Алекс Тарн - Хайм

Я повернулся к ней, чтобы влепить ей порцию горьких упреков – обычно после этого мне становилось легче. Повернулся – и оторопел. Ее не было! Вернее, она была, но не так, как раньше, в отдельном, четко отличимом от меня виде. Теперь я не мог избавиться от странного чувства, будто мы превратились в одно целое, неразделимое существо. Это и пугало, и радовало одновременно; я даже глянул в зеркальную дверцу аппаратного шкафа, едва ли не ожидая увидеть там высокого широкоплечего красавца – такого, каким я выглядел в Хайме. Увы, в стекле отражалось всё то же расплывшееся тело пожилой женщины, моей незадачливой снаружистки… почему же я ощущал его своим? Что за чертовщина?

Тем временем Трай, так и не дождавшись никакой реакции, вернулась к столу. По-моему, она наслаждалась произведенным эффектом.

– Ответьте уже что-нибудь, не молчите… Вы же такие красноречивые.

Мы с Программером по-прежнему молчали.

– А знаете, – задумчиво сказала Трай, – я ведь впервые произнес это вслух. Не потому что скрывал, а просто не с кем поговорить. Я ведь живу один. А с доктором в кабинете не побеседуешь. Там сплошной монолог, причем не твой. Театр одного актера, где ты – зритель. А сейчас вот… как-то легче стало.

– Может, что-то еще можно… – начал было Программер, но Трай сразу перебила:

– Нет-нет, не надо. Я же говорю, это такая стадия, на которой чудес не бывает.

Мы помолчали еще какое-то время, затем Трай хлопнула себя ладонями по коленкам и поднялась со стула.

– Вот и поговорили. Теперь откроете?

– Погоди, Трай, – остановил ее я. – Я с тобой.

Не знаю, что это меня вдруг стукнуло. Не знаю даже, кто это произнес: я, моя снаружистка или наше новое совместное существо, гибрид, неведомая зверушка… Трай удивленно подняла брови:

– Найт, ты что, не понял? Я возвращаюсь умирать. К своей постели и своим ампулам. Я живу на морфии.

– Ты живешь одна. Тебе понадобится помощь.

– Что ж, – она улыбнулась какой-то неопределенной улыбкой. – Если тебя не пугает… не знаю, представляешь ли ты, какие картины тебе придется наблюдать…

– Ты моя жена, – напомнил я. – Мы расписались в хаймовской мэрии. Подожди, я только переоденусь.

Я бросился в соседнюю комнату, где в шкафу висела моя верхняя одежда. Что я делаю? Что я делаю? Понятия не имею, кто диктовал мне тогда мои слова и действия. И главное, кому диктовал? В голове не было ничего, даже тоски о Постуме; на секунду меня ожгла мысль, что Программер может подумать, будто я, бездомный, пользуюсь возможностью отхватить жилплощадь у умирающей Трай, но я тут же отбросил ее, как чудовищно не соответствующую действительности. Я засовывал руки в куртку снаружистки и прислушивался к себе: что там, внутри? Страх? Нет. Отчаяние? Нет. Жалость?

Пожалуй, да – жалость. Но не обычная, обращенная к себе самому, а жалость к ней, к Трай, моей умирающей жене. Сначала едва заметная, она быстро росла, и мне пришлось до горла застегнуть молнию куртки, чтобы жалость не выплеснулась наружу. Я вернулся в гостиную. Они ждали меня в точности на тех же местах, где я оставил их. Помню, этот факт меня поразил: возможно ли оставаться в неподвижности так долго? – но, бросив взгляд на часы, я понял, что отсутствовал не больше полуминуты. Полуминуты! А мне казалось, что прошло по меньшей мере полчаса!

Трай встретила меня все той же неопределенной улыбкой и таким внимательным взглядом, словно видела впервые. Я и сам видел себя впервые.

– Пойдем, – я бережно взял ее под руку. – Прощай, Программер. Спасибо за всё. И извини за беспокойство.

– Так и уйдете? – с какой-то нерешительной интонацией проговорил наш хозяин. – Прямо сейчас?

– Ну да, – подтвердил я. – Сбылась твоя мечта.

Открывай, бог и царь.

– Моя мечта? – повторил он. – Ну да… моя мечта.

Покачав головой, Программер подошел к рабочей клавиатуре и стал набирать комбинацию замка.

– Пойдем, Трай, – сказал я. – Сейчас он откроет.

Она оперлась на мою руку. На мою сильную руку, руку Найта, рыцаря, мужа и защитника. Мы стояли у двери и ждали, когда она сдвинется.

– Не надо. Не уходите.

Мы обернулись. Программер смотрел на нас от своего стола с выражением решимости и смятения одновременно.

– Ну куда вы пойдете? Разве это решит проблему?

– Домой, – ответила Трай. – Мы идем домой.

Откройте.

– Выслушайте меня еще минутку, – сказал он. – Пожалуйста. Всего одну минутку.

Я посмотрел на жену. Трай пожала плечами и кивнула. Программер прошелся по комнате. Он выглядел слегка смущенным.

– Вот что. Вы только не подумайте. Это не то, что прямо сейчас мне в голову стукнуло. Я эту идею давно разрабатываю. Даже уже изобразил кое-что. Вам про Хайм объяснять не надо. Хайм, он спать не ложится. Двадцать четыре часа в сутки, без перерывов. А снаружисты? Снаружистам без сна никак. Получается, что каждый аккаунт простаивает как минимум треть суток. А если снаружист еще на службу ходит или там в школу, в колледж? В отпуск уехал, в командировку… тогда что? Короче, я посчитал: редко какой аккаунт набирает в среднем больше шести часов. Итого семьдесят пять процентов потерь! Минимум! Реально куда больше. А каждый потерянный час – это что? Это не съеденные обеды в ресторанах, не выпитые бокалы в барах, не посмотренные фильмы, не купленные участки, не построенные дома. Потери, потери, потери…

Мы с Трай снова переглянулись. К чему он ведет? Мне вдруг вспомнились десять процентов, которые Программер взимает с каждой сделки.

– Тебе что, денег мало?

Он удивленно поднял брови.

– Денег? Каких денег? А-а, денег… ну да, деньги тоже важны. Сначала я о них и думал. Не потому, что мало – денег хватает. Просто плоха та система, которая не стремится минимизировать потери. Тут дело в принципе. Но это только сначала. А потом я сообразил, что многим такие отлучки не нравятся. Да что многим – почти всем. Люди не хотят отлучаться из Хайма. Отлучаться от жизни. Вот кто-то с кем-то подружился, а потом снаружист ушел в отпуск. Будут его ждать там, в Хайме, пока он вернется? Бывает, что и не ждут, ищут кого-нибудь другого, кто не пропадает. Конец дружбе… – Программер выдержал значительную паузу. – Или взять такие случаи, как у вас. Как у Трай. Мои аккаунты могли бы жить вечно, если бы их снаружисты не…

Он прищелкнул пальцами. Глаза его светились безумным блеском.

– Я вам, кажется, ясно объяснила, – тихо сказала Трай. – Мой рак неизлечим.

– Да я не о раке! – с досадой воскликнул хозяин.

– При чем тут рак? Понятно, что я не врач и не шаман. Снаружи я бессилен, так же, как и вы, как и все остальные снаружисты. Кто мы? Тьфу! Никто! Глина. Вчера вылепили, сегодня смяли. Зато в Хайме… Идите сюда…

Программер ухватил нас за локти и вытащил на середину комнаты.