересом, не более. Их обгоняли трамваи, иные – зализанных модных очертаний, но один раз прополз тёмно-красный, из двух вагонов, почти неотличимый от тех, что ходили в Петербурге 1908 года, разве что на глаз чуток побольше [5] Имеются в виду трамваи ЛМ-33, выпускавшиеся в городе ещё до войны. По внешнему виду они и впрямь мало отличались от дореволюционных, самая заметная черта – три двери вместо двух. На ленинградских трамвайных маршрутах они проработали до конца 1970-х годов, автору самому довелось на них немало поездить. .

– Рассказывай, Игорь, – попросила Ирина Ивановна. – Рассказывай, пока мы окончательно не сошли с ума. Что у вас тут было, когда и как. Что государя и династии больше нет – мы уже поняли. Рассказывай остальное. Можно коротко.

Игорёк вздохнул. И начал рассказывать:

– Ну, в общем, война была… Первая мировая… в четырнадцатом началась.

– Это твой дед нам уже сказал. Давай теперь подробности. Из-за чего всё началось и чем кончилось? Подробно! – потребовал Две Мишени.