Алекс Тарн - Хайм

– Садитесь! – скомандовал он. – Смотрите!

Видите эти экраны? Здесь жизнь! Настоящая полноценная жизнь. Да вы и сами это знаете, пробовали… И тут, в Хайме, я бог и царь! Бог и царь!

Он перевел дыхание, присел перед нами на корточки и продолжил, переводя лихорадочно горящие глаза с Трай на меня и обратно:

– Короче, я подумал: а что если сделать программные клоны моих снаружистов? В конце концов, реакции людей довольно предсказуемы. Конечно, у каждого есть своя манера, свои особенности поведения, но эти особенности повторяются. Их можно учесть. Можно набрать достаточно большой банк поведенческих реакций снаружиста. Записать – что он любит, чего не любит, что и в каких случаях говорит, как реагирует. Учесть его образование, взгляды, предпочтения, его воспоминания, радостные и грустные. Мелодии, которые ему нравятся, книги, которые он читал. Люди, которых он любил и ненавидел…

Программер выставил вперед обе руки, как будто держал в них мяч… или даже не мяч, а живую пульсирующую сферу… Да нет, не сферу, вдруг догадался я, а мозг! Да-да, он смотрел на этот воображаемый предмет так, словно перед ним был живой человеческий мозг.

– И тогда, – торжественно прошептал Программер, – тогда, проведя грамотный анализ этой инфы, можно с большой степенью точности предсказать, что будет делать или говорить этот снаружист в той или иной ситуации. Особенно если речь идет о взаимоотношениях внутри небольшой группы. Например, о семье из трех человек. Понимаете? Аккаунт в Хайме будет вести себя так, будто им управляет снаружист, в то время как на самом деле им управляет программный клон! Такой снаружист может уехать хоть на месяц, хоть на год, и никто в Хайме ничего не заметит! Он может даже… гм… ну…

– Умереть? – тихо закончила Трай. – Чего уж там, договаривай.

Программер вызывающе фыркнул.

– Да, и умереть тоже! Ну так что? Он ведь умирает снаружи! Всего лишь снаружи! А в Хайме он, наоборот, продолжает жить на всю катушку! – он выпрямился во весь рост и вытянул вверх руки – наверно, чтобы казаться еще выше. – Вы понимаете, о чем идет речь? О бессмертии! Я хочу дать людям бессмертие! Вечную жизнь! Соображаете?

Со стороны мы, должно быть, представляли собой любопытную картину: красивая супружеская пара на вертких офисных стульях посреди большущей пустой гостиной, более смахивающей на танцевальный класс – и безумный танцор в стоптанных шлепанцах, вытянувшийся в струнку к одному лишь ему видимым высотам. В тишине слышалось только легкое жужжание вентиляторов аппаратной стойки.

– Секундочку, – сказал я. – Мне хотелось бы уточнить. Ты имеешь в виду, что можно запустить в Хайм точный клон моей жены? Клон, который будет жить и действовать вместо…

– Не «вместо»! – горячо перебил он. – И даже не «в точности как»! И даже не «клон»! Это практически на сто процентов будет она, Трай! Я просто перемещу ее в Хайм, целиком.

Трай покачала головой.

– Ага… практически на сто процентов… Зачем ты нам голову морочишь? Есть сто процентов и есть не сто процентов. А что такое «практически сто процентов»?

– Ерунда! – парировал Программер. – Ста процентов в природе не существует. Всегда есть примесь, даже в самом наичистейшем золоте. Практически сто процентов – это когда примесь настолько мала, что становится незаметной. Что тут непонятного?

Я вопросительно посмотрел на Трай – она молчала, глядя в сторону. Аргументы хозяина Хайма и в самом деле звучали довольно логично.

– Что ж, – нерешительно проговорил я, – недурно было бы убедиться в твоей правоте на деле. Хотя, как я понимаю, реально это еще не работает?

Программер с энтузиазмом прихлопнул в ладоши.

– Механизм программы практически… – он покосился на Трай и поправился: – …почти готов. Я даже сделал несколько пробных клонов. Предлагал замену отъезжающим в отпуск – не напрямую, конечно, а через посредников. Один из таких клонов действовал целую неделю, и никто ничего не заметил. Единичные жалобы на странное поведение, не более того. Но это только первый этап. Понимаете, эта программа – самообучающаяся. Пока что она работает вслепую.

– Вслепую? – переспросил я. – Что значит вслепую? У тебя же миллионы клиентов. Океаны информации.

– Результирующей информации… – Программер вздохнул. – Внутри Хайма я вижу только результат решений снаружистов. А о мотивах этих решений программа может только догадываться. Вот если бы появилась возможность понаблюдать за процессом, что называется, изнутри…

– Что тут непонятного, Найт? – вдруг взорвалась Трай, схватив меня за руку. – Ему нужны подопытные кролики. Нужно, чтобы кто-то поиграл в Хайм прямо здесь, на лабораторном стенде его самообучающейся программы! – она резко повернулась к хозяину. – Электроды в мозг тоже вставлять придется? Током бить будешь? Или только лапки отрежешь?

Программер развел руками. Агрессивная реакция Трай явно обидела его.

– Зря вы так… – уныло проговорил он. – Разве я кого-то к чему-то принуждаю? Нет так нет. Найдутся другие добровольцы. А вам я просто хотел помочь, вот и всё. Да, мне нужна небольшая группа людей, за которыми я мог бы понаблюдать некоторое время. Хотя бы десяток дней. Сначала заполнить таблицы. Биография. Детство, образование, семья, работа, прочее. А потом просто игра в Хайм. Живые реакции наблюдаемого, эмоции, настроение. Ругань, похвальба, ассоциативный ряд… короче, весь набор информации. Компьютерный анализ, моделирование, поправки, снова анализ, снова моделирование, снова поправки… Работы еще немало, это точно. Но вживлять электроды – нет, не понадобится… – разве что датчики нацепить. Так что можете идти. Не стану задерживать. Легкой вам смерти.

Он опять развел руками и, шаркая шлепанцами, двинулся к своему рабочему столу. Я взял Трай за плечи и развернул к себе.

– За что ты на него напустилась? Он хочет только добра, это ведь очевидно. Трай, он хочет дать тебе шанс! Единственный шанс! Подумай, что ты теряешь?

Она резко высвободилась.

– Шанс, а? Да еще и единственный? Ну да…

Может быть, для тебя! Ты, я вижу, готов на всё, лишь бы сохранить своего драгоценного Постума. Но при чем тут я, Найт? Я хочу умереть спокойно. В своей постели, а не в пробирке у этого сумасшедшего. Нормально, понимаешь, нормально! Имею право? У меня нет сил на это… на это… на это безобразие!

Послышался звоночек, входная дверь поползла в сторону, открывая вид на улицу. Снаружи стояла темнота; где-то в отдалении сквозь мокрую, не то снежную, не то дождевую взвесь светился сиротливый фонарь. Вечер или ночь? Я совсем потерял счет времени и потому не был уверен. Я не удерживал Трай; она в любой момент могла встать и уйти, но почему-то медлила. Почему-то? Думаю, я знал почему.