Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

– Можно, угадаю? – тихо проговорил юрист. – «Ласточка Сканеру. Вариант два. Вероятность девяносто процентов».

Девушка промолчала, мило улыбаясь.

– И что он ответил?

– Сканер ответил: «Спасибо, принято». А вот ещё один человек умудрился, как обычно, влезть и в этот разговор. Процитировать? «Кельт Ласточке. Немедленно приступить к личной фазе операции».

– Он знает?! Что мы…

– Что знает Сканер, знает и Кельт, а Сканер знает всё. Но… – девушка как будто бы смущённо опустила глаза, но в этом смущении было больше игривости. – Но не думаю, что тебе стоит конфузиться… Скорее, можешь гордиться. Разве только, как говорил Курсант, тормозишь сильно…

И переливающееся перламутром платье скользнуло на пол.

* * *

Фарфоровая чашка со звоном разбилась о стену, разлетевшись на десятки сверкающих осколков, а через мгновение и весь чайный сервиз был сметён со стола на пол. Тут же засуетился робот-уборщик.

Через мгновение система зап-связи высветила в середине кабинета изображение Гутмана. Он был в пижаме: очевидно, вызов его разбудил.

– Ну что там у вас, Виталий Вениаминович? – сухо спросил он.

– Этот козёл Филатов опубликовал технологию F-command. Всю! Выложил в открытый доступ!

Пожарский с силой ударил кулаком по дубовому столу, но стол выдержал, а вот руку он ушиб сильно, больно было ужасно, и олигарх схватился за распухающую кисть, прижав её к животу.

– И что это значит? – всё так же сухо, даже раздражённо, спросил Марат Генрихович.

– Это! Значит! – заорал Пожарский на изображение партнёра в центре кабинета. – Что каждый говнюк в мире теперь может использовать эту технологию! Как угодно! Как заблагорассудится! А мы наши патентные заявки теперь можем засунуть…

Он не успел договорить, потому что Гутман прервал связь.

* * *

Иннокентий Аристархович и Матвей Юрьевич от души хохотали уже минут пять, и Сканер, который какое-то время пытался изображать раздражение, не выдержал и тоже рассмеялся. Ли Сы тихо прыскал в сжатый кулак в углу кабинета. Может, по правде говоря, оно и не до такой степени смешно было, однако общую напряжённость последних месяцев разбавило изрядно.

– И у вас ещё остаётся сомнение в авторстве? – утирая слёзы и давясь от смеха, прохрипел профессор.

– Никаких, – спокойно, но всё ещё широко улыбаясь, ответил Сканер. – Уран – бог неба, всё остальное тоже указывает на известные обстоятельства. Настораживает лишь, как выделено слово «мятежный». Как будто в этом вызов. Он правильно выбрал форму сообщения. Имею в виду дефицит поэзии в современном обществе и сформированный общественный запрос. И он точно знал, что сообщение достигнет адресата. Прошло полгода…

– Все мы адресаты! – выпалил помощник Президента, радостно хлопнув ладонью по подлокотнику. Он, наконец, сумел сделать паузу и как следует вдохнуть. – С самого начала говорил, очень способный мальчик!

Стихотворение появилось несколько часов назад и молниеносно распространилось сначала по российской части сети, а потом появились и иностранные переводы. И уже вовсю шло обсуждение, кто написал и что скрыто за строками. Надо отметить, некоторые версии были даже небезобидны.

В кабинет вошёл Кельт. Он секунду постоял, озираясь, и быстро присоединился к общему веселью, ещё раз перечитывая высвеченные в воздухе строчки.

Сонмы сомнений отметая,

Упившись верою в себя,

Одну жизнь на две разделяя,

А то и более деля,

Любитель гроз в начале мая

И прочих старческих услад…

Чу! Мне не жаль его сарая,

Как кладбище усеян сад.

А беглый путник жизни древа

Пронзил льдяную синеву,

И бледный спутник бога неба

Холодный дарит свет ему.

Короткое глухое имя

Он поминает вкривь и вкось,

Слова используя такие! -

Поэт бы истинный не снёс.

Учёный кот в оправе толстой

На цепь посажен взаперти,

И ратны воины котовский

Поставлены покой блюсти.

А в небе путник одинокий

Звезды далёкой ищет свет

В чужом краю грустит, мятежный,

Ему бы пачку сигарет.

* * *

Коля стянул скафандр и отправил в камеру дезинфекции. Ох, что ж они так паранойят, снаружи нет микробов! Минус двести! Хороший хозяин собаку не выпустит. Он вздохнул, вспомнив Ника. Как он там? А дезинфекцию надо бы перед выходом делать, реальная-то опасность исходит отсюда, изнутри. А то вот так по случайности чего-нибудь живучего наружу занесём, да и создадим тут цивилизацию бактерий, и она нас поработит лет этак через миллион. Или миллиард… Надо у Минжа спросить, он биолог, должен знать.

В кают-компании было всего трое – Минж, Билл и Элли. Мужчины играли в го. Непонятно зачем. Разве что Минж получал удовольствие от выдумывания новых изощрённых способов расправы с американцем. Элли, как всегда в обтягивающем комбинезоне, принимала различный позы, стараясь внимательнее рассмотреть игровое поле с разных ракурсов, чем одновременно доставляла эстетическое, назовём это так, удовольствие мужчинам и тем же самым отвлекала их от игры, большей частью опять же американца. В общем, Биллу доставалось. А он всё равно старался. Молодец парень!

– Ник, – грустно констатировал американец Колино появление, бросив на него мимолётный взгляд. – Я проигрываю.

На странном языке они здесь говорили. На странном английском. Точнее, на английском-современном. Коля в фильмах и несколько раз на улице и русскую речь подобную слышал. Милена и Ли Сы сетовали (а Бриз зло иронизировал), что это как раз то, во что превратился великий и могучий язык за те десятки лет, что пропустил Коля. Многие современники использовали речь лишь как средство передачи информации. Ну… как смска. Слов стало немного, да и те подсократились. Даже лаконичное «что-нибудь» превратилось в карикатурно короткое «чёнть». Языком, изъясняться которым Коля уже здесь, в настоящем (вот ведь уже привык, поначалу думал «здесь, в будущем»), начал стремиться, говорили совсем немногие. Современная интеллигенция.

Вот и с английским то же самое. Вместо “would you like” – “wulke” (так и говорили – «вульке», это типа как по-русски вместо «чего бы вы хотели» сказать «чёхош»), ну и так далее. В общем, не Шекспир. Освоить такой язык было совсем несложно.

Коля, кстати, освоив язык аборигенов, попытался Шекспира в оригинале почитать. Бесполезно. Ничего не понял. Почти вообще. Попробовал что попроще, с тем же успехом.