Борис Конофальский - Во сне и наяву

И получила страшный удар в грудь. Камень величиной с немаленькое яблоко ударил её точно в грудину, так ударил, что запершило в горле, а на глаза навернулись слёзы, Света едва удержалась, чтобы не упасть. Еле успела вспомнить, что она стоит на лужайке мха, что тут лучше не падать.

– Вам нужно двигаться, Светлана-Света, – советовал ей Любопытный, – так вы уменьшите вероятность попадания в вас следующего предмета.

Она слышала его как издалека, голова кружилась, от слёз ничего не видно, но она нашла в себе силы и, развернувшись, пошла от летящих в неё камней. А тут ещё один камень пролетел рядом с головой.

– Используйте своё средство для переноски вещей, чтобы прикрыть верхнюю часть вашего тела.

«А, он предлагает укрыть голову ранцем?».

Нет, сейчас это было невозможно, но голову Светлана пригнула, прикрыла затылок левой рукой и ускорила шаг. Ещё один камень догнал девочку, когда она, уже почти отдышавшись, добралась до края поляны. На излёте или с отскока камень ударил её в правую икру. Ерунда. Светлана добралась до нормального грунта. Мох закончился. Только тут она остановилась и обернулась назад. И на том краю поляны увидела её. Стояла Аглая одну руку упирая в бок, а во второй руке держа камень. Она встала так, что повешенные на заборе тела были как раз за нею. Плечи у Аглаи были широки, как у мужчины. Руки, ноги, пресс – всё как у спортивного мужика, грудь висящая и маленькая, лобок и часть бёдер заросли чёрной густой растительностью. Она смотрела на девочку, смотрела неотрывно и пристально. И на сей раз её взгляд не был безумным. Теперь он как раз был осмысленным. Чёрные волосы немыты, растрёпаны, а под ними – жгучие от ненависти глаза. Ужасная, ужасная мужебаба. Даже смотреть на неё Светлане было страшно. Хотелось уйти побыстрее. Тем более, что Лю в своём стиле необыкновенного хладнокровия заметил:

– Он обнаружил наше место, но мне кажется, что пока этот суприм не найдёт средства для сбережения ног от здешней хищной растительности, подобных тем, какими пользуетесь вы, он нам не очень опасен.

«Лю, ты дурак?», – едва не вырвалось у девочки. Она даже думать не хотела, что было бы, попади камень ей в голову, в лицо. Света просто упала бы на мох, потеряв сознание, или просто от боли. И ей совсем не казалось, что куртка и брюки – достаточная защита от мха. Света была уверена, что упади она на этот красивый и мягкий мох, встать ей уже не пришлось бы. В общем, она, то и дело оглядываясь, побежала прочь от моховой поляны, через проспект к развалинам, а сама, потирая ушибленное камнем место, обиженно думала, что не так уж Лю и глазаст, раз не увидел эту чокнутую до тех пор, пока она не стала швырять камни. И что ей даже с ним нужно быть настороже.

Она побежала вдоль проспекта, внимательно глядя, нет ли у обочин мохнатых «столбов»-марабу. Так и есть. Один такой притаился у перекрёстка. А Лю его не заметил. Девочка заметно отклонилась, чтобы оббежать его.

– Медузы, – говорит Лю, – четыре в стороне конструкции.

Света видела трёх, что летали над зданием СКК, но они далеко, высоко в небе. Солнце – не их время. Девочка чуть успокоилась. Всё время, что она бежала, ей приходилось озираться, она боялась, что Аглая может бежать сзади: пока не кончились моховые поляны, долбанутой было где спрятаться. А тут, между густыми зарослями парка Победы и громадой СКК, было большое открытое пространство. Тут Аглая не смогла бы подкрасться незамеченной.

Было жарко, пот заливал лицо, руки так вспотели, что на сухой и гладкой палке от пальцев оставались чёрные следы, но Света почти не снижала темпа. И причина этой поспешности была одна: убраться подальше от Аглаи. Возможно, девочке придется искать себе новое место. Надо попросить об этом Лю, пусть поглядывает по сторонам.

Дерево. Проспект Гагарина закончился перекрёстком с Кузнецовской улицей. Закончился он большим завалом. Кучей битого кирпича высотой с двухэтажный дом. А куча, вернее, каменистый холм, заросла чёрным кустарником и вполне себе обычным лопухом.

– Опасности не вижу, – произнёс Лю, – хотите обойти завал? Справа от вас большая открытая местность.

Но Светлане захотелось взобраться на этот холм, чтобы сверху посмотреть дорогу.

– Нет, полезу вверх, – она подумала о том, что уже не первый раз отвергает предложения Любопытного. С одной стороны, девочка боялась, что он обидится, а с другой была даже горда собой: она чувствовала себя взрослой и самостоятельной.

Девочка полезла на вершину холма и прямо на первых шагах чуть не поплатилась за свою самостоятельность. В последний момент она увидала небольшую жабу под лопухами. Едва не поставила перед мордой животного ногу, жаба уже даже на лапки передние приподнялась, глаза, тупые, ничего не выражавшие, смотрели на приближающийся к ней ботинок. Но, слава Богу, девочка заметила её и отпрянула назад.

– Ишь ты, – сказал Светлана зло, – сидишь, зараза, притаилась.

«А глазастый Лю её, конечно, не увидел, – да, ей всё-таки нужно было на себя полагаться больше, чем на него. – Случись что, умирать-то тут придётся не ему».

Но девочка всё равно решила залезть на этот холм, она просто обошла эту жабу справа, чуть поднялась выше и… Опять едва не наступила другую жабу. Которая опять пряталась под лопухом.

– Эта местность ими изобилует, – заметил Лю. – Вы, Светлана-Света, всё ещё не рассматриваете смены направления?

А вот эта его фраза почему-то девочку разозлила. Умник Лю считал, что он прав, а она нет. Видимо, поэтому Светлана демонстративно ткнула палкой притаившуюся жабу, собираясь согнать её с места и пройти дальше. Конечно же, жаба сразу плюнула в ответ, бесцветная слюна животного попала на палку. А Света ещё раз ткнула её, и ещё, и всё это глупое поведение Любопытный, конечно, видел, но благоразумно не комментировал. Либо у жаб было плохое зрение, либо девочке везло, но вся ядовитая слюна попадала только на палку, а Свете наконец эта забава поднадоела, и она, изловчившись, поддела жабу палкой и откинула её в сторону. Удовлетворившись этой победой, девочка полезла дальше наверх. А Любопытный продолжал молчать. «Ну фиг с ним».

Этот холм из ломаного бетона и битого кирпича, поросший всякой растительностью, был прекрасным обиталищем для всяких мелких гадов, что жили в щелях повсюду. И те две жабы, которых она тут нашла, были не единственными. Теперь Светлана поднималась вверх осторожнее, и до того, как взошла на гребень холма, обнаружила ещё одну жабу. И эту жабу, уже из какой-то глупой бравады, она тоже тыкала палкой и тоже отбрасывала с пути. Просто хотела показать Лю, что она была права, когда не стала обходить холм, а полезла через него, и что какие-то жабы ей вовсе не помеха. И добралась до самого верха.