Фредерик Пол - Торговцы космосом [сборник litres]

И он куда-то исчез вместе с громилой Уолтером. Мори неуверенно посмотрел вслед этой диковинной парочке… и сдался. Раз уж он здесь, можно и выпить. Сделав заказ, он стал глазеть по сторонам.

«Погребок дядюшки Лиготти» был третьеразрядным заведением, замаскированным под один из престижных загородных клубов высшего класса. Бар, например, был отделан как будто бы деревянными рейками, прибитыми гвоздями, но, приглядевшись, Мори обнаружил в отделке расслоение, типичное для пластика. То, что для неискушенного посетителя должно было изображать холщовые портьеры, на самом деле было тщательно обработанной тканой синтетикой, и так – по всему заведению.

На здешней небольшой сцене заканчивался стендап, но, казалось, никто не обращал на выступающего внимания. Мори напряг слух, стараясь уловить слова народного юмориста, и поморщился – шутки у того были плоские, как гладильная доска. Вскоре юмориста сменил на сцене унылый кордебалет скудно одетых девиц – Мори показалось, что та самая, изъявившая недавно желание с ним станцевать, тоже в их числе.

Рядом с ним какой-то мужчина декламировал стихи женщине средних лет:

– О, Мори! – прервался он. – А ты что здесь делаешь?

Теперь Мори узнал декламатора.

– Привет, Хоуленд, – сказал он. – Я… э-э… я сегодня вечером был свободен, решил вот заскочить…

Хоуленд хихикнул:

– Ну, похоже, тебе жена больше с рук спускает, чем моя спускала. Закажи выпивки!

– Спасибо, уже, – сказал Мори.

Женщина, бросив на Мори тигриный взгляд, сказала:

– Это была одна из твоих самых красивых вещей.

– О, Мори слышал мои стихи, – сказал Хоуленд. – Мори, хочу познакомить тебя с очень красивой и талантливой молодой леди, Танакил Бигелоу. Мы с Мори сослуживцы, Тан.

– Очевидно, – ледяным голосом произнесла Танакил Бигелоу, и Мори поспешил от нее отдернуть руку – ту, что уже протягивал в приветствии.

Разговор не клеился; Танакил была холодна, Хоуленд – расслаблен и рассеян, и Мори в голову пришла одна идейка. Поймав взгляд робота-бармена, он заказал на всех троих питье и учтиво намекнул записать все в потребительскую книжку Хоуленда. Пока робот готовил им выпивку, Мори уже подумал, что зря, наверное, все это затеял, – но тут Танакил Бигелоу чуть оттаяла.

– По-моему, вы из тех людей, что умеют думать, Мори, – сказала она. – Мне нравятся такие, с ними приятно разговаривать. А то я всякое терпение теряю с теми тупицами, которые днем работают до упаду, а вечером едят и едят, потребляют и потребляют как сумасшедшие – откуда они только берутся такие? О да, я вижу, вы все понимаете. Всякий болван, только-только родившись, уже несется потреблять и потребляет, пока его – хлоп! – удар не хватит. И кто в этом виноват, если не роботы?

По рассеянному умиротворению Хоуленда пробежала рябь беспокойства.

– Тан, – проворчал он, – может, Мори не интересуется политикой.

Политика , подумал Мори, что ж, пусть будет политика . У него кружилась голова. Слушая эту женщину, он чувствовал себя словно шарик в игральном автомате, испытанном сегодня утром. И еще неизвестно, сколько углов, столбов и поворотов ждут его впереди.

Он сказал – почти что искренне:

– Пожалуйста, продолжайте, миссис Бигелоу. Мне очень интересно.

Она улыбнулась, но затем отчего-то нахмурилась. Мори напрягся было, но сообразил тут же, что вовсе не он – причина такого преображения.

– Роботы! – громко прошипела Танакил. – Вы думаете, это они работают на нас? Ха-ха три раза! Это мы – их слуги, это мы работаем на них – каждую секунду каждого дня нашей жалкой жизни! Люди – рабы! Мори, хотите присоединиться к нам и стать свободным?

Мори отгородился бокалом и сделал свободной рукой некий жест, который можно было толковать довольно-таки двояко, но женщину он, кажется, устроил. Танакил заговорила тоном заправского обвинителя:

– Знаете ли вы, что больше трех четвертей населения в этой стране за последние пять с половиной лет получили нервные расстройства? Что больше половины сидят на постоянном учете у психиатров по поводу психозов? И это все не считая неврозов, которые есть и у моего мужа, и у Хоуленда, да и у вас, уверяю. Можете мне поверить, у меня они тоже есть. Знаете, что минимум сорок процентов населения подвержены маниакальной депрессии, тридцать один – шизофрении, тридцать восемь процентов имеют целый набор незафиксированных психогенных расстройств, и двадцать четыре процента – шизоидные…

– Подожди минутку, Тан, – перебил ее Хоуленд. – Сыпешь процентами как горохом! А ну давай сначала – и попонятнее.

– Ну и черт с ним, – мрачно сказала женщина. – Жаль, что здесь нет моего мужа. Он выражает это гораздо лучше, чем я. – Она отпила из бокала. – Пока вы не совсем окосели, – неприятным тоном обратилась она к Мори, – как насчет еще по одной, на сей раз в счет моей потребительской книжки?

Мори согласно кивнул – в его замешательстве это было проще всего. Выпив, он сделал еще один заказ – снова на книжку Хоуленда. Насколько он понял, женщина, ее муж и, вполне возможно, Хоуленд принадлежали к какой-то антироботной группе. Он слыхал о таких; они имели квазиправовой статус, ни одобренный, ни запрещенный, – но никогда не сталкивался с ними раньше. Вспоминая ненависть, которую мучительно переживал на сеансе психодрамы, Мори с тревогой подумал, что, возможно, с этими ребятами у него куда больше общего, чем может показаться. Но расспросы с его стороны никак не помогали твердо усвоить принципы организации.

В конце концов женщина оставила попытки объяснений и отправилась искать мужа, а Мори и Хоуленд, выпив еще по стаканчику, слушали, как пара пьяниц спорит о том, на чью книжку запишут новую порцию выпивки. Они находились в состоянии опьянения Альфонса-Гастона [27] Альфонс и Гастон – персонажи американского художника комиксов Фредерика Барра Оппера, неуклюжая парочка французов, что склонны к чрезмерной вежливости по отношению друг к другу: «Пожалуйста, прошу вас, господин Гастон, вы первый» – «Нет-нет, сначала вы, господин Альфонс». ; утром явно пожалеют о том, потому что каждый из них все уступал другому право тратить пайковые баллы. Мори с тревогой думал о своих собственных сбережениях: уж точно Хоуленду дадут кредит за то, что Мори сегодня много пил. Конечно, это послужит хорошим уроком – нечего забывать книжку.

Потом вернулась Танакил Бигелоу, а с нею – тот самый верзила, с которым Мори уже встречался в компании Сэма-фальшивомонетчика, генерала и предводителя всех прохвостов в Старом городе.