Джин Вульф - Пятая голова Цербера [сборник litres]

– Сыночек! – закричала Ветви Кедра Качаются и разрыдалась. Она сильно исхудала.

Пескоходец полдня убил, пытаясь взобраться по стенкам Другого Ока. Он просил Съедобные Листья и девочку по имени Сладкий Ротик подталкивать его вверх. Потом заставил Кровавого Пальца отгрести осыпающийся с наклонной стенки песок, забраться на кучу, а Съедобные Листья – встать старику на плечи, упираясь в стенку, чтобы он сам, Пескоходец, мог залезть по ним еще выше и так спастись бегством. Но песок, слагавший стенки Другого Ока, был столь мягок, что их руки и ноги проскальзывали и утопали в нем, и чем глубже тела их погружались в песок, тем медленнее становилось восхождение. Кончилось дело тем, что Кровавый Палец потерял равновесие, и Пескоходец свалился на дно ямы. Все стало так же, как и было.

Спустя примерно час после полудня на краю ямы появился другой Пескоходец и долго смотрел вниз. Пескоходец-в-яме тоже глядел на него. Потом крепкие высокорослые болотники, украшенные шрамами, притащили длинную лиану и, придерживая один ее конец, опустили в яму другой.

– Вот этот, – сказал стоявший наверху Пескоходец и ткнул пальцем в настоящего Пескоходца.

Пескоходец отрицательно покачал головой.

– Тебя не принесут в жертву… пока еще. Вылезай.

– А мне дадут свободу?

Другой засмеялся.

– Тогда, если желаешь побеседовать со мною, братец, спускайся сюда сам.

Восточный Ветер покосился на тех, кто удерживал лиану, пожал плечами, делая вид, что потакает шутке, уцепился за нее и соскользнул вниз.

– Хотелось бы мне, чтобы ты выглядел попристойнее, – обратился он к Пескоходцу. – У тебя мое лицо как-никак.

– Ты брат мой, – сказал Пескоходец. – Я видел сны о тебе, и матушка рассказывала мне про тебя. Нас было двое. Омывая в реке, она держала меня, а ее собственная матушка – тебя. Потом явились люди болот и заставили мать моей матери сказать им твое имя, дабы получить над тобою власть. А когда она им его сказала, они убили ее.

– Я это все прекрасно знаю, – ответил Восточный Ветер. – Мой учитель, Последний Глас, поведал мне.

Пескоходцу показалось, что, втянув мать в разговор, он получит определенное преимущество, поэтому он сказал:

– Как ее звали, матушка? Твою матушку, которую они утопили? Я забыл.

Но Ветви Кедра Качаются плакала и не отвечала.

– Тебя убьют, – известил его Восточный Ветер, – ибо ты должен понести наше послание реке, а та перескажет его звездам, а те передадут его Богу. Последний Глас предупредил, однако, что твоя смерть небезопасна для меня самого. Вообще-то мы не один и тот же человек, так что…

Пескоходец покачал головой и презрительно сплюнул.

– Это делает тебе честь. Ты ведь такой же выходец с холмов, как десяток остальных, – но на звездах ты будешь главнее и выше меня, которого обучали читать указания, данные реке Господом.

– Ты и вправду не так уж на меня похож, – протянул Пескоходец, – к тому же у тебя нет усов и бороды.

Он коснулся своей губы, над которой пробивались усики. Неожиданно для всех девочка по имени Сладкий Ротик, которая вместе со Съедобными Листьями и старым Кровавым Пальцем молча прислушивалась к их беседе, захихикала. Пескоходец сердито взглянул в ее сторону, а она показала на Восточного Ветра, продолжая смеяться.

– Когда я был еще ребенком, – сказал Восточный Ветер, – мы крепко связали все эти штуки женскими волосами, и они отмерли сами собой. Это не больно. Несколько звездопроходцев умирает, но не более того. Мне только хотелось сказать тебе, что Последний Глас предупредил меня: ты и я – суть одно. Но ты умрешь допрежь меня, отправишься в реку, а оттуда – на звезды. Я не боюсь твоей смерти. В сновидениях я проплыву с тобою в места силы. Я пришел заверить тебя, что в твоих снах ты все еще сможешь ходить, как живой человек.

Голос с края ямы позвал Восточного Ветра.

– Знаток Небесных Дорог, тут приволокли еще нескольких. Не хочешь ли ты подняться?

Пескоходец поглядел вверх и увидел маленькие фигурки Детей Тени, с трех сторон окруженные отрядом болотников.

– Нет, – сказал Восточный Ветер. – Если я не убоялся этих – а они по крайней мере люди, – почему я должен бояться тех?

– Однако! – бросил Пескоходец.

Дети Тени сползли в яму по песчаным стенкам. При дневном свете они казались куда меньше, чем ночью. В лицах ни кровинки, руки и ноги скрючены. Пескоходец подумал, что настоящие дети людей, у которых такой вид, вскоре обычно умирают.

– Скоро мы умрем, – сказало одно из них (Пескоходец не смог бы указать, какое именно). – И они нас съедят. Да и тебя тоже.

Восточный Ветер возразил:

– Ритуал приношения даров реке отличается от празднеств, маленькие нелюди. Мы прибережем вас для праздника.

Житель болот, говоривший с Восточным Ветром (тот явно пользовался среди этих людей определенным почетом), отозвался снова со своего места на краю ямы:

– Пятеро, о Знаток Небесных Дорог.

Он потер руки.

– И нет мяса слаще, чем плоть Детей Тени.

– Шестеро, – уточнил Восточный Ветер.

– Эту яму вырыли не людские руки, – заметило Дитя Тени. Несколько его сородичей ощупывали все вокруг, просеивая песок сквозь цепкие пальцы.

– Они явились за тобою следом, – сказал Пескоходцу Восточный Ветер. – Ты не был бы так любезен показать им их новый дом? Объяснить, почему они в нем оказались?

– Я мог бы, пожелай я того. Но никто не знает, почему мир так устроен. Известно лишь, что движим он волею Бога.

– Узнай же, на чем ты сейчас стоишь. Здесь – в нескольких сотнях шагов на восток – река расширяется навеки, подобно стеблю, рождающему цветок, с тою только разницей, что цветок реки, называемый Океаном, расширяется безгранично.

– Я в это не верю, – ответил Пескоходец.

– Ты до сих пор не понимаешь? Ты не знаешь, отчего река более свята, чем даже Бог и звезды? Почему детей в начале жизни обязательно надо омыть в ее водах, почему, когда звезда падает, воды эти следует замутнить кровью звездопроходца? Река – это Время, и она оканчивается здесь, в священном месте под названием Океан, которое, в свою очередь, тождественно вечно ширящемуся прошлому. На восточном берегу, более низком, где вода иногда сладка, а временами обретает вкус соли, открыто Око, великий круг, через который путешествуют звездопроходцы. На противоположном, западном, берегу Океан по ее просьбе соорудил Другое Око, применяемое для хранения даров, что со временем перейдут в его собственность. Последний Глас, человек великого ума, знаток всех вещей, указывает, что руки Океана, вечно бьющиеся в берега, уносят песок, на коем мы стоим, но в то же время новые песчинки сползают сверху, чтобы возместить утраченное, и эти-то песчинки были возвращены Им на побережье. Вот почему Другое Око никогда не пустовало и никогда не наполнится.