Алекс Тарн - Хайм

Нечто подобное происходило и со мной: я возился с компьютером, а там, у другого стола, выясняла отношения самая обычная земная пара, и Найт был Найтом, с его типично мужской зацикленностью на ролевых обязательствах, на вечных «почему» и «зачем», на поисках смысла даже там, где смысла нет и быть не должно, а Трай была Трай, с ее типично женским безжалостным нежеланием объяснять то, что и так понятно – понятно ей, и наплевать на остальных дураков. Я слышал и видел в них тех, кем они были по ходу разыгрываемой драмы – разыгрываемой здесь и сейчас, а потому единственно важной, единственно реальной, единственно заслуживающей внимания. И пусть снаружи, за стенами моего дома эти двое работали в иных амплуа – кого волнуют спектакли, идущие в других театрах? Вот сцена, вот зал, вот актеры – смотрите, люди! Будьте реалистами!

– Ты можешь объяснить, что происходит?

– Я уже сто раз отвечала тебе на этот вопрос…

– Но это не ответ!

– Другого у меня нет.

Найт вскакивал и принимался, заламывая руки, расхаживать вокруг сидящей жены. Наконец он резко мотал головой, словно отказываясь поверить в происходящее, подкатывал отскочивший в сторону стул и снова приступал к беседе, больше напоминавшей допрос.

– Послушай, Трай. Ну послушай, прошу тебя…

– Я слушаю, – с выражением бесконечной усталости откликалась она.

– Наверно, я что-то сделал неверно. Только скажи, я обещаю исправиться.

– Ты все делал верно.

– Но так же не может быть! – восклицал он. – Так не бывает, чтобы целый год всё было нормально и вдруг – раз! – обрушилось. Должна же быть какая-то причина! Причина есть у всего на свете, а у катастроф – в особенности. Ты согласна? Ну что ты молчишь?

Трай пожимала плечами.

– Ладно, согласна.

– Ну наконец-то хоть в чем-то ты согласна… – сардонически констатировал Найт и возвращался к первоначальному вопросу: – Тогда объясни.

– Я уже объясняла…

Этот бессмысленный цикл повторялся раз за разом, пока наконец Найт не взорвал его новым направлением разговора. К тому времени я уже разобрался с вирусом и праздно сидел у своего стола, ожидая, когда им надоест крутить свою заевшую пластинку.

– Хочешь, я расскажу тебе, в чем дело?

Хочешь? – в голосе Найта звучали нотки едва сдерживаемого бешенства.

Трай слабо улыбнулась.

– Зачем? Я и так знаю.

– А вот затем… – он обернулся, как будто ища причину, и наткнулся взглядом на меня. – Чтобы все знали! Не только ты! Пусть и он тоже…

Она устало покачала головой.

– Ну зачем так… давай закончим это спокойно…

– Спокойно?! – почти прокричал Найт. – Тебе спокойно, а мне конец всего! Понимаешь?! Конец всего! Что ты молчишь?

Трай не отвечала.

– Видишь? – теперь Найт обращался ко мне. – Теперь ты видишь? Все дело в деньгах! Деньги, деньги, деньги! Повсюду одни только деньги!

– Что ты несешь… – выдохнула Трай. – Какие деньги?

– Ну да! – воскликнул Найт, воздев руки к потолку. – А что же еще? Да, не всем повезло прийти в Хайм богачами. Да, у меня нет ни капитала, ни талантов, ни ценной профессии. Но ты ведь знала это с самого начала! Я ничего не скрывал! Почему же теперь эти упреки?

– Какие упреки? – Трай изумленно подняла брови. – О чем ты? Разве я когда-нибудь…

Но Найт не слышал ничего в упоении своей горечью. Он снова подскочил к моему столу, призывая меня в свидетели.

– Видишь? Видишь? Вот они, женщины… все время о деньгах, о деньгах, о деньгах… Как будто это главное в жизни! Я тебе сейчас всё расскажу. Всё! Всё!.. – он запнулся и махнул рукой. – А вообще-то, и рассказывать нечего. Банальная история. Удивительно, что она каждый раз застает нас врасплох.

Найт умолк, уставившись мне в лицо. Его отчаянный взгляд молил, требовал от меня помощи, совета, ответа. Но что я мог ответить, чем помочь?

– Врасплох? – переспросил я, выигрывая время.

– Кого это нас? Если говорить обо мне, то…

– Нас, мужчин! – перебил меня Найт.

Я едва не расхохотался. Положительно, когда игра заходит слишком далеко, ее перестаешь воспринимать серьезно.

– Ага, – промямлил я, прикрывая лицо рукой, – нас, мужчин…

– Ты приносишь в семью свое сердце, свои силы, свои мысли… – горько продолжал он. – Всю свою жизнь. А ведь она у тебя одна, другой нет и не будет. И вдруг тебе говорят: где деньги? Деньги!

– Хватит! – выкрикнула Трай, вскочив с места. – Всему есть предел! Немедленно прекрати эту бесстыдную ложь! Разве я когда-нибудь заговаривала с тобой о деньгах? Чего-чего, а денег нам всегда хватало.

– Вот! – обернувшись ко мне, торжествующе подхватил Найт. – Ты слышал? Она богата, понимаешь? Она богата, а я беден! И она никогда не упускает случая подчеркнуть этот факт. Стоит мне заикнуться о том, что какие-то вещи нам не по карману, как она тут же вытаскивает пачку хайлеров. Как будто не понимает, насколько унизительно выглядит подобная ситуация для мужчины, отца, главы семейства…

Трай быстро прошлась вдоль по комнате и обратно. Обвинения Найта – обоснованные или нет – начисто выбили ее из неприступного окопа скорбного спокойствия, с которым она встречала все его прежние вопросы.

– Что за чушь… что за чушь… – теперь ее голос звучал раздраженно, под стать интонациям мужа. – Откуда ты вытащил эти идиотские фантазии? И почему ты все время говоришь обо мне в третьем лице? «Она»! Это, в конце концов, невежливо. Что я тебе сделала плохого? И еще: ты постоянно обращаешься к этому человеку. Кто он тебе? Кто он нам? Зачем он здесь?

Трай вдруг резко остановилась и поднесла руку ко рту, словно застигнутая внезапной мыслью.

– Он что… нет-нет… быть такого не может… или все-таки…

– Что все-таки? Чего не может быть? Ты можешь выражаться нормальными словами? Чтобы понял даже такой идиот, как я? – Найт почувствовал изменение в поведении жены и теперь напирал изо всех сил.

– Он… что? – вопросительно повторила Трай, со страхом уставившись на меня. – Он и есть…

«Постум!..» – вдруг догадался я. Бедняжка решила, что я – Постум! Вернее, не совсем Постум, а его снаружист… но впрочем, какая разница? В самом деле, такое умозаключение выглядело совершенно логичным в ирреальном пространстве моей гостиной. Если импозантным мужем могла быть немая толстуха, а его несговорчивой женой – худощавый интеллигент, то отчего бы и мне не заделаться их пятилетним сынком?

– Что? – простонал по-прежнему не врубающийся Найт. – Что есть? Кого есть? Ты меня уже съела со всеми потрохами…

– Она думает, что я – Постум, – мрачно сказал я. – Я! Я – Постум! Как тебе это нравится?

Найт выкатил глаза.

– Ты – Постум? – выдавил он, запинаясь. – Ты… серьезно?!

– Хватит! – заорал я. – Прекратите это сумасшествие! Слышите вы, оба! Никакой я не Постум, понятно?! Вам написать расписку? Поклясться на Библии? Что может вас убедить?