Вера Порет - Жестокий эксперимент

И был еще один вопрос, который я хотела задать Михаилу.

Я смотрела на то, как он отсчитывал деньги и клал их в маленькую коричневую папочку, которую ему подала официантка. Он заплатил за мой кофе. Щедрый ты, красавчик.

– Откуда у тебя шрам? – выговорила я. Вообще-то мне хотелось спросить о другом, но про шрам тоже было интересно.

Михаил на секунду замер, а потом с улыбкой рассказал, что его приняли в семью с таким небольшим недостатком. Приемные родители даже свозили его в столичную клинику, где пластические хирурги немного подправили ему бровь и сделали шрам не таким заметным.

Обещания Института про здоровых детей такая же наглая ложь, как и про все остальное!

На следующий день я взяла такси и отправилась к черным воротам. Туда, откуда недавно меня выпустили. В Институте со мной что-то происходило. Что-то, что я хотела бы запомнить.

Был будний день, одиннадцать часов. Надеюсь, мой врач не сильно загружен выводом бедняг из забвения.

На проходной охранник повторял и повторял, что не положено отвлекать врачей от работы. Даже если пришел бывший клиент и готов все тут разнести. В итоге робот превратился на полминуты в человека и позвонил куда-то. Это был не мой врач, но охранник передал в общих чертах, что происходит. Одна эмоциональная дамочка хочет видеть Дмитрия Игоревича.

– Пусть захватит с собой ребят.

Эта фраза мне совсем не понравилась. Я хрупкая женщина и просто хочу поговорить.

Охранник заверил, что доктор сейчас придет, и я села на жесткий кожаный диван.

Не пробиться. Такое чувство было у меня внутри, когда я мучила охранника. Когда ждала своего врача. Он наверняка связан какой-нибудь врачебной тайной или своими договорами. Или он такой же робот, как и все вокруг.

Дмитрий Игоревич шел быстро. Я увидела его в окно. На нем был белый халат поверх рубашки. Он не мерзнет. Впрочем, на проходной было тепло. Я поднялась с дивана и бросилась в его сторону.

– Добрый день. Как вы себя чувствуете? – спросил Дмитрий Игоревич, когда подошел ко мне. Вообще-то, вид у него был такой, будто он хотел меня послать, но правила приличия требовали сперва поинтересоваться самочувствием.

– У меня родился кто-нибудь во время экспериментов?

Я старалась держать себя в руках и соблюдать правила хорошего тона.

– Это закрытая информация.

– Я могу подождать, пока вы проверите.

Он ведь мог не помнить, что происходило именно со мной в течение долгих семи лет.

– К сожалению, не могу ответить на ваш вопрос. Это в ваших интересах.

– В моих интересах знать правду!

Мне хотелось схватить его за грудки и вытрясти все, что он знает о моем пребывании в Институте.

– У меня родился ребенок? – выкрикнула я так, что задрожали стекла и вздрогнул охранник. – Это все, что я желаю знать!

– В контракте было прописано, что мы можем использовать вашу репродуктивную функцию.

Паршивый робот, набитый кучей умных фраз!

– Мы обязаны отпустить вас отсюда здоровой.

Я теряла над собой контроль. Врач оставался спокойным. Он сунул руку в карман, и я поняла, что мне следует угомониться. Не хочу, чтобы он мне что-нибудь вколол.

Подошли санитары: два огромных мужика-робота с каменными лицами.

Правду я тут не узнаю, а огрести по полной программе могу. Доктор, санитары, охранник – они все винтики в этой системе. Не хотелось возвращаться в эти белые стены. Не хотелось становиться роботом. Делать мне тут больше нечего. Правду здесь я точно не узнаю.

– Извините. Я погорячилась. Мне пора домой.

– Вы можете обратиться в наш центр психологической поддержки клиентов.

Тупая машина! Ты просто выдаешь заученные фразы! Ты не представляешь, что я чувствую. Не нужен мне твой центр поддержки. Мне нужно совсем другое!

– Спасибо, я подумаю.

Пришлось склонить голову, чтобы скрыть лицо и не выдать того, что творилось у меня внутри. Этот бой я проиграла.

В субботу я поехала в соседний город к тете Лене. Она утверждала, что очень занята, а ее дочь простужена и сидит дома с сильным кашлем. Да плевать, мне просто хотелось поговорить об отце и сходить в какой-нибудь платный медицинский центр, но не к врачу-роботу, а к врачу-человеку. Я уже отыскала во всемирной сети один медцентр с душевной обстановкой и приветливой девушкой-администратором. Она записала меня на УЗИ и прием. Все в один день с интервалом в полчаса. Очень удобно. И недалеко от дома моей тетки.

Тетя Лена, конечно, заулыбалась, когда меня увидела. Как же фальшивы были ее улыбки! Как и слова. Впрочем, в этом был большой плюс: тетя Лена не была роботом. Я сказала ей, что ухожу кое-куда, и она попросила меня прийти попозже. Ей не хотелось переносить свои дела ради встречи с племянницей. Ничего страшного, я переживу. Поговорю с ней об отце вечером, когда она переделает все, что запланировала, и сможет уделить мне хотя бы час.

Меня больше интересовало мое женское здоровье. Ведь врач мог определить, рожала я или нет.

Женщина в белом халате бросала на меня взгляды поверх строгих очков с черной оправой. Я требовала ответа всей своей позой: сидела на стуле, подавшись в ее сторону, и нервно мяла руки. Она осмотрела меня на кресле молча, хотя я беспрестанно просила сказать, рожала я или нет. У меня на руках уже были результаты УЗИ, на котором рубца не обнаружили. Значит, кесарева мне не делали.

– Вы не первая про такое спрашиваете.

Ей, похоже, нельзя говорить правду. Она скрестила руки на груди, будто бы закрылась от меня. Понимаю, ей не нужны неприятности, но ведь я никому ничего не расскажу. Просто хочу знать, что происходило с моим телом.

– Вы там что-то заметили? Я рожала?

Я уже была готова опуститься на колени и умолять сказать мне правду.

– Скорей всего, да.

Женщина опустила глаза и принялась что-то записывать.

Мне не нужно никаких бумажек, не надо заводить карту. Я уже узнала все, что хотела. Спасибо.

– Давно?

– Не в прошлом месяце. Может, год назад или больше.

Такой ли ответ желала услышать? Не знаю.

Я вышла из медцентра, перебирая в голове варианты того, где сейчас мой ребенок. Надеюсь, у моей дочери заботливая мама, не такая, как я. Она покупает ей развивающие игрушки, кормит правильной едой и водит в парки аттракционов.

Холод забирался под пальто и даже под синтетическую серую кофту, которую я надела, потому что уже второй день тучи не собирались выпускать солнце.

К тете Лене я зашла ближе к вечеру. Хотела уехать, но та смягчилась, предложила чаю и закрыла сопливую дочку-школьницу в отдельной комнате. Не желала тетя Лена брать на себя ответственность, если меня по дороге прибьет маньяк. А днем, наверное, маньяки спят. Если я уеду днем, тетка не будет волноваться.

Ее сын должен был вернуться с работы в половине десятого. После техникума ему приходилось подрабатывать на автомойке. Платили мало.