Артем Углов - Предел прочности. Книга четвертая [СИ]

Перед глазами замелькали картинки, одна страшнее другой: растерзанная малышка Альсон, греческий профиль Ловинс – единственный узнаваемый фрагмент мертвого тела, а еще Кормухина, Авосян, Нагуров – десятки людей, чья судьба небезразлична, и смерть которых тупой болью отразится в кишках.

- Рот следует держать на замке - понял меня, курсант?

- Понял.

- То-то же, - Мо умолкает, начинает привычно шуршать оберткой конфеты. Успокаивают они его, леденцы эти. Мне бы тоже погрызть не помешало, да только вряд ли удастся смирить бушующий внутри ураган эмоции. Палач никуда не исчез, и не испарился, как я наивно предполагал. Хуже того – он перебрался из далекого Дальстана в мир, который стал вторым домом… Хорошо, пускай не вторым, и даже не домом, но местом, в котором прожил почти пять лет и с которым очень многое связывало: люди, воспоминания. Я всегда считал его крепостью, непоколебимой твердынью, защищенной от внешних угроз толстыми стенами и вдруг Палач.

Ноздри уловили тяжелый смрад мертвых тел - вонь, исходящую от человеческой требухи, раскиданной и разбросанной по всюду, что новогодняя гирлянда на утреннике. Лужи крови, застывшие черными кляксами на полу. Кругом сплошные трупы: вскрытые створками грудные клетки, распахнутые в немом крике рты, уставившиеся в пустоту глаза. И на общем фоне искрящая панель, что раскачивается маятником на перекрученном проводе, отмеряя бесконечный цикл.

- Эй, курсант, ты меня слушаешь? - получаю в бок пудовым кулаком и прихожу в чувства.

В салоне темно, поэтому лица Мо толком не разглядеть: далекие отблески фонаря выхватывают из сумрака бисеринки пота, прилипшие ко лбу кучеряшки волос.

- Да, слушаю, - выдаю ответ внезапно севшим голосом

- Нихера не слушаешь, снова витаешь…, - Мо грязно выругался, поминая женские гениталии и отхожие места. С досады запустил пальцы-сардельки в редкую шевелюру, принялся начесывать. Сроду за ним такой привычки не водилось: пердеть, сморкаться, отрыгивать – это да, этого хоть отбавляй, а вот прическу теребить на нервной почве - впервые вижу. Да и какая там прическа – название одно: Мо обильно терял волосяной покров, что линяющая по весне псина.

- Сколько трупов нашли?

- Мне известно про два.

- Всего два, так мало?

- А тебе сколько надо, курсант – сто, тысяча? В Дальстане тоже начиналось с единичных случаев. Напомнить, во что это вылилось в конечном итоге?

- Как давно убивает?

- Первое тело обнаружили месяца два назад - в парковой зоне возле третье башни, второе на прошлой неделе - на территории спортивного комплекса.

- Не понимаю… два месяца, слишком большой срок. За это время Палач в Дальстане успел убить сотню человек, а здесь всего два.

- Мне известно про два, - поправил Мо, - а сколько их в действительности, одна бездна знает.

- Почему молчат свидетели, почему не бьют в колокола родственники? Убийства снежным комом нарастать должны, каждый день новые трупы. Такие факты от общественности не спрячешь, ни одна Организация на это не способна, даже супер крутая и могущественная.

Мо молчит. Толстые пальцы-сардельки давно отпустили редкие кучеряшки волос, нервно вцепились в руль.

- А с чего ты решил, что это Палач? – наконец задаю самый очевидный вопрос.

- Я видел фотографии, читал выдержки из дела.

- И что, мало в мире маньяков? Может новый подражатель выискался, а может у них мозги свихнулись в одном направлении. Думают они одинаково, такое ведь тоже бывает? Нельзя по двум фактам делать далеко идущие выводы. Мо, ты же сам учил, что спешка только…

«Спешка при дрочке хороша», - так обыкновенно говорил напарник. Мне это утверждение никогда не нравилось, поэтому заканчиваю фразу более привычным оборотом:

- … спешка до добра не доводит. Необходимы свидетельские показания, результаты осмотра с места преступления, заключение экспертов. Да что я обо всем этом рассказываю, лучше меня знаешь.

Мо насупился, молчит. Видно, что переживает, только не за себя. Права Валицкая, напарнику на собственную жизнь давно плевать. В петлю не полезет, характер у него не тот, а вот до цирроза печени допьется или до сердечного приступа дотрахается – это точно. Нагуров как-то обмолвился, что у Мо семья была, и Лановски вскользь о дочери упоминал. Магнус тогда будто взбесился, схватил приятеля за грудки и велел заткнуться, пока не оттаскал за рыжие патлы, да все зубы не пересчитал. Была драма в личной жизни напарника, тут к бабке не ходи. Может за них сейчас волновался, как и я переживал за знакомых людей.

«За спятившую малышку Альсон, за надменную красавицу Ловинс, за променявшую на бабки Кормухину, никого не забыл?» - пропел брат внутренним голосом. – «Ты же у нас Мать Тереза и великий спаситель в одном лице. О тебя ноги вытирают, а ты стелешься половой тряпкой, за всех волнуешься, добренький».

Как же он меня достал, голос этот. И зудит… и зудит в ушах, хрен выключишь. Но тут, хвала Вселенной, забормотал Мо:

- Не знаю, как объяснить, сложно это. Нюх что ли появляется с годами на такие дела. Я когда фотографии увидел, внутри словно щелкнуло – он! Да и факты вещь упрямая, хоть и мало их, - напарник умолк, всматриваясь в сумрак улицы. - Когда тебе заказ на подработку подкинули?

- В начале ноября, точно не помню.

- А тело первой жертвы нашли в середине октября. Разница - две недели, выходит

- Подожди, - не выдерживаю, перебивая напарника, - я здесь причем, какая связь?

- Связь-то, да самая простая. Сам посуди, кто беспамятным колобродил в Дальстане?

- Не понимаю…

- Кто вернулся в «нулевку» после самой странной, поглоти ее бездна, командировки и почему с его возращением Палач начал убивать на новом месте?

- Хочешь сказать, я Палача с собой приволок? Мы каким-то образом связаны?

- Я ничего не хочу сказать, но факты - вещь упрямая: убийца исчез в одной точке и появился в другой. По временной шкале это совпадает с твоими перемещениями.

- Да почему же с моими! – перехожу на крик. Напарник начинает шипеть, прикладывая палец к губам – конспиратор хренов. С трудом сдерживая себя, перехожу на полушепот. – В командировке одновременно находилось тысяча человек и ты, между прочим, среди них.

- Тысяча, говоришь? Может подскажешь имена, фамилии, кто из тысячи выжил после кровавой бойни в полицейском участке, устроенной Палачом? Кто, а?! Кто шлялся хрен знает где больше недели? Есть ответы? А вот тебе самый главный вопрос, вишенкой на торте: сколько свидетелей преступления Палача осталось в живых?

- К чему клонишь?

- Я сопоставляю факты.

- Нет, Мо, клонишь, иначе не затеял бы весь этот разговор. Сообщником маньяка пытаешься меня сделать, а может я и есть тот самый Палач?

- Молодой, палку-то не перегибай: если бы я так думал, ты трупом бы валялся в местной канаве. Да и алиби у тебя железное: во время первого убийства был в «Доме», во время второго здесь, в Альдане. Нет, в другом дело… Есть какая-то странная закономерность, связь между тобой и убийцей. И так думаю не я один, иначе руководство не всучило бы заказ и не отправило тебя куда подальше.