Фредерик Пол - Торговцы космосом [сборник litres]

Чиновники встревоженно переглянулись.

– Но ведь именно это вы и делали, – заметил один из них со слабой угрозой в голосе.

– О нет! – тут же возразил Мори. – Я оснастил своих роботов контурами удовольствия – по специальности-то я проектировщик, если помните. Регулируемые цепи, само собой…

– Контуры удовольствия? – посыпались со всех сторон вопросы. – Регулируемые цепи?

– Ну конечно! Если робот не получает удовлетворения от использования вещей…

– Что за вздор, – проворчал чиновник из Совета. – Роботы ведь не люди. Как заставить их чувствовать удовлетворение? Тем более – регулируемое!

Мори пустился в объяснения. У него получилась настоящая лекция высокого уровня, потребовавшая большого количества расчетов и масштабных графиков. Но среди чиновников оказались даже очень подкованные люди, и под конец они разволновались еще сильнее, чем вначале.

– Феноменально! – воскликнул один в научном восторге. – Да ведь он принимает во внимание все возможные моральные, юридические и психологические доводы!

– В смысле? – требовательно спросил менее сметливый чиновник. – Каким образом?

– Объясните ему, мистер Фрай.

Мори попробовал – и не смог. Но он мог показать, как действует этот принцип.

Специально для него была развернута лаборатория с огромным числом помощников – он не знал, чем их занять, но в конце концов целая бригада роботов, работавших на шляпной фабрике, получила эти самые контуры удовольствия.

И Мори начал демонстрацию.

Роботы делали шляпы. Всех видов и сортов. Мори отрегулировал цепи в конце дня, и роботы, бранясь друг с другом, стали мерить шляпы, и каждый уходил, торжественно неся с собой по несколько коробок. На металлических лицах невозможно было увидеть гордость или удовлетворение, но было ясно – этим роботам куда больше нравится носить шляпы, чем их производить.

– Ну как? – удовлетворенно воскликнул великий инженер Мори Фрай. – Их можно заставить полюбить эти шляпы, можно заставить носить их, пока они не рассыпятся в пыль. И роботы будут носить их, потому что это для них – удовольствие.

– Но так мы зациклимся на производстве одних только шляп, – сказал министерский чиновник. – Цивилизация не может производить одни только шляпы.

– Да это-то не проблема, – ответил Мори скромно. – Смотрите.

Он перестроил что-то в цепи удовольствия, робот-грузчик принес контейнер лыжных рукавиц, и все увидели, как роботы-шляпники набросились на рукавицы с тем же пылом, с каким прежде мерили шляпы.

– Так можно устроить с чем угодно – от булавок до яхт, – добавил Мори. – Главное – они получают удовольствие от обладания вещами. Это можно регулировать – нужно лишь знать, где, когда и каких вещей переизбыток. – Он заколебался, прежде чем продолжить. – Вот что я сделал для своих роботов-слуг. Как видите, здесь есть обратная связь. Стремление к «владельческому удовлетворению» влечет за собой рост производства высококачественных товаров, потребляя которые, роботы получат новое удовлетворение – и так далее…

– Замкнутый цикл! – благоговейно прошептал какой-то министерский чиновник. – Вот теперь – настоящий замкнутый цикл!

Так были окончательно посрамлены казавшиеся доныне незыблемыми законы спроса и предложения. Человечеству недолго мешало неадекватное предложение, преодолело оно и перепроизводство. Теперь в его распоряжении было совершенное средство: все излишки шли к жадным, но при том – регулируемым в жадности своей роботам. Ничто не пропадало даром.

Ибо трубопровод имеет два конца.

Мори поблагодарили, похвалили, наградили, устроили парад по городу и посадили на самолет домой. К тому времени потребительский совет уже ликвидировался.

Черри встретила его в аэропорту. Всю дорогу до дома они оживленно болтали.

В своей гостиной они закончили поцелуй, коим приветствовали друг друга. Наконец Черри со смехом вырвалась.

– Я уже говорил тебе, что развязался с Брэдмуром? – спросил Мори. – С этого момента я работаю в Совете в качестве гражданского консультанта. И, – добавил он внушительно, – с этого момента я – специалист восьмого разряда!

– Боже мой! – ахнула Черри с таким благоговением, что Мори даже стало совестно.

– Конечно, если то, что мне наговорили, – правда, то занятия не будут иметь большого значения в ближайшее время. И все же – это большая честь для меня.

– Конечно, – твердо сказала Черри. – Папа сам только восьмой класс, и он был судьей не знаю сколько лет кряду.

– Не может людям все время везти. – Мори наморщил лоб. – Конечно, главная черта сохранится – то есть у первого класса будет крупная норма потребления, у второго немного поменьше, и так далее, все, как сейчас. Но у каждого человека в каждом классе будет свой робот-помощник – он-то и будет заниматься потреблением, понимаешь? У каждого человека будет робот-двойник…

Черри остановила его жестом:

– Я знаю, дорогой. Каждая семья получит роботов-двойников на каждого человека.

– Вообще, да, – протянул Мори с легкой досадой, – и откуда ты все знаешь?

– Наши роботы уже здесь, – объяснила Черри. – Человек из Министерства сказал, что мы – первые получатели, потому что это твоя идея. Они еще не включены. Я поставила их в зеленой гостиной. Хочешь посмотреть?

– Конечно! – воскликнул Мори и отправился вслед за ней смотреть на овеществленные плоды своего вдохновения. Роботы неподвижно стояли возле стены, дожидаясь, когда их включат и они начнут свою бесконечную заботу о людях.

– Твой просто прелесть, – галантно сказал Мори. – Но неужто вот этот похож на меня? – Он неодобрительно сощурился на хромированную лицевую панель робота-мужчины.

– Тот человек сказал, что сходство только самое общее. – Черри стояла прямо за его спиной. – Больше ничего не замечаешь?

Мори склонился ближе, чтобы внимательнее рассмотреть лицо своего двойника.

– Какой-то он косоглазый… – проговорил он и вдруг застыл. – А, так ты про…

Позади пары роботов прятался третий – ростом не больше двух футов, большеглавый и пухлый. Мори изумленно подумал, что он выглядит почти как…

– Боже мой! – Мори резко обернулся и широко раскрытыми глазами уставился на жену. – Ты имеешь в виду…

– Имею, – откликнулась Черри, слегка покраснев.

Мори потянулся к ней с раскрытыми объятиями.

– Дорогая! – воскликнул он. – Почему же ты мне ничего не сказала?..

Утром пятнадцатого июня Гай Бёркхарт проснулся с криком.

Настолько реальных снов ему в жизни видеть еще не приходилось. Взрыв, сминающий металл и пышущий жестоким зноем, все еще стоял у него перед глазами, отдавался в ушах. И взрывная волна, хоть и всего лишь приснившаяся, чуть не сбросила его с постели.