Джаспер Ффорде - Вечный кролик [litres]

– Я думал, тебе не нравятся гладиаторские состязания? – сказал я.

– В крикете даже близко нет ничего гладиаторского, – усмехнувшись, сказал он. – Это искусство, а не спорт. Ладно, увидимся.

И он одним прыжком перемахнул через изгородь в собственный сад, а затем влетел в свой дом через открытое окно. Раздался грохот – он приземлился на что-то тяжелое, – затем нецензурная брань и что-то вроде: «Какой дурак поставил здесь этот стол?», после чего я услышал, как Конни ответила: «Ты».

Закончив стричь газон, я вошел в дом, желая рассказать Пиппе о Маллетах, но она тем временем столкнулась с кое-чем необычным.

– Что ты об этом думаешь? – спросила она, протягивая мне телефон. – Я потеряла свой мобильник, и вот что мне отвечают, когда я на него звоню.

Я внимательно прислушался к доносившимся из трубки негромким повизгиваниям и фырканью, изредка прерываемым коротким шипением.

– Похоже на кроличий, – сказал я. – Тебе стоит попросить Бобби перевести.

– Знаю, – сказала Пиппа. – Я уже ее позвала. Вот, наверное, и она.

И действительно, снаружи раздались мерные удары, которые приближались к нам. Верная кроличьим привычкам – они считали двери не способом уединиться, а средством от сквозняков, – Бобби проскакала прямиком в нашу кухню.

– Доброе утро, мистер Нокс, – широко улыбаясь, сказала она. Ночные гуляния на нее явно никак не повлияли. – Привет, Пип. В чем дело?

Пиппа передала Бобби телефон, та несколько секунд внимательно слушала, а затем разразилась визгливым хохотом.

– Что смешного? – спросил я.

– Кто-то читает «Мадам Бовари» вслух, – сказала Бобби. – Сейчас у кроликов в моде французская литература, и телефоны часто воруют, чтобы помочь кроликам на производстве развеять скуку, дав им послушать шедевры Флобера. В конце читающий скажет, что, если вам понравилось, вы можете пожертвовать ему один фунт. В колониях чем только ни занимаются, чтобы заработать денег. А «Мадам Бовари» – один из любимых романов. Пикантный такой – знаете, из Эммы получилась бы неплохая крольчиха. Ну и, самое главное, это просто бесит АКроПаСК – они терпеть не могут не британскую литературу.

– Хорошо, – сказал я, – но что нам делать с телефоном Пиппы?

– Просто сообщите своему провайдеру. Они скоро их отключат. Погодите секунду.

Что-то привлекло ее внимание, и она прислушалась к телефону. Ее уши дернулись, и она поморщилась.

– Ух ты, – сказала она. – Родольф оставил письмо в корзине абрикосов. Любит? Не любит? Сойдутся? Не сойдутся? Ах… черт . Как неожиданно.

Она нажала «Повесить» и вернула трубку.

– Флобер никогда не надоедает, верно? Надеюсь, что они не звонили с вашего мобильника в другие колонии. У кроликов куча родственников, и они очень любят поболтать.

Она огляделась, затем ловко почесала ухо левой задней лапой, удерживая при этом равновесие на правой.

– Чую запах кофе, – сказала Бобби. – Можно попросить чашечку?

Я налил ей кофе, а Пиппа тем временем позвонила в службу поддержки «Водафона». Там очень заинтересовались, когда она объяснила, что в деле замешаны кролики.

– Меня соединяют с отделом по борьбе с мошенничеством, – прошептала она, прикрыв телефон рукой.

– Ты не хочешь еще раз встретиться с Харви? – спросила Бобби у Пиппы, когда отпила глоток своего кофе. – А то вы с ним вчера так хорошо поладили .

Пиппа быстро взглянула на меня, а затем грозно уставилась на Бобби. Та сказала:

– Упс, – и ее уши упали ей на спину с едва слышным хлопком. – Какой у вас интересный ремонт, мистер Нокс, – сказала Бобби, оглядывая нашу ничем не примечательную кухню, чтобы отвлечь меня от ее последних слов. – Вы сами подбирали дизайн или этим занималась ваша жена, которая бросила вас, потому что вы скучный?

– Не пойми меня неправильно, – сказал я, – но, если ты хочешь жить среди людей, ты должна понять, что нас злит или расстраивает. Говорить, что моя жена бросила меня, потому что я скучный, – это просто… грубо.

– У вашего прапрадедушки была шапка из моего прапрадедушки, – сказала она. – Это тоже вежливостью не назвать. А еще невежливо отказывать нам в гражданстве, хотя кролики живут в этих землях со времен Римской империи.

Это был хороший аргумент. Я происходил от выходцев из Мальты, а мама Пиппы была полькой. Бобби, наверное, была более коренной британкой, чем все, кого я знал. Даже Маллеты происходили от семьи де Мале, прибывшей сюда из Франции в четырнадцатом веке.

– Что ж, хорошо, – сказала Пиппа. Судя по всему, разговор со службой поддержки почти завершился. – Я буду ждать вашего звонка.

– Ладушки, – сказала Бобби, собираясь уходить. – Я поскакала. Забежишь к нам попозже, ладно, Пип?

Пиппа сказала, что зайдет, и Бобби махнула из кухни, пролетела через прихожую и очутилась снаружи, преодолев одним прыжком расстояние в пятнадцать футов.

– Они вообще двери не закрывают, да? – сказал я.

– У них странное отношение к преградам, – сказала Пиппа, когда я закрыл дверь. – Им нравится блуждать туда-сюда. Думаю, поэтому они считают противокроличьи сетки ужасной несправедливостью. Ты знал, что бетонный фундамент Мегакрольчатника уходит под землю на семьдесят футов?

– Кто тебе это сказал?

– Харви.

– Ах, да, – сказал я, довольный, что она сама завела о нем разговор. – Расскажи мне о нем.

– Харви вроде как милый и очень умный, – сказала она. Я заметил блеск в ее глазах, и передо мной вдруг словно замельтешили предупреждающие флажки. – Внешне он Лабораторный, но фамилия у него Мак-Лютиковый, так что на самом деле он Домашний.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Неудивительно, что у меня не получалось его найти. Он вообще не был Лабораторным кроликом. Впрочем, Безухий тоже не догадался, так что я чувствовал себя не таким дураком.

– Что самое классное, – продолжала Пиппа, – он не пытался ко мне подкатить и очень здорово танцевал.

Мне это совсем не понравилось. Харви Мак-Лютиковый скорее всего был связан с Подпольем, и, если так, Пиппа могла оказаться в серьезной опасности.

– Слушай, тебе не стоит…

Я затих. Я никогда не говорил Пиппе, что ей нельзя как-то поступать и кем-то быть, и я думал, что сейчас вовсе не время начинать это делать. Если ей нравился кто-то, подозреваемый в участии в запрещенной кроличьей группировке, то я не мог ей мешать… как бы глупо это ни казалось.

– Что не стоит? – спросила она.

– Тебе… стоит быть осторожнее . К межвидовым отношениям [49]все еще относятся с неодобрением.

В лучшем случае пары кролик/человек встречали с удивлением, в худшем – с отвращением. И хотя формально это оставалось незаконным, такие пары привлекали к ответственности все реже, вероятно, благодаря пламенной речи лорда Джефферсона в защиту его отношений с Софи Кролик, произнесенной во время ухода лорда с должности Генерального прокурора.