Карина Добротворская - Мужчина апреля [litres]

– Вот и славно, – ответила я, мирно накрыла его надежный рабочий инструмент ладонью и крепко-накрепко уснула.

Было странно видеть наш входной холл, в котором я бывала каждый рабочий день, как будто бы с другой, «посетительской» стороны. Мимо спешили на службу мои коллеги, а я сидела на сером учрежденческом диванчике. Диваны возвышались вдоль стен, как цветы венериной мухоловки, поджидали добычу. И обычно пустовали.

Женщины, войдя в холл, направлялись прямо к лифтам или к лестницам. Некоторые на меня оглядывались: а эта почему тут застряла?

Я видела себя их глазами: отбившаяся от стада. Я внушала им смутное беспокойство, они заметно ускоряли шаг. Трусливые курицы, которые трясутся за свою постоянную работу, ипотеку, за своих партнерш; переживают из-за того, что о них подумает остальное стадо: опасно не быть, как все .

Моя задача была не пропустить Лену. Хоть бы она не пришла раньше!

А что, если совсем не придет?

Что, если ее замели в облаве и сейчас Лена сидит в участке, слегка сонная и отупевшая после бурной ночи, но все так же уверенная в себе. С чего ей не быть уверенной – при ней полицейское удостоверение. Свои всегда мягче к своим.

– Ариадна! – Голос Лены раздался прямо у меня над головой.

Меня бросило в жар. Я неуклюже вскочила с дивана, схватилась за спинку.

Лена была подтянута, энергична. Как человек, который живет по нужную сторону закона.

Выдавали ее только круги под глазами и слегка опухшее лицо. Она правильно поняла мой взгляд. Засмеялась:

– Бурная ночь… А ты, гляжу, как ни в чем не бывало.

Я так и стояла, не в силах вымолвить ни слова. Не понимала, кто передо мной. С кем мне предстоит объясняться.

– Ты с какого дня отпуск в итоге берешь? – спросила Лена своим обычным голосом. – Эх, завидую.

Я выдавила:

– Нам нужно поговорить.

Лена пошла к лестнице. Даже не остановилась. Мне пришлось броситься за ней следом.

– Говори, – сказала она через плечо и взялась за перила. Как видно, ей невдомек, о чем пойдет речь. Ну, поболтаем о том, кто что вечером посмотрел, где поужинал, с кем познакомился.

– Я вчера тебя видела.

Ее спина медленно плыла вперед и вверх. Рука прыгала по перилам. Шаги стучали размеренно. Она чувствовала себя прекрасно. Зато я напоминала охотничью собаку, которая потеряла нюх, усердно притворяется, что все в порядке, но все знают, что она уже бесполезна, и тоже притворяются – из жалости. А на самом деле уже решили, как с ней поступить.

– На рейве. С Беллой.

– А, – безразлично отозвалась Лена. – Ты тоже там была?

У меня бок разрывался от боли: подъем по лестнице просто добивал. Я схватила ее за локоть.

Лена остановилась:

– Ади, все хорошо?

– Ты и Белла?! – прошипела я.

Нас обогнули две женщины с беджами. Бросили чуть удивленный взгляд. Лене этот взгляд не понравился, вернее, не понравилось, что я привлекаю к ней внимание. Она стряхнула с локтя мою руку:

– Ну и что?

– Ты – и Белла?! Правая радикалка с программой истребления мужчин?! Вы уже подружились? Ты уже за финальную чистку? А кого тогда ты будешь трахать, Лена?

Она скривилась:

– Господи… Во-первых, не ори. Ну да, я была на рейве. По работе.

– По какой еще работе?!

Стараясь игнорировать боль в боку, я в два скачка забежала вперед и теперь стояла на две ступени выше Лены. Глядела сверху вниз. Альфа-самка. Одной рукой схватилась за перила. Другой уперлась в стену. Лене не пройти. Пока не ответит.

Та насмешливо глянула на одну мою руку, на другую:

– Серьезно?… Ну о’кей, раз тебе так важно. Секрета нет. Белла – моя информантка.

– Информантка? Белла?

Терпеливо и нарочито медленно, как истеричке:

– Ну иди заяви на меня за нарушение инфекционной безопасности.

Глаза у нее были холодные, отстраненные. Этот взгляд ясно говорил, что мне конец. Лена не с теми, кто ошибается слишком часто.

Оттолкнула мою руку. Обогнула меня. Ее ноги быстро зашагали вверх.

– По какому делу? – крикнула вверх я. – По какому делу Белла твоя информантка?

Шаги смолкли. В пролете показалось лицо Лены. Взгляд спокойно изучал меня. Лена покачала головой. С сожалением. Даже соболезнованием.

– Не по твоему. – Она шумно выпустила воздух. – Фу-у-ух, что-то подъем сегодня крутоват. Танцы до утра уже, похоже, не для меня.

И ее шаги снова быстро застучали вверх.

И вдруг запнулись. Громкий возмущенный голос Лены эхом отдался в лестничном пролете:

– В чем дело?

А в ответ – служебное бормотание:

– …для вашей безопасности.

– Я требую!.. – голос Лены.

А ей:

– Мы бы не хотели применять силу. Но вам придется пройти с нами.

Я вжалась в стену. Затаила дыхание.

– Отвали!

Но те, наверху, безусловно, были профессионалами. Я услышала несколько глухих ударов. Топот. Рот Лене заткнули так быстро, что она и матюкнуться не успела. А может, просто вкололи снотворное.

Когда мы в позапрошлом году накрыли незаконную ферму лам альпака, а потом ее узников пришлось перевозить, меня поразило, как быстро вырубились эти животные. Укол, миг – и обмякли.

Я подождала, пока тишина станет безопасной. Привычной, рабочей.

Дверь хлопнула. Мимо меня прошли гуськом три женщины в свитерах и юбках. Донесся обрывок разговора:

– В туалетах сегодня поставят автоматы с бесплатными масками.

– Зачем? Мужчины же сюда приходят только в костюмах полной защиты?

– Ты меня спрашиваешь? Надо же изобразить, что меры приняты.

Я побежала по лестнице в отдел суицидов. Я знала, что мне надо делать. Лену забрали – скорее всего, из-за вчерашнего рейва, сработала программа распознавания лиц, наверняка уже винтят всех, кто там был. Удивительно, правда, что арестовали ее прямо в министерстве, да еще с применением силы. Быть может, тому есть и другие причины? Я должна в них разобраться.

У самоубийц царила непривычная тишина. Ни Наташи, ни Адель. Никого. Странно, как во сне. И все же я вжимала голову в плечи, норовила пригнуться.

Если кто войдет – скажу, жду Лену. Или… Думать было некогда.

Шмыгнула за пустой стол Лены. Ее компьютер был включен.

Шевельнула мышкой. Список активных дел, над которыми она сейчас работает. Длинный.

Да уж, это не наш отдел, где тишь да гладь.

По статистике, ежегодно кончают с собой десятки тысяч человек. В следующем году отдел суицидов даже собираются расширять. Эпидемии самоубийств – давно описанный в истории феномен. Своего рода ментальный вирус, опасность которого давно доказана и неоспорима. В полицейской академии есть отдельный курс по кластерным самоубийствам. Принято считать, что вирус самоубийства поражает в основном нервных подростков, но это не так. Если с собой кончает подросток, за ним последуют другие подростки. Если взрослая женщина – начнется волна среди взрослых женщин. Если мужчина-учитель – будут самоубийства среди учителей. Самое опасное – когда с собой кончают знаменитости, тут уж процент самоубийств в обществе увеличивается в разы. Это доказал еще Дэвид Филипс во второй половине двадцатого века. И он же первый призвал к тому, чтобы информацию о самоубийствах тщательно фильтровали – только так можно избежать разрушительных последствий. Поэтому даже при нашей свободе слова данные о самоубийствах засекречены, а их медийное освещение строго контролируется государством. Ведь бороться с кластерными самоубийствами можно лишь одним способом: не провоцировать. Вот почему к решению проблемы подключается государство, главная задача которого – защищать граждан от самих себя. Лена как раз и защищала. Пока сама не оказалась опасной для граждан.