Эрве Ле Теллье - Аномалия [litres]

– Я не понимаю. Один и тот же самолет приземлился два раза?

– Да. Еще раз: тот же самый самолет. Представитель наземного технического состава подтвердил, что именно этот “Боинг-787” он обслуживал месяца четыре назад. По его словам, этот борт пострадал не так сильно, как будто провел под градом вдвое меньше времени, но он с уверенностью распознал определенные внешние воздействия на лобовое стекло, специфические повреждения обтекателя и так далее. Я сейчас свяжусь напрямую с пилотом.

Слышатся легкие помехи в эфире.

– Добрый день, капитан Маркл. Это опять генерал Патрик Сильверия. Я нахожусь на заседании кризисного штаба. Позвольте мне попросить вас снова представиться? И назовите еще раз свою дату рождения.

В зале раздается голос Маркла. Усталый голос.

– Дэвид Маркл, родился 12 января 1973 года. Генерал, пассажиры на грани срыва, они хотят выйти из самолета.

– Мы приступим к высадке в ближайшие несколько минут. Последний вопрос, капитан Маркл: какое сегодня число и который час?

– Приборы вышли из строя. Сегодня 10 марта, на моих часах 20.45.

Сильверия прерывает связь. Светящиеся часы на стене показывают дату – 24 июня и время – 22.34. На самом большом экране внезапно появляется изображение пациента на больничной койке, опутанного трубками.

– Эта фотография сделана десять минут назад агентом ФБР в палате номер 344 больницы Маунт-Синай… Этого человека тоже зовут Дэвид Маркл. Он пилотировал рейс “Эр Франс” 006 10 марта этого года. Данный Дэвид Маркл умирает от рака поджелудочной железы, диагностированного месяц тому назад.

Сильверия поворачивается к Эдриану Миллеру и Тине Брустер-Ван, которые хранят молчание.

– Вы понимаете теперь, почему мы активировали протокол 42? Каковы наши дальнейшие действия?

Четверг, 24 июня 2021 года.

База ВВС Макгуайр, Трентон, Нью-Джерси

Пассажиры гуськом бредут к ангару между двумя рядами вооруженных солдат в желтых защитных комбинезонах. Они прошли через металлодетектор с радиационным контролем, потом через дезинфекционный отсек и наконец по очереди стали медленно просачиваться в огромное помещение под куполом; очередной строй солдат записывал их имена, фамилии, номер места в самолете. Протестуют немногие. Раздражение и гнев сменились усталостью и тревогой. Только доведенной до исступления адвокатессе хватает сил раздавать направо и налево свои визитки.

В ангаре военные подключили душевые кабины и передвижные туалеты, установили сотню палаток и длинные столы. Они разносят горячую еду, некоторые пассажиры пытаются отдохнуть, лежа на матрасах в палатках, но под стальным сводом гремит эхо, кричат и ссорятся дети. Десятки солдат несут вахту и отслеживают все перемещения; в северном углу медицинская бригада развертывает в стерильной палатке лабораторию, и дюжина медработников берут образцы слюны у каждого пассажира; в сборных павильонах в восточном углу проводят очные ставки психологи из ПсиОп, следуя опроснику, который в срочном порядке разработали Миллер и Ван. За последние несколько часов протокол 42 значительно разросся.

На западной стороне ангара, в пяти метрах над землей, тянется огромная металлическая платформа. Task Force [21] Группа специального назначения (англ.). перебралась туда, наверх, в один из залов с панорамным окном, откуда удобнее наблюдать за шумным хаотичным муравейником. На планшетах постоянно отображаются новые данные. АНБ определила геолокацию большинства пассажиров и членов экипажа рейса Париж – Нью-Йорк 10 марта. Около ста из них уже отправлены по домам, за ними установлен полицейский надзор. Биологи сравнили ДНК мартовских пассажиров и их двойников в ангаре: они абсолютно идентичны. Самолет, стоящий на базе Макгуайр, – точная копия того, что приземлился менее четырех месяцев назад.

Митник, гик из АНБ, проецирует на экран двойное изображение.

– Перед вами совмещенные видео с камер салона первого класса: слева первый самолет, рейс 10 марта, справа – тот, что приземлился сегодня. Нажимаем на паузу… Оба таймкода показывают 16 часов 28 минут 30 секунд… Изображения идентичны. Мы в самом разгаре турбулентности. А теперь пойдем по кадрам…

В 16 часов 26 минут и 34,20 секунды видеоряд расходится, и разделенный пополам экран превращается в нечто вроде игры “найди семь отличий”: слева у пассажирки очки взлетают вверх, справа они остаются у нее на носу, тут открывается багажный отсек, там он закрыт. А главное, на левом видео в салоне темно, в то время как на правом его заливает яркое солнце. Первый самолет продолжает свое бурное путешествие сквозь страшную грозу 10 марта, тогда как второй вырывается в чистое небо 24 июня в 18.07.

Поднимается такой гвалт, что Митник вынужден сорваться на крик, чтобы его услышали.

– Вот! – ликует он, и его голос звенит от возбуждения. – Все произошло в этот самый момент, в 16 часов 26 минут 34,20 секунды… И это еще цветочки: мы выбрали записи с трех внутренних камер “боинга” – передней, центральной и хвостовой. Расстояние между ними десять метров. На скорости 900 километров в час, то есть 250 метров в секунду, “боинг” преодолевает эти десять метров за одну двадцать пятую долю секунды, и чудесным образом эти камеры регистрируют двадцать пять кадров в секунду… вы понимаете?

Не получив ответа, Митник продолжает:

– Делим экран на три части. Слева видео с первой камеры, в середине – со второй, справа – с последней. Итак, в 16 часов 26 минут 34,20 секунды первая камера запечатлела момент, когда солнце внезапно затопило салон. Тот же феномен мы наблюдаем на втором видео, но на следующем кадре: в 16 часов 26 минут 34,24 секунды. И наконец, справа, на записи с третьей камеры, солнце появляется в 34,28 секунды.

– И?.. Что это значит? – спрашивает Сильверия.

Митник торжествует.

– Мы отмечаем расхождение в одну двадцать пятую долю секунды между всеми камерами. Как будто второй самолет вынырнул из ниоткуда, пронизав неподвижную вертикальную плоскость. До этого плана – гроза, после него – голубое небо. Согласно нашим спутникам наблюдения, 10 марта этот самолет проходил через точку с координатами 42°8′50″ N 65°25′9″ W, и он же вновь появился сегодня юго-западнее, приблизительно в шестидесяти километрах.

– И какой вы делаете вывод, Митник?

– Я? Никакой, вообще никакой. Это всего лишь очередные показатели, которые придется обмозговать нашим умникам из Принстона. – Он повернулся к двум математикам.

– Это сработало по типу фотокопии, ну скан в одном месте, печать в другом, как лист бумаги, выходящий из принтера? – спросила Тина Ван.