Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

Наверное, играло роль и то, что у базы не было определённой задачи, не был обозначен результат, которого нужно достичь. Изначально базу создали пятнадцать лет назад, если считать от появления на ней первого постоянного жителя, для обкатки технологий освоения новых планет. Уран подходил для этого лучше любой другой планеты солнечной системы. С одной стороны, много экстремального: и среда, и температура, и метеоусловия, да одно магнитное поле чего стоит, так сказать, для компасов с устойчивой психикой. А другой – в основном понятная поверхность, всё же не газовый гигант, не самая агрессивная окружающая среда и сила тяжести, не критически отличающаяся от земной (на Земле Коля весил восемьдесят пять килограммов, а здесь семьдесят шесть с половиной). И состав среды такой, что его, в совокупности с продуктами переработки, можно использовать в как сырье для 3D-принтеров: изготавливать еду и повседневную одежду. Кое-что с Земли, конечно, завозили, но свелось к тому, что одного крупнотоннажного рейса раз в три года оказывалось достаточно, еще с запасом.

Семь лет назад на далёкой орбите вывесили космический телескоп. Чтоб был, так сказать, под присмотром. Хорош, конечно, присмотр – тридцать тысяч километров, это ж вам не три миллиарда, это ж практически через дорогу! Коля, кстати, уже успел слетать вместе с Марком к телескопу, чтобы поправить солнечную батарею. Заодно забрали в ремонт робота-малыша, который как раз и должен был эту батарею поправить, но словил микроскопический метеоритик и поломался.

А как красиво было, когда летали! Уран – это и есть настоящая голубая планета! Когда Коля добирался сюда c Земли, так ещё и не пришёл в себя, было всё равно, в иллюминатор не смотрел. Зато в этот раз! Какая красотища! А кольца Урана! В космических масштабах они тонкие, не больше нескольких километров в толщину. Но эти краски! Пусть до Солнца далеко, но его света вполне достаточно, чтобы явить эту красоту, и ею можно проникнуться! И почему этим людям здесь так… Почему они не восхищаются?! Колю тогда одна Элли поняла. И пообещала, что в следующий раз возьмёт с собой на Миранду, один из спутников Урана, на который полгода назад выгрузили геологический исследовательский робот.

А вот никуда без человека. Казалось бы – пусть автомат слетает на Миранду, тут рядом, да заберет в ремонт этого головоногого монстрика, вполне по силам для современной техники задачка. Но по силам на Земле. А здесь всегда может что-то пойти не так. Говорят, даже «Джульетту», пока строили, на полгода потеряли. Прилетел автоматический корабль со стройматериалами, передает: нету базы. Нашлась потом в океане.

А современной механикой Коля увлёкся. Конечно, многое, очень многое было совсем непонятно. Эти свойства новых материалов, которые то скользят друг по другу с легкостью, то трение такое, что не сдвинешь. Эти немыслимые соединения и сопряжения. Эти… да всё! Колесо только осталось, как было, понятное. Вот уже где хоть дом без единого гвоздя, хоть машину без единого шурупа заделать можно! Марк, пусть нехотя, но объяснял. В библиотеке нашлось много литературы по механике (её, литературы, здесь вообще было завались), а простенький Колин флекс по местным меркам оказался вполне современным, и Коля закачал туда всего навалом, в том числе и популярной литературы сначала о прикладной механике, а потом и к теории стал подступать с осторожностью. Удивительно, но знания впитывались легко. Хорошие и интересные были книжки, а жажда знаний просто обуяла.

Тогда Коля понял, что пришёл в себя. Жизнь продолжается.

* * *

В мозг транслировались сразу несколько изображений, каждое снималось с разных ракурсов. Камеры, установленные на полицейских «Ратниках-П-18», камеры журналистов, съемки со спутников, дронов и обычных камер наблюдения, установленных в Тимофеевке.

Августовское утро только начиналось, солнце едва взошло, а петухи лишь недавно пропели свои утренние песни. Вся деревня была на ногах ещё с ночи.

– Сканер ответь Пороху.

– Сканер на связи.

– Уверен, что не вмешиваемся?

– Если продолжишь спрашивать каждую минуту, всё равно ответ не изменится.

– Полиция же не справляется!

– Потом объясню. Конец связи.

Связь прервалась, но тут же в голове возник другой голос.

– Сканер Фотону.

– Сканер.

– Готов принять доклад?

– Докладывай.

– В четыре тридцать две утра Петрова Мария Ивановна, тридцать два года, убила своего мужа Петрова Александра Сергеевича.

– Пропусти то, что было в новостях.

И так известно, что стряслось. Маруся Петрова зарубила топором своего мужа Сашка, когда тот спал. Её ситцевое белое в цветочек платье было до сих пор забрызгано кровью, ошмётками мозгов и осколками костей. Сильно она его ударила. Несколько раз. Дети спали в соседней комнате. Слава Богу, ничего не видели и так и не увидели, их соседи сразу к себе забрали и так и держали у себя дома. Хотя, конечно, все всё узнали. Маруся сама объявила односельчанам, что сделала, почти сразу же. Говорила, это чтобы душу его грешную спасти.

Довольно быстро прибыл наряд полиции, чтобы разобраться на месте, зафиксировать событие преступления и арестовать подозреваемую. Одновременно прибыли дознаватель и криминалист из Службы расследований. Однако дальше кое-что пошло непредсказуемо. Поначалу всё развивалось по регламенту – фиксация записей средств наблюдения, изъятие доказательств, опрос подозреваемой и свидетелей и так далее. А вот арестовать подозреваемую Марию Ивановну Петрову не удалось. Сельские мужики вдруг вступились за женщину, мол, не отдадим Марусю в руки режима. Уже потом, когда в Тимофеевку слетелись журналисты, никто из мужиков так толком и не смог объяснить, какой «режим» они имели в виду, лишь твердили о чистоте веры и спасении душ заблудших. И почти единогласно одобряли поступок Маруси.

Полицейские прибыли на место через восемь минут после сообщения об убийстве. К этому времени уже начали подтягиваться журналисты, и то, что произошло далее, оказалось зафиксировано не только обычными системами наблюдения, но и транслировалось в прямой эфир с журналистских камер, да ещё и с лёгким пси-сопровождением (а ведь пытался Матвей Юрьевич законом запретить запись эмоций журналистами, но никто его тогда не поддержал, говорили, это нарушит свободу на получение информации, граждане должны не только видеть и слышать, но и чувствовать, что происходит на местах событий).

Когда прибыл наряд полиции, Маруся стояла во дворе своего дома в окружении пяти журналистов и двадцати трёх односельчан, в основном мужиков. Полицейский пинг приземлился в тридцати метрах от этой небольшой толпы. Трем полицейским позволили приблизиться, они задали вопросы о произошедшем, но отвечали им в основном Марусины односельчане. Однако, когда полицейские попытались войти в дом или приблизиться к Марусе, деревенские мужики встали стенкой и полицейских не пропустили. В этот момент стражи порядка должны были применить силу, благо технически экзоскелеты даже их примитивных «Ратников» позволяли справиться с такой толпой, не причинив никому существенного вреда. Но тут полицейских ослепила внезапная вспышка, а через секунду двое из трех оказались лежащими на земле лицом вниз с руками, зафиксированными за спиной прочными жгутами. Один из деревенских мужиков практически неразличимой для обывательского взгляда подсечкой снёс с ног весь наряд, столь же молниеносно затянул руки жгутами сначала одному, потом другому полицейскому, который только ещё начал осознавать, что происходит. Третий ушёл в сторону перекатом, вскочил на ноги и выхватил свой МТО-Б-194 (многофункциональное тактическое оружие ближнего боя), и сразу же захлопнулась его шлем-сфера, казалось, надёжно отгородив полицейского от внешнего мира. Но в эту же секунду ему на спину опустился огромный камень и, хотя «Ратник» и поглотил удар, и позвоночник полицейского остался неповреждённым, камень сбил его с ног, отбросив прямо в руки того, кто только что справился с двумя другими полицейскими. Через четверть секунды и третий служитель порядка оказался лежащим на земле с зафиксированными за спиной руками. Он беспомощно ворочался и таращился на лежавшее в метре от него МТО.