Цезарий Збешховский - Искажение

— И вы нашли причину?

— Да, нашел, но не благодаря знаниям или разуму. У слова «разум» кислый привкус, и я его не люблю. Здесь, над левым ухом, — Вайнхаус дотрагивается до лысого участка на голове, — у меня вставлена металлическая пластинка. В молодости со мной произошел несчастный случай, и хирурги восстановили фрагмент черепа. Именно этот фрагмент ответствен за то, что я узнал правду о причине исследуемых явлений.

— Хотите сказать, что благодаря кусочку металла на вас снизошло откровение?!

— Я ничего не хочу, господин Трент, за исключением тишины у себя в голове. — Он опирает стул о крышку стола таким образом, что тот может соскользнуть и упасть на пол. — Вот пример неустойчивого состояния. Сила притяжения Земли приводит к тому, что стул «хочет» опрокинуться, но стол отважно этому препятствует. Если бы на эту систему ничто не влияло, она могла бы оставаться в таком состоянии целую вечность. А теперь представьте, что в подобном состоянии находится вся Вселенная. Она долго остывала и преображалась, пока ее базовый материал не достиг метаустойчивости. Однако, воздействуя на поле Хиггса с энергией, превосходящей сто миллиардов гигаэлектронвольт, можно вызвать локальный распад вакуума. Пузырь будет расширяться со скоростью света, и через полтора десятка миллиардов лет наше пространство-время перестанет существовать.

— Ужасающая картина, — не слишком убежденно говорю я. — И как вы к этому пришли?

— Я уже объяснял — благодаря дырке в виске. Точнее, благодаря тому, что врачи залатали ее металлической пластинкой.

Разговор с сумасшедшим лишен всякого смысла. К счастью, в дверях появляется знакомый санитар и спрашивает, всё ли в порядке, показывая при этом на часы. Я вскакиваю, собираясь поблагодарить за визит и направиться к выходу, но Бернард Вайнхаус просит еще пять минут, торжественно обещая, что потом проводит меня до дежурки.

Я не хочу устраивать скандал, а может, во мне еще теплится надежда, что усилия, которые мы предприняли с Крисом и Адамом, принесут хоть какие-то плоды. Может, где-то среди пустой болтовни найдется нечто, благодаря чему я спасу несколько человек или хотя бы пойму, что ждет нас в Ремарке.

Кивнув, я даю понять санитару, что хотел бы еще остаться.

— Скажите мне правду, — говорит Вайнхаус, когда за санитаром закрывается дверь. — Что с вами случилось в пустыне?

Я стараюсь выдержать его взгляд. Теперь он полностью сосредоточен и анализирует каждый мой жест.

— Я никому об этом не рассказываю.

— Психически больной — лучший исповедник, господин Трент. Даже если он нарушит тайну исповеди, никто ему не поверит.

— Ладно! Меня тоже поразило вспышкой! Это случилось во время патруля в селении Кумиш. — Я вижу, что физик морщится, услышав знакомое название. — Двое моих товарищей умерли, а один превратился в живой труп. Я как-то очухался, но с тех пор слышу в голове механический голос.

— Ее зовут Эстер?

Меня пробирает дрожь, перед глазами вспыхивает голубой свет и тут же гаснет.

— Откуда вы знаете, черт побери?!

— Прежде чем я отвечу, признайтесь — у вас есть что-нибудь металлическое в голове?

— Да. — Язык внезапно отказывается мне повиноваться. — У меня вживлен электрод, оставшийся после процедуры ГСМ.

— Не знаю, что это за процедура, но неважно. Думаю, электрод помог Эстер установить с вами связь. Металлический элемент посредством колебаний передавал импульсы прямо в мозг, вследствие чего возникают постоянные видения, накладывающиеся на воспринимаемые позднее раздражители. Я подвергался воздействию резонанса много недель, и потому механический голос продолжает звучать и сейчас, по несколько раз в день. Даже после стольких лет я не могу обрести покоя.

Наступает неловкая тишина. Вайнхаус стучит пальцами по столу.

— Почему вы оказались здесь?

— Я пытался покончить с собой, господин Трент, из-за того, что слышал голос, которого не слышали другие. Думаю, это достаточная причина. У меня диагностировали параноидальную шизофрению. Нейролептики, к счастью, ослабляют мои галлюцинации, которые, по сути, являются лишь кошмарными воспоминаниями.

— Эстер говорила вам, что находится в пустыне Саладх? — наконец задаю я фундаментальный вопрос.

— Вы ведь догадываетесь, да? — Голос его полон грусти. — Глубоко под землей находится огромный объект, происхождение которого нам неизвестно. Он пытается связаться с нами, но Эстер, которую мы оба слышали, всего лишь слабое его проявление, нечто вроде голосового интерфейса. Из-за помех трудно было соединить обрывки разговоров воедино. Я понял лишь, что в окрестностях Отортена может наступить коллапс пространства-времени, если произойдет снижение уровня потенциала поля Хиггса для энергии вакуума.

— И что может привести к подобному катаклизму?

— Господин Трент, я не в силах этого понять. А когда мне начинает казаться, что я уже начинаю понимать причину, меня парализует страх. Это нечто, противоречащее официальной науке и всему, во что я всегда верил, нечто чуждое. Когда снова окажетесь в пустыне, спросите об этом Эстер. Возможно, электрод окажется лучшим приемником, чем металлическая пластинка. Если вам повезет и вы останетесь в живых, вернитесь, пожалуйста, сюда и расскажите, что вам удалось узнать. Можете мне это обещать?

— Обещаю, — механически отвечаю я. — Обещаю, что побываю у вас.

Я медленно иду в сторону парковки, не имея ни малейшего понятия, что сказать моим товарищам.

Пятница, 17 июня, 09.30

Город Рамма, Центральная провинция, Республика Рамма

В спальне темно. Я слышу вибрацию коммуникатора, но у меня нет сил повернуться на кровати и протянуть руку. После посещения Града я разваливаюсь на куски. Такое впечатление, будто у меня пылает мозг, а на шее затягивается петля. Я боюсь выйти на улицу, не навещаю отца. Внезапные приступы паники длятся порой по несколько часов.

Адам и Крис были разочарованы. Вернер хотел пойти на отделение и лично поговорить с физиком, но Баллард выбил ему эту мысль из головы, наверняка подсознательно чувствуя, что ничего другого он бы не добился. Крис сказал, что мы спокойно подождем, пока все не сложится воедино, — в конце концов, у нас куча времени.

«З-з-з-з-з-з-з!» — снова подает голос коммуникатор.

Я пытаюсь найти его в полумраке. Звук доносится с тумбочки, на которую я бросил одежду. Вчера я слишком много выпил, опустившись до теплой водки. В конце концов мне удается откопать аппарат из-под груды грязных шмоток, и я мгновенно трезвею.

— Неми?

— Привет, Маркус! Я уже боялась, что ты не ответишь.

— Господи, как хорошо тебя слышно! Почему ты не звонила? — кричу я словно мальчишка.

— Выполняла задание. Неделю назад я отдала свои вещи на хранение, и мне запретили контакты с внешним миром, но все уже закончилось. Я позвонила сразу же, как только мне разрешили. — Я чувствую, как она улыбается по ту сторону. — А что у тебя?