Павел Катаев - Без собаки. Книга прозы

© Павел Катаев, 2017

ISBN 978-5-4483-3083-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Он проследовал к пляжу и как обычно, по утрам, не раздумывая, плюхнулся в воду. И вот тут-то обнаружил, что барахтается точно в клецках в бесчисленном множестве медуз, студенистых комков, от прикосновения которых…

В общем, гадость!

За ночь в природе произошли значительные перемены: погода испортилась, ветер стал холодным, море тоже стало холодным, и к берегу пригнало миллиарды медуз.

Местные старожилы утверждали, что именно в конце августа – начале сентября здесь наступает резкое похолодание, но через недельку-другую погода восстанавливается, море теплеет, и снова наступает летняя жара.

Да, так будет. А сейчас пора уезжать!

Наступившее похолодание и миллиарды медуз, больших и маленьких, он также воспринял, как подарок…

В предложенном отрывке некоторое недоумение может вызвать словцо «обычно». Помните? «Он проследовал к пляжу и как обычно, по утрам…» и так далее. Уже хотя бы потому это не могло быть «как обычно», что в описываемом поселке он был впервые в жизни и провел здесь всего лишь чуть больше двух недель. За столь короткое время обычай уж никак не мог выработаться. Однако в данном случае субъективность восприятия берет верх над объективной реальностью, и он глубоко убежден, все его поступки, повторявшиеся всего несколько раз, не коротенький эпизод в дальнейшем долгом существовании, а само существование.

Этот эпизод еще возникнет в тексте через некоторое время.

Лист тонкой глянцевой бумаги с цветной картинкой небывалого по красоте города с серебряными домами-скалами на фоне ярко синего неба. А рядом, в раскрытой коробке кучкой навалены картонные кусочки – с одной стороны ярко раскрашенные, с изнанки же – бурые и скучные. Если как-то умудриться правильно сложить их все, как раз получится та же самая цветная картинка города, что на тонкой бумажке, но теперь уже как мозаика из глянцевых картонных кусочков.

Поначалу неровные очертания кусочков вызывают недоумение: что это за неумеха (жуткое слово – неумеха! – верно? – и никогда бы, уважающий себя писатель, находясь в сознании, не употребил бы его) взялся вырезать из картона! Вместо квадратика, или кружочка, или ромбика получилось ни то, ни се, точно вырезалось маникюрными ножничками.

Но очень скоро начинаешь понимать: именно благодаря неровностям, выступам и впадинкам, кусочки удивительным образом проникают друг в друга, намертво сцепляются, и вдруг оказывается, что непонятные каракули на разных кусочках, соединившись, образовывают переплет окна или очертания самолета в небе.

В коротких штанишках на лямках и в чулках, пристегнутых к лифчику резинками, мальчик ползает по скользкому натертому воском паркету чужой квартиры и выбирает из пестрой глянцевой кучки нужный фрагментик рисунка, который по очертаниям подойдет к незаполненному отверстию в будущей картинке.

Почему же – в будущей? Да потому, что картинка еще не составлена.

Не сегодня придумали эту игру. И не вчера. А очень и очень давно. Она уже тогда была, в далеком детстве, когда Владимир Семенович вместе с девочкой со странным именем Джоди играл в игру со странным названием – «пазл», что значит головоломка. Игра приехала с девочкой Джоди в послевоенную пыльную и неприглядную Москву из далекой – голубой и прекрасной – страны со странным названием Америка и из такого же странного и восхитительного города, называемого Нью-Йорк.

Ничего непонятного, а уж тем более таинственного, в этой игре нет. Здесь требуется терпение и еще раз терпение. Один кусочек не совпадает с другим – не беда: где-то в коробке лежит нужный кусочек, а теперешний, который сейчас никуда не лезет, пригодится в другой раз, когда образуется очередное пустое окошко.

Итак…

Мальчик собирает свою картинку (серебряные дома-скалы), а девочка Джоди свою – небывалой красоты сад с кустами, покрытыми крупными красными цветами, пышными деревьями, пальмами, и все это на фоне яркого синего безоблачного неба, точно такого же, что на его картинке с небоскребами.

Обе картинки одинакового размера и состоят из равного количества кусочков. Игра на скорость.

Джоди стремительно выхватывает из коробки очередной кусочек пазла, примеряет с соседним кусочком, и – если не подходит – бросает назад в коробку, и достает следующий. Девочка наслаждается игрой, глаза ее сияют, а уж если везет, и кусочек совпадает с просветом, она быстро поворачивается к мальчику и высовывает розовый язычок.

Мальчик тоже получает удовольствие от игры. Главное, никуда не надо спешить, ясно, что спешка не поможет, что следует терпеливо доставать из коробки все новые и новые кусочки, а некоторые, хотя они и не подошли в данный момент, не обязательно возвращать в коробку, а можно оставлять под рукой, потому, что их черед близок!

Девочка в коротеньком платьице и без трусиков, и мальчик с любопытством разглядывает раздвоенный абрикосик у нее между ног. И сейчас, снова превратившись в мальчика, сидящего на натертом паркетном полу против маленькой нежной девочки среди ярких картинок и кусочков пазла, Владимир Семенович даже засмеялся от удовольствия.

Но вот он чувствует: широкая улыбка на его лице сменяется выражением крайней озабоченности. Словно бы человек пытается понять что-то важное, но понимание от него ускользает.

Устраиваешься в своем любимом «офисном» кресле на колесиках, включаешь компьютер, и неведомая сила перемещает тебя, Бог знает, в какие времена.

Что за удовольствие, откинувшись на спинку компьютерного кресла и закинув за голову сцепленные руки, вновь очутиться в грустном и одновременно радостном мире воспоминаний, в определенном месте и в определенное время, и твердо знать, что все еще в твоей жизни впереди.

И тогда, в том твоем прошлом ты твердо знаешь: в таинственном и таком желанном будущем твоя жизнь уже существует, в самом что ни на есть прекрасном виде – увлекательная, гармоничная, в меру веселая, в меру печальная, наполненная живыми персонажами, связанными между собой определенными отношениями.

И так далее, и так далее, и так далее…

Остается лишь проникнуть из только что вновь обретенного прошлого в пока что еще не изведанный, но наверняка совершенный мир будущего. Получится или не получится – гарантии никто не дает.

То же самое происходит, наверное, и с литературным творчеством. Хотя книг уже написано, да и сейчас пишется, очень много, далеко не каждая из них соответствует своему идеалу, уже существующему где-то там, в безграничных просторах Природы. Лишь единицы совпадают со своим идеалом. В остальных же случаях идеал слабой тенью промелькнет в мечтаниях сочинителя и навсегда исчезнет, не оставив следа.