Анна Семироль - Игрушки дома Баллантайн [litres]

Вскоре в зал возвращается Элизабет, а с ней – молодой человек с аккуратно подстриженными вьющимися светлыми волосами и в свитере с высоким горлом. Он смотрит на консула спокойно и доброжелательно, быстро жестикулирует. Солсбури следит за движениями рук в тонких шелковых перчатках, виновато пожимает плечами:

– Прошу меня простить, но я не владею языком жестов.

– Я побуду переводчиком, – предлагает Элизабет. – Доброго дня, консул. Меня зовут Брендон.

– Рад знакомству, мистер…

– Фланнаган, – подсказывает Элизабет.

– Мистер Фланнаган, я здесь по поручению Его Императорского Величества. Он требует вашего немедленного возвращения в Нью-Кройдон.

Брендон хмурится, качает головой.

– Вот видите, господин консул, – с сухим смешком замечает Виктория Баллантайн. – Мы все втроем категорически против.

Солсбури давит вздох, вынимает из кожаной папки лист бумаги, исписанный мелким почерком и отмеченный двумя печатями с гербом империи. Консул протягивает документ хозяйке замка. Леди Виктория читает про себя, хмурясь и шевеля губами. Элизабет волнуется, смотрит то на нее, то на Брендона. Брендон ободряюще подмигивает ей, слегка улыбается, но в его глазах Солсбури отчетливо видит затаившийся страх.

– Бабуль, что там? – не выдерживает Элизабет.

Леди Баллантайн откладывает бумагу, откидывается на спинку кресла и молчит.

– Что там написано? – повторяет Элизабет.

– Это ловушка, – шепчет Виктория.

Девушка хватает лист, вчитывается.

– «Требуем вернуть прежде принадлежавшего дому Баллантайн, а ныне являющегося собственностью империи…» Это что вообще такое? Это кто тут «собственность империи»? – возмущенно спрашивает она. – «В случае неповиновения… по обвинению в промышленном шпионаже…» Да как они вообще смеют?

– Смеют, милая, – бесцветным голосом откликается Виктория Баллантайн. – Так как империя отказывается признавать перерожденных гражданами, Брендон приравнен к вещи. К собственности, которую мы обязаны вернуть. Так как я более не наследница Баллантайнов, а тебя официально не признали принадлежащей к роду, мы не имеем на Брендона никаких прав.

– Я очень прошу прощения… В случае вашего отказа император приказал забрать мистера Фланнагана силой.

Элизабет нервно смеется.

– Вы – и силой? Господин консул, убирайтесь отсюда, пока я вас не…

– Бетси!

– Бабуля, не надо, – упрямо качает головой девушка. – Я на агрессию отвечу агрессией. Уж лицо господину консулу точно раздеру.

Брендон касается ее руки, смотрит с укоризной и снова что-то говорит на языке жестов.

– Что хочет от меня император? – скучным голосом переводит Элизабет.

– Сотрудничества.

В зале ненадолго воцаряется молчание. Брендон поворачивается к Элизабет. «Родная, я должен это сделать. Ради того, чтобы вас с леди Викторией оставили в покое. К сожалению, мы тут бессильны, закон на стороне империи. Спроси консула, знает ли он какие-либо подробности».

Девушка озвучивает вопрос, и консул отвечает:

– Единственное, что мне известно, – это то, что Брендону по возвращении гарантирована безопасность. Больше Его Императорское Величество не сказал ничего.

– По возвращении?! То есть в дороге безопасность моему мужу никто не гарантирует? – снова взрывается Элизабет. – Ну уж нет! Один ты никуда не поедешь! Я еду с тобой!

– Бетси!!!

Она гордо расправляет плечи, смотрит на окружающих с вызовом.

– И только попробуйте мне запретить.

«Родная, я последний раз прошу тебя – останься. Зима, больше месяца в пути. Элси, это опасно для тебя и для ребенка».

Диспетчер объявляет прибытие очередного поезда. Элизабет стряхивает с зимних перчаток хлебные крошки, тут же из-под крыши вокзала слетаются голуби.

– Со мной и с ребенком точно что-нибудь случится, если я не буду знать, где ты. – Девушка берет Брендона за руку, переплетая механические и живые пальцы. – Я же почувствую. И… ты понимаешь, что тебя хотят забрать у меня навсегда?

Она привстает на цыпочки, тревожно смотрит ему в лицо. Брендон косится на двоих здоровенных парней, скучающих на скамейке рядом с их чемоданами. Элизабет тоже оглядывается на них и тихо шепчет:

– А мы убежим. Как только будет остановка, бьем их изо всех сил и… Что «нет»?

Вместо ответа Брендон привлекает ее к себе одной рукой, вторую осторожно кладет на ее округлившийся живот. Элизабет утыкается носом в теплый вязаный шарф Брендона и грустно говорит:

– Я боюсь. Опять через океан, опять будет качать… Помнишь, как я чуть за борт не упала во время шторма? А как во Франции мне плохо стало совсем и ты искал хоть кого-то, кто знает амслен?..

Он дует ей в пушистую меховую шапку и целует в нос.

– Наш поезд подходит, – безразличным тоном сообщает один из мордоворотов.

– Берите чемоданы – и вперед, – фыркает Элизабет.

Парень подходит к ней, смотрит сверху вниз, сплевывает через плечо.

– Слышь, коза, – цедит он сквозь зубы. – Еще вякнешь – отправлю с пинка обратно в Монтрё. Приказ был доставить куклу. Про наглую девку ни слова, сечешь?

– Еще раз услышу от тебя «кукла» в его адрес… – угрожающе начинает Элизабет.

Конвоир хватает ее за подбородок.

– И что, кукла? – смеется он.

«Вниз посмотри», – говорит Брендон на амслене.

Парень опускает взгляд, продолжая улыбаться. Разжимает пальцы. Делает шаг в сторону и берет чемодан. Элизабет убирает револьвер в сумочку.

– Ссать будешь сидя, как баба, – завершает она. И тут же добавляет: – Ведь в вашем приказе ни слова о наглой девке с револьвером, не так ли? Лицензия на оружие у меня есть, так что…

Брендон смотрит на нее с укоризной.

– Что? – возмущается Элизабет. – Ты – их пленник, а я – гарантия твоей безопасности. Все справедливо.

«Элси, не надо провоцировать конфликт. Нам предстоит провести рядом с этими типами целый месяц».

Она обиженно поджимает губы.

– Да, я помню, что надо держаться, как леди. Но пока себя так ведут те, что должны быть джентльменами…

Второй конвоир, до сего момента молчавший, тихо смеется, получает тычок в бок локтем от товарища и хохочет, уже не скрываясь. Элизабет сверяется с билетом и гордо шествует в направлении поезда «Монтрё – Росток».

В купе Элизабет долго ворчит, что ей жестко, дует, душно, тесно, холодно, жарко, и возмущается:

– Почему нас заперли? Теперь, чтобы выйти пописать, я должна по десять минут долбить в стену!

Брендон спокойно взбивает для нее подушки, помогает расшнуровать теплые ботинки. Улыбается ободряюще, разводит руками. Девушка несколько минут молча смотрит в окно на заснеженный лес, потом решительно перебирается к Брендону на койку, обнимает его и тихонечко плачет. Он поглаживает ее по растрепанным волосам и не знает, как утешить. Оба понимают, что там, куда они возвращаются, их не ждет ничего хорошего. И оба не видят выхода из ситуации.