Ким Робинсон - Министерство будущего [litres]

– Именно так поступают в Калифорнии.

– И не только там, я думаю. В Швейцарии тоже могло бы получиться. Хотя этим зверькам появление волков может не понравиться.

– Вот, значит, кто их враги?

– Да.

– Невозможно себе представить, чтобы швейцарцы ужились с волками.

– Как посмотреть. Я где-то читал о планах засадить лесами нижние альпийские луга в бывших ледниковых бассейнах, когда отступят ледники. Волкам – раздолье. Им нужны леса, хотя на открытой местности они тоже живут. Там куча свободных каменных площадок с сурками, кротами, белками. Эти зоны залегают достаточно высоко, вдали от человеческих троп.

Мэри недоверчиво покачала головой.

– Трудно себе представить, чтобы здесь снова водились волки.

– Не труднее, чем с этими козами. Сейчас любое животное вообще трудно себе представить на воле. Восстановить фауну будет нелегко.

– Если только «Половина Земли» не добьется своего.

Фрэнк кивнул.

– Мне нравится их план.

Пара не торопилась уходить. На то не было причины. В каком еще месте можно провести время лучше? Поэтому они никуда не торопились. Фрэнк жевал стебель. Мэри наблюдала за животными, искоса поглядывая на спутника. Он сидел в расслабленной позе – как кот. Даже сурки и козы были не так спокойны, как он. Животные были заняты едой. Эта же причина, в конце концов, побудила Мэри и Фрэнка покинуть камень – голод и малая нужда.

И темнота. Солнце коснулось западной горной гряды, сразу же похолодало. На луг опрокинулись тени.

Фрэнк взглянул сначала на горы, потом на спутницу.

– Что скажете?

– Пора возвращаться, пожалуй. Здесь тоже можно опоздать на последний вагончик.

– Верно.

Они поднялись, потянулись. Козы, глянув на них, медленно побрели прочь. Без видимой спешки стадо быстро перебралось на другой край луга и потерялось на фоне камней. Исчезло, как по мановению волшебной палочки. Даже зная, куда смотреть, Мэри больше не могла различить коз.

Сурков движение совершенно не испугало. Наконец один из них свистнул, пасшийся рядом детеныш галопом ускакал и нырнул под валун. Фрэнк указал пальцем в небо. Над головой парила птица. Очевидно, ястреб.

Пара двинулась вниз по тропе, ведущей к станции канатной дороги. Внезапно Фрэнк дернулся и упал ничком.

Мэри вскрикнула, подскочила к нему и присела рядом на корточки. Фрэнк что-то прохрипел, как оглушенный. Упершись руками в землю, он приподнялся, перекатился в сидячее положение и замер, сжимая руками голову. Ощупал лицо, подбородок.

– Все в порядке? – громко спросила Мэри.

Фрэнк мотнул головой.

– Не знаю пока.

– Что случилось?

– Не знаю. Упал.

На городской сбор явились почти все, кто еще жил в нашем районе. Набралось около четырехсот человек. Люди поглядывали вокруг, сидя в старом школьном спортзале, мы все когда-то ходили сюда на уроки физкультуры. Все друг друга знали по имени.

От агентства ООН под названием «Министерство будущего» через федералов и правительство штата Монтана поступило предложение: продать свою собственность за деньги, которых хватило бы по гроб жизни – на оплату жилья в дорогих местах, поступление в любую школу на выбор, переезд в город, – если получится договориться между собой, то в один и тот же. Вероятно, в Бозмен. Некоторые топили за Миннеаполис.

О плане собравшиеся уже знали. Накануне вечером в единственном еще работающем кинотеатре показывали шотландский кинофильм «Местный герой» о том, как техасская международная нефтяная компания хотела выкупить у жителей прибрежный поселок в Шотландии, чтобы потом его снести и построить порт для танкеров. Отступные обещали всех сделать богачами, местный люд радостно и без малейших угрызений совести проголосовал «за». Жители устроили последний кейли – попрощаться с поселком и отпраздновать переход в разряд миллионеров. Но тут на вертолете прибывает владелец нефтяной компании и объявляет, что поселок не тронут и устроят в нем астрономическую обсерваторию. Астрономия, видите ли, его личное хобби. Хозяина компании играл Берт Ланкастер. Смешной фильм, поучительный. Мы смотрели его, словно набрав воды в рот. Тема-то больная.

Наше положение мало чем отличалось, хотя поселок никто и не собирался сносить. Его хотели сохранить как убежище для чрезвычайных ситуаций и базу для смотрителей животного мира, в которые предлагали записаться нашим детям и – было бы желание – даже нам самим, если откажемся от имущества. Приехать просто так разрешат только раз в год – не больше. Несколько дней назад в кинотеатре показывали «Бригадун». Видимо, как иллюстрацию, насколько глупо будет выглядеть такая затея. На этом сеансе опять никто не смеялся. Очевидно, Джефф, содержавший кинотеатр себе в убыток, не хотел, чтобы поселок закрыли. Решил нас немного расшевелить. Пока мы собирались, включил через динамики «Homeward Bound» Саймона и Гарфункеля, реально давил на психику. Не помогло – все проголосовали «за».

Главная причина: поселку так и так конец. С таким же успехом Джефф мог бы крутить фильмец о зомби. Все дети разъехались. Окончили школу, рванули на автобусе до соседнего города для поступления в колледж или на поиски работы, да так и не вернулись. Не все, конечно. Я-то вернулся. Однако большинства след простыл, уехавшие возвращались все реже, а глядя на них, другие тоже не торопились. Положительная цепь обратной связи с отрицательным результатом. Так бывает везде, куда ни глянь, – это характерная черта нашего времени. В 1911 году население поселка достигло пика – 12 235 человек. Каждые десять лет оно сокращалось и теперь опустилось до 831 жителя, а на самом деле и того меньше, потому как бедолаги, подсевшие на мет, на самом деле уже не люди. Магазин, кафе, кинотеатр, за который отдельное спасибо Джеффу, почта, заправка, школа от подготовительной по восьмой класс. Старшие классы уже в другом городе, в нашем поселке слишком мало и учеников, и учителей. Вот и все дела.

И мы, конечно, не одни такие. Не знаю только, радоваться или плакать. То же самое творится на Среднем западе, в западных штатах, на юге, в Новой Англии, на Великих озерах. Да вообще по всей Земле. Говорят, за пару тысяч евро в Испании можно купить целую деревню. В центре Испании, в центре Польши, во многих местах Восточной Европы, в восточной Португалии, в России – список бесконечный. Разумеется, есть страны, где поселки буквально на глазах превращаются в города, картонные халабуды расползаются от первого дождя, но народ все равно терпит. Такой путь не для нас. Мы жители Монтаны, население наших деревень упало ниже прожиточного и функционального уровня. Поселку кранты, поэтому мы сейчас и сидим в спортзале.

Выкуп предложен щедрый. Если большинство переедет в один и тот же город, мы останемся соседями, образуем свой район или часть района. Нам будет на что жить. Раз в год мы сможем приезжать сюда посмотреть на старые места, на землю. Пройдет время, и те, кто здесь когда-то жил, вымрут, причин приезжать сюда не останется. Тогда постройки, вероятно, рухнут, либо их разберут на стройматериалы. Земля станет частью большой экосистемы Йеллоустоуна, одной из крупнейших экосистем Земли. Здесь поселятся буйволы, волки, медведи-гризли, лоси, олени, росомахи, ондатры, бобры. В реках – рыба, в воздухе – птицы. Животные будут мигрировать и, если климат действительно потеплеет, двинутся на север, но в любом случае это будет их земля, на которой они смогут жить как захотят. Оставшиеся здесь или приезжие будут работать егерями, полевыми исследователями, табунщиками диких животных и – черт его знает – ковбоями по бизонам? Бизбоями. Власти ничего конкретно не объясняют, но признаются, что работа далеко не окончена.