Джаспер Ффорде - Вечный кролик [litres]

– Поговорим об этом позже, Нокс, – сказал мистер Ллисъ, сверля меня взглядом. – Ни один кролик не посмеет назвать мою шкуру паршивой и уйти безнаказанным… если только, – сказал он, вдруг подумав о чем-то, – у нее не было намерений любовного толка. Знаешь же, как говорят – любая крольчиха тайно хочет лиса?

– Скорее всего, дело в том, что вы выдали имя ее мужа «Двуногим» и убили ее племянницу.

– Ах, да, – задумчиво сказал он, – наверное, она могла из-за этого немного расстроиться, верно?

– Думаю, да. Почему вы ее не убили?

– О, еще успею, – беззаботно сказал он. – Можешь не сомневаться. Но всему свое время. «Все Святые», наверное , стерпят убийство, но вот расчлененка, которую я планировал, может им уже не понравиться. А одно без другого будет равносильно воссоединению «Спайс Герлз» без Пош. И потом, я только что забрал свой костюм из химчистки.

Он улыбнулся и подмигнул мне.

– О, и спасибо за то, что вмешался, старина. Вовремя.

Он взял свою копию «Лиса и друзей» и пошел заказывать другой кофе.

– Милые у тебя друзья, – сказала парочка, сидевшая рядом со мной.

– Они у меня хотя бы есть, – ответил я, не придумав ничего поироничнее.

– Безопасно размножаются только нейтроны в реакторе, – сказал молодой человек за другим столиком, повторив любимый слоган приверженцев превосходства гоминидов. Сама фраза была несколько интеллектуальнее их обычного клича: «Где этот мевзкий кволик»?

Когда я вернулся в офис, меня все еще трясло. Я нашел Безухого в кухонном уголке, где он только что заварил себе какао «Овалтин» и теперь добавлял в него «Джек Дэниелс». Он не слышал, как я вошел – сказывалось, видимо, отсутствие ушей, – и я услышал, как он бормочет себе под нос: «Держи себя в лапах, Дуглас, держи себя в лапах». Я остановился, а затем очень осторожно ушел, на всякий случай. Вдруг он бы разозлился из-за того, что я застал его в таком состоянии. Я вернулся за свой стол, и вскоре он присоединился ко мне, разговаривая по телефону.

– Подозреваемый проводил исследования для этого говнюка Финкла в АгПоК, Старший Руководитель, – сказал он, – но ему было что сказать: Банти точно находится в Колонии № 1. Да, – сказал он после паузы. – Я буду продолжать пытаться, но те, у кого есть нужные сведения, редко выходят за пределы колонии. Нам нужно будет провести рейд либо просто выловить их во время Переселения… Сделаю, сэр. Спасибо, сэр.

Он повесил трубку, злобно зыркнул на меня, а затем начал писать рапорт. Если преподобная Банти и правда находилась в Колонии № 1, то это представляло немалый интерес. Если ее задержать, процесс Переселения мог пройти очень гладко.

– Как прошел ланч? – спросил Безухий. – Мой психолог говорит, что мне нужно общаться с другими, нравится мне это или нет.

– Он прошел… бурно, – ответил я.

– Это хорошо или плохо?

– Плохо.

Я не шутил. Из всех крутившихся в моей голове мыслей – о том, как крольчиха на миг взяла верх над лисом; о том, как Конни назвала меня единственным человеком, который ей когда-либо нравился; и о том, как мистер Ллисъ признал, что он регулярно убивает кроликов или выдает их данные «Двуногим» – одна, самая насущная, беспокоила меня больше других. Док и Конни могли заинтересоваться, кто же на самом деле живет с ними по соседству и почему Старший Руководитель знает меня по имени. Затем они наверняка обнаружат мою причастность к гибели Дилана Кролика, и Конни вряд ли с пониманием отнесется к тому, что я был отчасти виноват в смерти ее второго мужа. Что хуже, столкновение мистера Ллисъа с Конни и его просьба присматривать за ее семьей указывали на то, что Конни и Док представляли для него интерес. А я, будь я кроликом, старался бы сделать так, чтобы мной даже мимоходом не заинтересовался ни один лис… особенно такой, как мистер Ллисъ.

Когда я приехал домой, «Доджа Монако» семейства Кроликов на подъездной дорожке не было, а Хемлок Тауэрс казался пустым. Я вошел в собственный дом, заварил себе чашку чая и развесил постиранные вещи на веревке. Когда я вернулся, Салли уже привезла Пиппу, и она звонила по телефону в службу поддержки «Водафона».

– Привет, папа, – сказала она, когда закончила разговор. – Как дела на работе?

Она сказала это с толикой сарказма в голосе, и мне это не понравилось, хотя я мог ее понять.

– Тебе нужно кое-что знать, – сказал я, переходя сразу к делу, – о Харви.

Я сел за кухонный стол и рассказал ей все что знал. Что я участвовал в задержании и видел, как он работает курьером, и, хотя его пока не опознали и не объявили в розыск, скорее всего, это ненадолго. Я сказал ей, что видел его досье, и его перемещения по стране вместе с появлением в Россе указывали на его тесные связи с Подпольем.

– Судя по его взглядам, так и есть, – сказала она, – но это ничего не меняет. Мы с ним просто… подходим друг другу. Это трудно описать. Мы говорили почти обо всем, и он слушал, и отвечал, и заставил меня о многом подумать, и потом я заметила то, на что он раньше не обращал внимания, и ему это понравилось. Он был этому даже рад. Я правда хочу снова его увидеть.

– Я знаю, – сказал я, – и я собираюсь уйти из Крольнадзора.

Она улыбнулась, взяла меня за руку и сжала ее.

– А где ты будешь работать? Нам нужны деньги, пап. Я учусь, но нет никаких гарантий того, что в конце я смогу получить работу. Такую работу стоит бросить, но нам придется туго.

– Я все продумал, – сказал я так, как говорят люди, когда они вообще ничего не продумали, даже самую малость. – Я просто буду совершать все больше и больше ошибок, пока меня не сочтут ненадежным сотрудником и им не придется меня уволить. Я уже давно там работаю, так что, может быть, мне даже выплатят отступные.

Учитывая то, что мистер Ллисъ уже пригрозил выдать мое имя Кроличьему Подполью, это был наименее вероятный сценарий развития событий, какой я только мог придумать. Но в тот момент мне оставалось только слепо надеяться. Пиппа сказала, что гордится мной, и это было лучшее, что кто-нибудь когда-нибудь мне говорил.

Мы услышали, как снаружи подъехала машина.

– Ты кого-нибудь ждешь?

Она покачала головой, и я подошел к окну кухни.

– Странно, – сказал я. – Это копы.

– Из Надзора?

– Нет, из Херефордширского департамента.

Решив, что кто-то подал жалобу на кроликов, я настороженно открыл дверь. Главной из двух офицеров была детектив Истман, которая училась со мной в колледже на год старше. Ее напарница выглядела опытнее на десять лет и на тридцать драк в барах. Истман представила ее как Конфетку, причем говорила она так, словно это не ее имя, а будто она действительно была конфеткой . Но они пришли не ко мне и вовсе не из-за жившего по соседству семейства Кроликов. Они пришли поговорить с Пиппой… о Тоби Маллете.