Давид Муате - Проект «Новая Земля» [litres]

Но сегодня в глазах встречных Неприкосновенных она читала снисхождение, даже презрение. Было и кое-что похуже… Выражение, с которым посмотрел на неё профессор Ван Дуйк, бодро шагавший по улице: жалость. Она, Миранда Бергсон, отныне внушала жалость своему бывшему учителю! Конец света!

Ещё пару дней назад достаточно было одного слова, чтобы мать позвонила в администрацию школы и этого второсортного учителишку заставили бы оказывать Миранде должное уважение. Но это время прошло. У них больше ничего нет. Ни дома, ни машины, ни мебели. Едва-едва разрешили взять с собой чемодан с одеждой. С арестом отца все их привилегии закончились. Требовалось возместить миллиарды долларов, прошедших через NER Поэтому имущество обвинённых изымалось безжалостно, до последнего цента.

Миранда, сжав челюсти, предъявила документы полицейскому на пропускном пункте. Тот кивком показал, что она может выйти. И этот незначительный жест словно отрезал её от всего, чем она была когда-то. Отныне она больше не принадлежит к числу избранных, позволяющих себе игнорировать жуткое состояние, в котором пребывает остальной мир. Она стала обитательницей низших кварталов. Одной из очень-очень многих… И вот сквозь гнев и стыд пробилось ещё одно ужасное чувство, совершенно ей незнакомое. Впервые в жизни Миранде Бергсон сделалось страшно. Все её внутренности скрутило от ужаса, такого плотного, что, казалось, его можно пощупать. Ей никогда не выжить вне Купола… Словно робот, Миранда шагала за матерью. А та шла с высоко поднятой головой и с вызовом встречала взгляды обитателей низших кварталов, пялившихся на их странное шествие. Но Миранду это не обманывало. Она знала, что, когда они переступят порог их нового жилища – лачуги, которой брезгуют даже крысы, – мать разрыдается и проплачет несколько часов кряду. Но пока надо было сохранять лицо. Показать этим Серым, что Неприкосновенные, даже потеряв всё, остаются высшими существами…

Вооружённые весьма приблизительной картой, Миранда с матерью пробирались по убогим улочкам, которые отныне были их новой вселенной. Адрес, видимо, не отличался точностью, и бесконечное блуждание туда-сюда, казалось, длилось уже полдня. Они даже начали подозревать, что Серые нарочно неправильно подсказывают им дорогу, чтобы поиздеваться. Наконец измученные мать и дочь остановились возле обветшалой шестиэтажки.

– Это здесь, – произнесла Ирина Бергсон.

Миранда ничего не ответила. На пороге появился консьерж.

– Новые жильцы?

Ирина сдержанно кивнула.

– Вам повезло. Не каждый день мне нужно заменить прислугу.

– Очень признательна, мсьё, что вы предоставляете нам такой шанс, – сказала Ирина Бергсон.

Миранда нахмурилась. Мать, заметив это, сухо шепнула ей:

– Не делай такое лицо. У нас ни копейки. Или ты думала, что в низших кварталах нас встретят с распростёртыми объятиями?

Миранда в последнюю секунду сдержала резкое замечание, которое рвалось с губ.

Консьерж пригласил их войти.

– Вы будете жить здесь, на первом этаже. Даже во время наводнения затапливает не особо сильно. Так, сантиметров десять – пятнадцать…

Миранда надеялась, что он шутит. Но нет, очевидно, консьерж говорил всерьёз.

– В ваши обязанности входит мытьё лестниц и площадок на всех этажах, – равнодушно продолжал он, глядя на Ирину, которая покорно кивала. – Что касается тебя, – консьерж повернулся к девушке, – то ты будешь выносить горшки.

– Горшки?! – переспросила Миранда.

– Ну, здесь же нет туалетов. Каждое утро жильцы выставляют за дверь сосуды с… ну, ты понимаешь, о чём я…

Миранда воззрилась на него с ужасом.

– Вы требуете, чтобы я выносила дерьмо и мочу за всеми, кто живёт здесь?! – Она залилась краской.

– Не хотите – не надо. Знаете, сколько претендентов на ваши места?

– Нет, мы хотим, – перебила Ирина Бергсон. – Миранда возьмётся за это задание. Да ведь, Миранда?

– Хорошо, мама… – наконец выдавила из себя девушка.

– Отлично. Вот ваши ключи. Миранда, можешь начать с моего горшка – вон там, в конце коридора. Выливать в резервуар, на этой же улице, метров пятьдесят отсюда.

Понурив голову, Миранда направилась к горшку. Попыталась взять его кончиками пальцев, но он был ужасающе тяжёл, и ей пришлось использовать обе руки. Когда она вышла на улицу, сжимая ручку ведра и вдыхая отвратительные испарения, Миранда чувствовала уже гораздо меньше превосходства над окружающими. До неё понемногу доходило, что отныне она – тоже Серая. Со слезами на глазах Миранда пыталась вспомнить указания консьержа, куда идти. И вдруг чей-то знакомый голос вывел её из задумчивости:

– Добро пожаловать в наш мир.

Миранда подняла голову. Флинн разглядывал её с непонятным выражением лица. Девушка вздохнула. Надо же было такому случиться, что из миллионов обитателей низших кварталов ей встретился именно тот, с кем она меньше всего хотела бы пересечься…

– Ты ведь тут случайно, да? – спросила Миранда голосом, полным горькой иронии.

– Нет, – ответил Флинн. – Я слышал, что сегодня ты покидаешь Купол. Зона Затопления, где я живу, находится по соседству с этой улицей. Честно говоря, я ни за что не хотел бы пропустить твой переезд. Маленький реванш, если можно так выразиться…

– Ну и? Доволен?

Флинн немного помолчал.

– Удивительно, но – нет. Видеть тебя на этой улице, с этим ведром почему-то доставляет мне гораздо меньше удовольствия, чем я воображал. Думаю, Исис права. Выход не в том, чтобы лишить Неприкосновенных их привилегий. А в том, чтобы больше никто не жил так, как мы живём… Иди за мной, покажу, где находится резервуар.

Карима наблюдала за этой сценой, сидя у окна своей хижины, в двух шагах от нового жилища Миранды. Слух уже отказывал старой женщине, но глаза по-прежнему служили верой и правдой. Поэтому большую часть времени она проводила глядя на прохожих. То, что она увидела сейчас, доказывало, что семена, посеянные Исис, со временем превратятся в прекрасные цветы. Кто мог бы поверить, что юный Флинн в один прекрасный день станет помогать Неприкосновенной?

Карима была старой, даже очень старой для обитательницы низших кварталов. И она наблюдала сотни жизней, протекавших мимо её хижины. Но никогда раньше она не испытывала такой надежды. Впервые за своё долгое пребывание на свете она видела, как растёт поколение, которое, кажется, способно спрягать глагол «жить» не только в настоящем, но и в будущем времени…

Карима вспомнила старую индейскую поговорку, которую любил повторять её дедушка: «Мы не наследуем землю наших отцов, мы берём землю взаймы у наших детей…»

Это стало последней мыслью Каримы, которая тихо умерла, прислонившись к стене своей хижины. С улыбкой, словно навечно выгравированной на её морщинистом лице.