Павел Гигаури - Соб@чий глюк [litres]

– Где оно его потеряло? – раздраженно спросил отец. – Раздуло?

– Раздуло, – смиренно констатировал я очевидное, – но синяка нет! – попытался я разбавить плохое известие оптимистичной ноткой.

– Завтра будет, – уверенно сказал отец.

– Завтра вообще ничего не будет, – заверил я его. – Я думаю, что вся эта собачья активность связана с вирусом, – сказал я, обращаясь ни к кому конкретно, поскольку отец был занят своим распухшим лицом.

– Если связан, то не напрямую, – отозвался отец.

– Это как?

– Сам вирус тут ни при чем, но у людей на этой почве развивается массовый психоз. Что-то читают, что-то слышат. И пошло-поехало. Наверняка уже есть конспирологические теории.

– Я уверен, что Интернет уже кишмя ими кишит, – согласился я. – И никому в голову не придет, что все вышло случайно. Одна собака-дармоед чихнула на хозяина, а у хозяина в голове, кроме гриппа, куча всякой всячины: от жены-бляди до компьютерных программ, и вот пожалуйте!

Пока я это говорил, в голове задвигались мысли: всячина напоминает – ветчина, может получиться «куча всякой ветчины». Это, видимо, вернулось мышление с обратной стороны сознания и неудачно попробовало встрять в разговор.

– Во-первых, жена твоя не блядь, а во-вторых, при чем здесь она и при чем здесь твоя голова с компьютерными программами?

Я не рассказывал отцу об особенностях нового вируса, это было решено держать в тайне, хотя бы до поры до времени.

– Ни при чем, но несчастливое состояние души может родить что-нибудь гадкое скорее, чем спокойная, а уж тем более счастливая душа, – уклончиво ответил я.

Наш разговор мог бы тянуться еще долго, но мы подъехали к дому родителей. Я остановился подъезда, вышел из машины, достал с заднего сиденья отцовскую сумку и вытолкал Собакина наружу с приказом размяться и оправиться. Отец, кряхтя, выбрался из машины.

– Артем, может, поднимешься, с матерью поздороваешься, поешь? Она наверняка что-то вкусное приготовила и будет очень рада тебя видеть.

– Нет, спасибо! Я знаю, что будет рада. Но уже темно. А она как нас увидит: я с фингалом под глазом, ты с раздутым лицом – расспросов будет до утра. Спасибо, батя, тебе! Спасибо, что с собой взял.

– Ну, как знаешь. Езжай осторожно. И Собакина своего не забудь здесь на улице, – как-то смущенно проговорил отец, а потом неопределенно махнул мне рукой: – Давай, бывай, – и пошел в подъезд.

Я дождался, пока он скроется в подъезде, и свистнул Собакина. Он не появился. «Сволочь!» – подумал я и свистнул громче, а для пущей строгости позвал его еще и по имени. Собакин выпрыгнул с заднего сиденья машины и издевательски завилял хвостом.

– Издеваешься? – строго спросил я его. Он вместо ответа опять запрыгнул на заднее сиденье. Я захлопнул за ним дверь, приговаривая, что он, Собакин, не дал мне на чай, и сел за руль.

Выехав со двора, я тут же крикнул телефону, чтобы он позвонил сестре. Телефон не понял и стал перечислять варианты. Сестры среди этих вариантов не было. Я задумался, потом сказал позвонить Ксении, телефон опять стал перебирать варианты, и опять среди этих вариантов сестры не было.

– Ты, безмозглый мудак, элементарного запроса сделать не можешь, у тебя вместо ИИ жопа! – обругал я телефон, понимая, что сейчас придется его искать номер сестры на ходу.

– Звоню «Жопа», – отозвался телефон.

Тут я со смущением вспомнил, что сохранил номер сестры под этим именем. Я часто менял ее клички в телефоне и подзабыл, как она была закодирована в последний раз.

Телефонные сигналы улетели в город искать мою сестру, закодированную четырьмя буквами русского алфавита. Сестра откликнулась очень быстро, видимо, не осознавая, на что откликается. Впрочем, я ведь тоже не знал, что высветилось у нее на экране.

– Артем, ну где тебя носит? – вместо приветствия выпалила Ксения.

Артем – это хорошо, это почти признание в любви, я сомлел от неожиданности.

– Во-первых, здравствуй! Во-вторых, ты же знаешь, что я с отцом ездил в дедовскую деревню, – ответил я.

– Я помню, помню! Но события разворачиваются так быстро, что я просто не успеваю за ними, – торопливо сказала сестра.

– Это точно, что быстро! Первое, что я слышу по возвращении на большую землю, это об образовании партии ДДС. Похоже, вирус набирает силу, распространяется с небывалой скоростью.

– Ты еще не знаешь всего! Это только часть айсберга, – заговорщицки сказала сестра. – Я закончила исследования, можно сказать, скоропостижно, но теперь картина вырисовывается достаточно ясно. Я все говорить тебе по телефону не буду, завтра жду тебя в семь утра. У меня собирается рабочая группа, созданная по указу правительства, чтобы координировать действия по борьбе с эпидемией. Не опаздывай. До завтра.

– До завтра, – отозвался я, и сестра отключилась.

Что еще происходит? Головка айсберга! Правительство! Вот занесло. Жил, себе, жил, и вот пожалуйста! «Завтра узнаем, в чем дело», – смиренно подумал я.

В городе стало совсем темно, я катил по набережной между огнями фонарей вдоль дороги и их отражениями в реке; набережная была пуста, машин почти не было, это была особая московская пустота, которая появляется в городе как новое измерение пространства в преддверии больших перемен. «Только этого не хватало», – подумал я.

Я подъехал к дому и запарковал машину. Собакин радостно выпрыгнул на свободу. «Надо его выгулять перед сном», – решил я и зацепил поводок за ошейник. На набережной было ветрено и холодно, гулять с собакой в такую погоду было не самым приятным занятием.

Зазвонил телефон: Светка. Хочет, на ночь глядя, выяснять отношения. Только этого сейчас не хватало. Но я вспомнил о домовом, о своей тонкой душевной организации и сильном характере и ответил.

– Я тебя слушаю, – спокойно сказал я и даже ничего к этому не добавил.

– Артем, здравствуй, ну, наконец-то дозвонилась, – быстро проговорила Светка.

Ее голос оказался очень знакомым: тембр, интонации, выговор букв – довольно твердая «р» и какая-то мягкая, размытая «л».

– На чей конец ты дозвонилась? – не удержался я.

– На твой, – жестко ответила Светка и тут же добавила, не давая мне ничего сказать: – Мне надо поговорить с тобой, очень серьезно, очень-очень серьезно.

– Говори.

– Можно я приеду?

– Приезжай наконец, – сказал я, не скрывая сарказма. – На мой!

– Еду, – отозвалась Светка торопливо.

– Жрать привези. У меня ничего нет. Пусто.

– Что ты хочешь? – с готовностью спросила Светка.

– Еды.

– Нет, ну правда.

– Неважно. Что-нибудь.

– Хорошо, – ответила Светка разочарованно и повесила трубку.

Интересный вечер предстоит. Надо будет выслушивать все фигню, которая она припасла для меня. Я почти точно знаю, что она будет говорить.