Карина Добротворская - Мужчина апреля [litres]

Туяра взмолилась:

– Мама, прошу!

Айна отмахнулась от нее. Но вняла: остановилась напротив меня, злобно сопя. Не врезала. Не схватила за грудки. Просто заорала:

– Что вы себе позволяете!

– Я на службе. Делаю свою работу.

– Нас ведь оставили в покое! Никакого дела уже нет! Грета болела! Это установлено!

– А я здесь не из-за Греты.

Она пыхнула чуть ли не клубами дыма и огнем.

– Дело кролика никто пока не закрывал. Расследование по нему ведется.

Айна бросила взгляд, бессильный сжечь меня дотла вместе с чемоданчиком. Повернулась и ушла в дом. Звонить в мой отдел, не сомневаюсь. Или прямо Гаянэ. Даже наверняка сразу ей. Айна ведь звезда московского футбольного клуба. Воображаю голос Гаянэ: «О, это вы? Чему обязана?… Конечно, дорогая, конечно».

А Туяра осталась. Мне стало неловко. И мне было ее жаль.

– Я правда занимаюсь кроликом.

Туяра молчала. «Я вам не верю», – говорил ее взгляд.

– Два обстоятельства не дают мне покоя. Я не считаю их просто совпадением. Почему твоя мама… в смысле Грета, вдруг решила скачивать записи с зоокамеры себе в компьютер? И почему камера пропала?

Туяра молчала.

– Ведь там была вечерняя и ночная запись. А ночью кролики спят. Смотреть нечего. В нормальных обстоятельствах. Ты его любила?

То есть, получается, три обстоятельства.

Туяра вздрогнула, точно проснулась. Губы ее приоткрылись. Лицо стало жалобным. А я вдруг поняла, что не хочу знать, что она собирается сказать, и быстро уточнила:

– В смысле – кролика.

Тут у меня затренькал телефон.

– Прости, Туяра.

Глянула, кто звонит. Все-таки я немного ошиблась. А может, и не очень: не станет же Гаянэ звонить мне лично. Не тот калибр.

– Я должна ответить. Это с работы… Привет, Оксана.

– Вон оттуда уебывай! Немедленно! – заорала та с места в карьер. – Чтоб духу твоего там не было! И объяснительную! Мне! Немедленно!

Немедленно не вышло.

На разъеме камеры остались отпечатки, и я должна была знать – чьи.

Но это был тот случай, когда между пятью минутами и двумя часами нет разницы. Все равно пропадать.

Я тупо сидела перед своим служебным компом. Куртку не снимала. Расправа, как я полагала, все равно будет быстрой.

Вошла Бера, сразу плюхнулась на свой стул, крутанулась. Гибко наклонилась, включила компьютер. Затараторила:

– Приветик! А я с утра уже в мыле. На Сретенке на крыше жилтоварищества полностью опустело пчелиное гнездо. Пока не знаем, где они приземлились… Видела, на входе и на этажах дезинфекторы ставят?

– И тебе привет.

Бера помолчала. Посмотрела мне в лицо:

– Ты плохо спала? Прости, я не знала, что Гастро-Марк тебе так нравился.

– Мне он ни нравился, ни не нравился. У меня нет о нем никакого мнения, – отрубила я.

Бера помолчала. Она была озадачена: я редко позволяю себе резкости. Но расспрашивать больше не стала.

Вошла наш босс Оксана. Лицо у нее было… как бы правильнее сказать… неумолимым? А главное, с ней были Лена и Наташа. Что им делать в нашем отделе? Все трое направились прямиком к моему столу.

– Ну привет. – По тону Оксаны было ясно, что на самом деле приветствовать меня она точно не собирается.

Но я сказала:

– Доброе утро.

– Давай. Рассказывай. Свою версию случившегося.

Бера тут же понятливо встала и вышла.

Я отъехала на стуле от стола, чтобы видеть сразу всех троих.

– Версию чего?

– Звонила Айна. Тебе известная. Рассказала, что ты там устроила в школе у ее ребенка. А потом завалилась к ним домой…

– Не домой, а на участок. Дело кролика все еще не закрыто.

Оксана одернула:

– Я бы сейчас на твоем месте внимательно выбирала слова.

Наташа придержала ее за плечо: мол, сбавь, разберемся. Я подумала: ого, классика – злой полицейский, добрый полицейский, ну-ну.

Наташа заговорила почти участливо:

– А какова твоя версия событий?

– Такая же, как у Айны, – ответила я. – Айна все изложила верно.

Наташа фыркнула, но Лена уперла в нее взгляд, каким умеет смотреть только Лена. Бетонная стена.

– Ты взялась допрашивать ребенка… – начала Наташа.

– Это был не допрос. Мы просто вместе ждали ее мать.

– Вот видишь, значит, твоя версия все-таки отличается от версии Айны, – вставила Лена.

Я понимала, что она куда-то клонит, но не понимала – куда. Зато, похоже, Наташа поняла прекрасно: оставила тему допроса. Слово Айны против моего.

– У ребенка нервный срыв после этого разговора, – проворчала она.

– Состояние Туяры уже было стрессовым. Что неудивительно, учитывая все обстоятельства.

– Ты могла бы действовать тоньше и деликатнее, – заметила Наташа. – Особенно с несовершеннолетней. Не говоря о грубом нарушении протокола. И уж точно не должна была переться к ним домой…

– Не домой. Я была в саду.

Оксана только руками всплеснула:

– Ну что с тобой делать!..

– Да, – кивнула я. – Простите.

Наташа и Лена переглянулись.

– Ты не хочешь объяснить?

– Нет, – спокойно подтвердила я. – Понимаю, что совершила ошибку. Но я действовала строго в интересах дела…

– Айне так не показалось, – вставила Лена.

Наташа стала мне выговаривать:

– Какого черта? Чего ты от них добиваешься?

– Пропал кролик.

– Ты расспрашивала их о Грете. Она даже опекуном твоего кролика официально не числилась.

– Но Грета внезапно решила скачивать записи зоокамеры на свой… – начала было я.

Мои оправдания были никому не нужны. Как и мои доводы. Как и обнаруженные мною факты. Наташа перебила меня:

– Вот что. Ты лезешь не в свое дело. Да и нет никакого дела. Вскрытие показало менингит.

– Анализы отправили на микроскопию. Чтобы выяснить наверняка.

Они переглянулись.

– Ну и как это относится к кролику? – холодно осведомилась Наташа.

Я пожала плечами:

– Но зоокамера точно относится. Ее забрали накануне смерти Греты, и мне…

– Она не снимала ничего, кроме происходящего в самом домике. Это установлено.

– Я действовала в рамках расследования пропажи…

– Мне плевать! Ты – мешаешь!

– Кому? – Я скрестила руки на груди. – Интересно.

Мой вопрос не понравился. Я и не рассчитывала, что он понравится. Я и ответа на него не ждала.

– Понимаю, что ты хотела нам помочь, – примирительно начала Лена.

Но Наташа придвинула свое лицо так близко к моему, что я могла рассмотреть поры на ее коже.

– Вот что. Давайте оставим недомолвки. Нам не нужна твоя помощь. Ты мешаешь нам делать нашу работу.

– Я думала, расследование остановлено. Раз она болела.

– Ариадна! – опять всплеснула руками Оксана.

Но меня так просто было не сбить.

– Я действовала строго в интересах дела, которое мне поручено. Эта семья скрывает намного больше, чем кажется.

– А ты не делаешь выводы раньше времени? – примирительно спросила Лена.