Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

– Новая цель – триста пятьдесят! – воскликнул он вне себя от радости. Боб всю свою карьеру, всю жизнь отдал этой борьбе. И не он один.

Остаток часа все только и делали, что отмечали событие. Чокались чашками кофе. Боба никто прежде не видел ликующим, он обычно служил образцом академической невозмутимости.

Сотрудники наконец покинули кабинет Мэри, но чувство смутной тревоги не рассеялось. Она отправила Фрэнку сообщение с вопросом, как у него дела. «Нормально», – однозначно ответил он. Как если бы не произошло ничего необычного.

В конце рабочего дня Мэри не выдержала и на трамвае отправилась на коммунальную квартиру, чтобы расспросить Фрэнка лично. Он сидел в столовой на скамеечке, повернувшись спиной к пианино, и не очень удивился ее появлению. Как будто заранее знал, что она приедет.

– Что? – примирительно спросил Фрэнк.

– Сами знаете что. У врача были?

– Нет.

Он выглядел зажатым больше, чем обычно.

– Вы упали не случайно.

– Я знаю. У меня закружилась голова.

– Значит, надо сходить к врачу. Провериться.

Фрэнк недовольно выпятил губы. Было ясно, что он никуда не пойдет. Как ребенок прямо.

Мэри вздохнула.

– Если сами не пойдете, я сообщу другим жильцам квартиры. Вы представляете для них угрозу. Упадете, поранитесь или кого-то еще пораните, из-за этого им повысят страховку.

Фрэнк бросил на нее обиженный взгляд.

– Ладно уж. Я сама пойду с вами в поликлинику. Потом вместе пропустим по стаканчику.

Фрэнк скорчил гримасу. Он долго сидел, уставившись в пол, наконец пожал плечами и поднялся.

В поликлинике пришлось ждать неимоверно долго, оказалось, это было только начало. Фрэнка обследовали, смерили кровяное давление, назадавали кучу вопросов и попросили прийти еще раз. После всех процедур пропускать стаканчик ему расхотелось. Мэри пришлось провожать его до дома и возвращаться на «шестерке» до остановки «Церковь Флунтерн» мимо бывшей квартиры к своему секретному адресу в верхней части Цюрихберга. Всю дорогу ее сопровождали телохранители, она поприветствовала их кивком и тут же забыла – или попыталась забыть – об их присутствии.

Необжитый дом вгонял Мэри в тоску. Повод для радости существует, а отметить не с кем. Даже у диких зверей есть спутники. В Ирландии мужчины ходили в паб, женщины собирались на кухне, пасли детей. Люди – стадные существа. Встречаются, конечно, особи вроде кошек, предпочитающие одиночество. Среди людей такие тоже попадаются. Мэри к ним не относилась. Ей были ближе по духу сурки или горные козы. Даже читать или смотреть телевизор она предпочла бы в компании с кем-то еще. «Неплохо бы переехать в коммуналку, как Фрэнк, – вдруг подумала она. – Спальни там отдельные. Маленькие, но уютные. Все остальное общее, большая кухня, гостиная, комната с книгами и пианино». Люди специально переезжали в такие квартиры, чтобы жить общиной.

Увы, она, скорее всего, останется в своей квартире. Сменить место ей просто не позволят. Она и сама не хотела. За долгие годы Мэри устала от переездов.

Ночью она спала неспокойно и следующим утром отправилась на работу с облегчением. Мэри поняла: коллеги и есть ее дом. Ничего страшного, так жили многие люди, хотя, если посмотреть, выглядит это несколько странно. Коллеги по работе обычно не подменяют дом. Как там говорил поэт? Дом там, где нас, когда бы ни пришли, не могут не принять [18] Строка из стихотворения Роберта Фроста «Смерть батрака» ( пер. С. Степанова) . . Вряд ли он имел в виду коллег по работе.

А может, все наоборот? Когда Мэри вошла в офис, все вокруг плакали, насупились, сидели на столах, обхватив голову руками. Несколько секунд назад пришло сообщение: Татьяна найдена мертвой около своей квартиры в Цуге. Застрелена. Охрана говорит, покушение совершил дрон. «О нет! – воскликнула Мэри и рухнула на стул, чтобы не упасть. – О нет».

Полиция предоставила Татьяне полноценную защиту и надежную квартиру с командой телохранителей в придачу, да только она не сильно прислушивалась к инструкциям. Охрана подумала, что их подопечная легла спать, тем временем Татьяна вышла из дома. Никто не мог сказать зачем, услышали только, как она упала, все выскочили и нашли ее уже мертвой. Три выстрела, звук стрельбы не засекли. Пули прошли навылет и пока не обнаружены.

Услышав подробности, Мэри перестала задавать вопросы. Ей стало дурно. Офицеры смотрели на нее с тревогой. Ей советовали опять переехать на новое место. В более надежное укрытие.

– Нет! – яростно выкрикнула Мэри. – Я никуда не поеду! Мой дом в Цюрихе! Я не хочу работать в другом месте. Нам нельзя поддаваться угрозам. Занимайтесь своей работой!

Полицейские озабоченно кивнули. Один из них предложил Мэри на время поработать удаленно. Из безопасной квартиры. Пока не установят, как произошло покушение и кто за ним стоит.

Разумеется, кое-какие улики уже собрали. Татьяна носила на себе маленькую камеру наблюдения. Мэри отказалась просматривать кадры. Какая гадкая у этих людей работа. Но кто-то ее должен делать? Стреляли с большого расстояния. Не за что зацепиться. Пока все сидели и вспоминали Татьяну, поступили новые сведения. Поблизости обнаружены две пули. Американские. Это пока ни о чем не говорит. Расследование продолжается. И так далее.

Татьяна. Самая непреклонная, бойцовская натура, сестра по оружию. «Убивают самых лучших, – с горечью подумала Мэри, – вожаков, крепких, бросая вызов слабым: подхватят ли знамя, продолжат ли дело? Немногие на это решатся. В итоге убийцы побеждают. Раньше так было всегда. Мир устроен просто: убийцы готовы убивать, чтобы добиться своего. В поединке между извращенцами-социопатами, ущербными, злобными, отвратительными, испорченными подонками и всеми остальными, не только добрыми и смелыми, но и обыкновенными, слабыми овцами, желающими одного – чтобы их не тревожили, – всегда побеждают подонки. Малая горстка захватывает власть и правит подобно палачам, отнимая счастье у большинства. Естественно, у каждого имеются свои мотивы. Убийцы всегда считают, что защищают свою расу, страну, детей или ценности. Смотрят в зеркало и наделяют своим уродством других, чтобы не видеть его в себе. Виноваты всегда другие!

И Мэри тоже поддалась на удочку. У негодяев есть еще один прием, с помощью которого они заражают добрых: пусть те осатанеют и примкнут к всеобщему злу. Пошли они на хер, перебить из всех, засадить по тюрьмам, запереть в камерах с зеркалами – пусть видят себя без прикрас. Вот как наказала бы преступников Мэри, будь на то ее воля: пусть живут в камерах с зеркалами, смотрят на свое отражение весь день до конца жизни. Пусть созерцают собственную рожу. Для нарциссов невыносимо смотреть на свое отражение в зеркале, что бы там ни утверждали древние мифы.