Сара Ведлер - Созерцатель. Вечная молодость

Хокейфайр — выглядит как огонь, греет как огонь, но при этом не имеет опасных свойств огня, таких как выделение дыма или опасность пожара. И, тем не менее, я совершенно точно помню запах горящего дерева, искры, выпрыгивающие из пекла и попадающие мне на руки, причиняя легкую боль.

А потом, совершенно неожиданно, перед моим мысленным взором сверкнула одна картинка. На ней добродушное лицо какой-то женщины, с тёмными сияющими волосами и тёмно-карими глазами. Её губы цвета спелой черешни, у её кожи здоровый оттенок, а щёки слегка раскраснелись.

Она улыбается мне, и я ловлю себя на том, что отвечаю на её улыбку, прежде чем эта картинка опять неизбежно исчезает в глубинах моей памяти.

И всё же что-то остаётся: чувство защищённости, ощущение, которое, по всей видимости, когда-то было мне знакомо, но полностью забыто.

На улице перед панорамными окнами отеля всё абсолютно спокойно. Людские массы перед Аркой Дьявола рассеялись, лишь пять фигур одиноко покачиваются на воротах, как будто они причудливые художественные произведения и не были живыми всего несколько часов назад. Я пытаюсь не обращать на них внимания, смотрю в ночь и внушаю себе, что я одна. Наконец-то не рядом с Саем.

Я крепко зажмуриваюсь. Больше всего мне бы хотелось убежать из этой комнаты и никогда больше не возвращаться. Однако так нельзя. У меня есть обязательства по отношению к Пейшенс, и нет права бросать её на произвол судьбы только потому, что присутствие её второго стража постоянно мучает меня.

Просто уйти было бы эгоистичной, спонтанной реакцией. Кроме того, рано или поздно это оказалось бы для меня смертельным и… Я должна заставить себя вырваться из этого хоровода неприятных мыслей. Мрачный день, да. Но завтра снова засияет солнце.

Я медленно оборачиваюсь. Пейшенс спит на огромной круглой кровати, почти не различаемая в своём пушистом купальном халате. Сай придвинул кресло к освещённому тёмно-синим светом аквариуму, занимающему почти всю стену, и пристально смотрит в него.

Его рука покоится на спинке кресла, его пальцы бессознательно бродят по кожаной обивке. С ещё мокрых после душа волос на плечи капает вода. Мне хотелось бы протянуть руку и стереть эти капли.

— Идиот, — бормочу я.

— Я услышал это. — Сай поворачивает голову и глядит на меня.

— На это я и рассчитывала, — отвечаю я как можно более спокойно, однако мои щёки горят.

— Я знаю, я всё испортил. — Он плавным движением поднимается и оборачивается ко мне. Он обнажён до пояса. Знак созерцателя сверкает на его мускулистой груди, как свежий шрам. Несмотря на это, он не кажется мне тем динамичным бойцом, каким был, когда мы познакомились. Мне кажется, будто он ранен, будто из его спины торчит кинжал.

Я поворачивают снова к тому, что осталось после ритуала осуждения, и сглатываю комок, образовавшийся в моём горле.

— Ты не хочешь говорить об этом, — подавленно заключает он. Я слышу, как он снова падает в кресло. — Ты всего лишь не хочешь говорить об этом, или ты не хочешь разговаривать со мной?

— Я хочу… — Я не договариваю. Сай прекрасно знает, чего я хочу, а я знаю, чего хочет он. Поэтому всё так сложно.

— Что же. — Он вздыхает, какое-то время молчит и старается придать своему голосу более равнодушный тон. — И чем же ты таким займёшься? В отпуске?

— Я точно не оставлю Пейшенс одну.

— Её отец отпускает нас.

— Её отец плохо её знает! — я быстро оборачиваюсь к Саю. — Ему не известно ни то, как плохо Пейшенс чувствует себя без меня, ни то, как опасны купиды! По всей видимости, он думает, что рядом с ним она будет в безопасности только потому, что у него большой дом, оснащённый системой сигнализации. Но это чепуха. Если я оставлю её у него без присмотра, то она исчезнет скорее, чем её милый папочка успеет посчитать до трёх! — В этих словах разом выплеснулось всё моё разочарование.

— Окей. — Сай пожимает плечами. — Поступай, как знаешь.

Мне приходится взять себя в руки, чтобы, в придачу ко всему, не разразиться градом ругательств. Вместо этого я делаю глубокий вдох и подавляю свою злость. Что от неё толку? Я всё равно не могу открыть перед Саем своих настоящих чувств. Единственное, чего бы мы добились споря, — это разбудили бы Пейшенс.

Я слышу ровное дыхание Сая у себя за спиной. Он всё ещё сидит в кресле, неподвижный и задумчивый. Я чувствую его взгляд, будто стрелу, вонзившуюся в мою спину. Стрелу… Одно лишь слово заставляет меня снова думать о купидах, которые, как Амур со своим луком, охотятся на беззащитных детей. Амур, конечно! Этот коварный герой мифов сейчас для меня почти что ещё более злой враг, чем купиды.

Я сдерживаю горький смех и окончательно отворачиваюсь от печального зрелища.

— Я подежурю у двери. Идём, Мали.

Не взглянув больше на Сая, я пускаюсь в бегство.

— Да, давай, и возьми с собой свои доспехи.

Я закатываю глаза и открываю дверь, готовая захлопнуть её со всего размаха. Но прежде, чем я успеваю это сделать, до меня доносится последнее предложение Сая:

— Но смотри, не задохнись однажды под их тяжестью!

Промышленники любят летать. Хотя отношения между столицами постоянно ухудшаются и все меньше людей путешествуют из одного города в другой, аэропорты в основном переполнены. Предлагаются полеты кругосветных путешествий, туристические поездки на побережье или поездки для наблюдения за особенными природными явлениями, такими как, северное сияние, извержения вулкана и даже торнадо.

Но мы здесь не для того, чтобы с безопасного расстояния наблюдать, как где-то на свете ветер и лава опустошают Ничью Землю. Мы воспользуемся одним из редких рейсов из Парижа в Лондон.

Дориан Джед Ли устроил так, что нам не приходится ждать. Два шпика, забрали нас из отеля, и быстрым шагом провели мимо очередей ожидающих пассажиров. Наголо побритый пудель, у которого из шерсти остался только ирокез на спине, лает вслед Мали, но она не обращает на него никакого внимания. Я тоже нахожусь в полной боевой готовности.

Никому не доверяй. Никогда.

Смотрю вперед, на мускулистые плечи Сая, вижу, как сотрясается его спина, когда он тихо смеется. Пейшенс идет рядом с ним, непроизвольно пытаясь развлечь его разговором. Они хорошо смотрятся вместе.

Дориан Ли достал нам чистую одежду промышленников. Сай одет в темно-синие штаны и такого же цвета куртку с цепочками, а Пейшенс облачена в платье малинового цвета. На ногах у нее туфли на каблуках, а свежевымытые волосы украшает крошечная шляпка.

Очевидно, ее отец заметил, что дочь постепенно превращается в молодую девушку. Глядя на одежду, которую я получила от него, я также могу сделать вывод о том, как он думает обо мне. У меня незаурядные туфли на плоской подошве, идеально подходящие на случай борьбы. Мои штаны, темно-коричневые с золотистыми отворотами, сидят достаточно свободно, чтобы не стеснять движений. Разве что кофта с золотистой парчовой отделкой не подходит к наряду, но это и не важно. Элегантный топ еще никогда никому не мешал убить пару купидов.