Филип Фармер - Любовники. Плоть [сборник litres]

Зверь заревел от боли, но не остановился. Стэгг снова взмахнул мечом, но на этот раз медведь нанес такой быстрый удар, что меч вылетел из руки Стэгга и отлетел в бурьян.

Стэгг прыгнул за ним, наклонился, чтобы поднять – и оказался погребен под огромной медвежьей тушей. Голову вдавило в землю, а тело как будто прижало гигантским утюгом.

Но тут медведь тоже запутался, поскольку сделал слишком резкий и сильный рывок, и человек угодил под его жирное седалище. Медведь перекувыркнулся через голову и быстро развернулся. Стэгг вскочил и хотел удрать, но не успел сделать двух шагов, как медведь встал на дыбы и обхватил его передними лапами. Стэгг знал, что медведи не душат жертв в объятиях, но тут же подумал, что этот зверь явно не читал книгу о своих повадках. Как бы там ни было, а медведь схватил Стэгга и теперь пытался разодрать ему грудь.

Ему это не удалось, поскольку Стэгг вырвался. У него не было времени дивиться своей геркулесовой силе, разомкнувшей мощные звериные объятия. Иначе он сообразил бы, что все дело в пантах.

Стэгг отскочил в сторону и развернулся лицом к медведю, снова готовый к битве. Как бы быстр он ни был, для бегства он находился слишком близко – на пятидесятиметровке медведь легко настигнет олимпийского чемпиона.

Медведь навис над ним. Стэгг сделал единственное, о чем успел подумать: сжал кулак и изо всех сил ударил медведя по черной морде.

Такой удар сломал бы человеку челюсть. Медведь сказал «уф!» и остановился. Из ноздрей показалась кровь, глаза скосились.

Стэгг не стал медлить и любоваться проделанной им работой. Прошмыгнув мимо медведя, он попробовал схватить меч. Но правая рука не сомкнулась на рукояти. Она безжизненно висела, парализованная ударом о медвежью морду.

Он протянул левую руку, схватил меч и обернулся. Как раз вовремя. Медведь приготовился напасть еще раз, хотя скорость уже была не та.

Стэгг аккуратно поднял меч, а когда медведь приблизился, наискось рубанул лезвием сверху по толстой короткой шее.

Последнее, что он увидел, был погрузившийся в черный мех меч и ударившая оттуда алая струя.

Он очнулся от сильной боли и обнаружил, что лежит на земле, рядом с ним мертвый медведь, а над ним рыдает Мэри. Боль стала невыносимой, и он вновь потерял сознание.

Когда он опять пришел в себя, голова его лежала у Мэри на коленях, а в его открытый рот лилась вода из фляжки. Голова по-прежнему раскалывалась. Подняв руку пощупать, что с ней, он наткнулся на бинт.

Правого рога не было.

– Тебе его оторвал медведь, – сказала Мэри. – Я услышала шум схватки, рычание медведя и твои вопли. И прибежала так быстро, как могла, хотя и боялась.

– Если бы ты этого не сделала, – сказал он, – я бы умер.

– Я тоже так думаю, – подтвердила она, просто констатируя факт. – У тебя страшно текла кровь из отверстия в основании оторванного рога. Я оторвала полосу от килта и остановила кровь.

Внезапно на его лицо упала большая горячая слеза.

– Теперь можешь плакать, – сказал он, – когда все позади. Но хорошо, что ты такая храбрая. Никто бы тебя не осудил, если бы ты удрала.

– Я не могла, – всхлипнула она. – Я… по-моему, я тебя люблю. Да я никого не оставила бы так умирать. И я боялась остаться одна.

– Я расслышал, что ты сказала сначала, – ответил он. – Не понимаю, как ты можешь любить такое чудовище. Но если тебе это приятно, а не противно – то я тебя тоже люблю, хотя час назад… хммм.

Он дотронулся до рваной раны на том месте, где был рог, и дернулся от боли.

– Как ты думаешь, это не снизит мой… мой порыв наполовину?

– Не знаю. Хотелось бы. Только… я думала, что, если удалить твои панты, ты умрешь от шока.

– Я тоже так думал. Может быть, жрицы лгали. А может быть, для фатального шока надо удалить оба. В конце концов, костные основания не задеты, и один из пантов функционирует. Неизвестно, что теперь будет.

– Брось об этом думать, – сказала она. – Ты поесть не хочешь? Я тут пожарила медвежатины.

– Так это она так пахнет? – спросил Стэгг, принюхиваясь. Он посмотрел на тушу. – Сколько же я провалялся в отключке?

– Ты пробыл без сознания день, ночь и сегодняшнее утро. А насчет дыма от костра не беспокойся. Я умею делать костер без дыма.

– Я думаю, что быстро оправлюсь, – сказал он. – Эти панты обладают огромной регенеративной мощью. Не удивлюсь, если он снова вырастет.

– Бога буду молить, чтобы этого не случилось, – ответила она. Подойдя к костру, она сняла два ломтя медвежатины с деревянного вертела. Через минуту они ели хлеб с мясом.

– Я поправляюсь, – заметил он. – Я так голоден, что медведя съел бы!

Через два дня, вспомнив эти слова, он засмеялся, потому что на самом деле съел медведя. От того осталась шкура, кости и внутренности, даже мозги они с Мэри приготовили и съели.

К этому времени он уже был готов двигаться дальше. С основания рога сняли бинт, и открылся чисто заживший шрам.

– По крайней мере, он не собирается вырастать снова, – сказал Стэгг. И посмотрел на Мэри.

– Что ж, мы там же, где были, когда я убежал от тебя. На меня снова накатывает…

– Это значит, что мы опять должны расстаться?

По ее тону невозможно было догадаться, хочет она этого или нет.

– Я, пока выздоравливал, много о чем думал, – сказал Стэгг. – Во-первых, когда пант-эльфы тащили нас в Хай-Квин, у меня определенно снизилось возбуждение. Это, я считаю, от недоедания. Пищи хватало, чтобы я мог идти, но было мало для пробуждения этого… желания. Придется потерпеть, но я выдержу.

– Чудесно, – ответила она. Затем она вспыхнула и, чуть помедлив, добавила: – Есть еще одна вещь. Мне нужно избавиться от пояса. Нет-нет, не затем, о чем ты подумал. Он меня просто с ума сводит! Трет и режет, и так пережимает меня посередине, что дыхание прерывается.

– Как только попадем на дисийскую территорию и найдем ферму, – сказал он, – я украду напильник. Мы снимем это дьявольское устройство.

– Хорошо. Только не пойми меня неправильно.

Он поднял мешок, и они пошли.

Шли они так быстро, как Мэри позволял пояс, с великой осторожностью, реагируя на каждый шорох. Была опасность нарваться не только на погоню из Хай-Квина, наверняка высланную за ними, но и на враждебных дисийцев.

Они перевалили горы Шавангунк и пришли в долину, по которой вилась тропа. Там они заметили людей, отправившихся из Хай-Квин в надежде отомстить за смерть своих товарищей. Те так увлеклись погоней, что отряд дисийцев застал их врасплох. Теперь они висели на деревьях, к которым их привязали перед тем, как перерезать глотки, либо их кости валялись под этими же деревьями. Что не съели медведи, подобрали лисы, а что не тронули лисы, теперь доклевывали вороны.

– Надо удвоить осторожность, – сказал Стэгг. – Сомневаюсь, что дисийцы перестали нас искать.