Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

А тот стоял у реки, сунув руки в карманы, и смотрел, смотрел.

Год прошёл. Даже больше. В апреле прошлого года в доме появился Коля Афанасьев, а сейчас уже август этого. Дом отстроили заново, теперь всё, как было. И в нём вновь затеплилась жизнь. Затеплилась – хотя уже не кипела как раньше, бурная, драматичная, радостная. Но Иннокентий Аристархович бывал здесь часто, даже чаще, чем прежде: работал, приезжал просто так, принимал гостей. Только две комнаты всегда оставались незанятыми – Петьки Шереметьева и Коли с Миленой. Коля-то, может, вернётся ещё. Хотя, каково ему здесь будет…

– Вспомнил? – послышался сзади голос Матвея Юрьевича.

– Вспомнил, – профессор грустно кивнул и вернулся к гостям. – А родители Миленочки так и не простили мне, что я не дал её похоронить как полагается.

– Ну, так и я бы на их месте не простил! Единственная дочь всё же. Совесть мучает? И поделом.

Прах Милены вместе с прахом того, неполного, Коли, который погиб во взорвавшемся пинге, развеяли здесь же, над рекой. Родители Милены возражали, но Иннокентий Аристархович не просто настоял, а распорядился. Сказал «так надо», а зачем, никто и не понял. Ну, да уж теперь-то чего…

К столу приковылял Ник. Побродил вокруг, принюхиваясь, и стал тыкаться мокрым носом в колено Матвея Юрьевича. Знал, что от дамы не добьёшься ничего, кроме брезгливого, хотя и дружелюбного, отнекивания, а от хозяина – потрёпывания за ухом да привычного уже: «Никуш, тебе это нехорошо». Вот мужчина этот седенький, который тут часто бывает, – другое дело! Всё время что-нибудь подкидывает. А когда хозяин отвернётся, может и пирожок какой дать или ещё сладкое что.

– Коля обещал научить его пить водку и курить, – с улыбкой, но грустно проговорил хозяин, почёсывая пса за ухом.

– По вашей беседе, – вставила слово Маргарита Нарциссовна, – похоже, запал вам в душу молодой человек.

– Ой! – Иннокентий Аристархович как будто отмахнулся от чего-то навязчивого. – Шуму-то с ним было! Хотя… да, запал. Конечно, запал. Было… Есть в нём что-то, только пока не могу понять – что именно. Миленочка вот вроде как поняла…

– Неведомая мне женская интуиция, – констатировала председатель Центробанка.

«Пока ещё председатель», – одновременно подумали мужчины, а Маргарита Нарциссовна как будто прочитала мысли.

– Как вам на пенсии, милейший Матвей Юрьевич? Уже пару дней?

– Не поверите, милая Маргарита Нарциссовна, дел невпроворот!

– Отчего ж. Поверю охотно. Хотя и не имею представления о ваших делах, однако бездеятельным вас представить никакого воображения не хватит.

– За больное задели, – вдруг серьёзно, но без обиды в голосе, проговорил бывший Вице-президент. – Мне всегда казалось, что я делаю . Важное, полезное, нужное для близких и для страны. А вот сейчас оглядываюсь – по-настоящему делал, только когда служил. А потом только давал советы. С кем-то встречался, думал, придумывал, решал… И всё говорил-говорил… А меня слушали. Видать, умные вещи излагал. Полезные. А когда опять пришла пора делать , не распознал эту пору. Продолжал разглагольствовать. Думал, Президент меня слушает, министры… А они давно уже кто сам себе на уме, а кто и к другим уже ухо повернул. Когда Президент предложил мне «вице» стать, знал ведь, к чему всё идёт. Ежу понятно было, что он меня выдвигает, чтобы только дали ему этот пост ввести. А ведь не предпринял ничего, наоборот, думал, на этом посту смогу большего добиться за время, которое отведено. И ведь понимал же – сколько этого времени ни отведи, эта партия уже проиграна.

– Остапа понесло! – Профессор весело улыбнулся. – Всё теперь, развесил… ой, простите Маргарита Нарциссовна, хотел сказать: предался унынию .

Матвей Юрьевич вдруг встрепенулся и посмотрел сначала на профессора, а потом на председателя Центробанка.

– Отнюдь! Вот теперь-то я готов действовать. Следующую партию мы должны выиграть.

– Поделитесь? – осторожно поинтересовалась Маргарита Нарциссовна.

– Безусловно! Потому и попросил вас о встрече.

– Знаешь, где я этот твой взгляд видел? – вдруг перебил обоих Иннокентий Аристархович. – В Сибири тогда. Когда на «микроволновку» второй раз шли.

Маргарита Нарциссовна вопросительно посмотрела на обоих мужчин.

– Митя! – всплеснул руками профессор. – Ты от нашей прекрасной собеседницы такой героический эпизод своего боевого прошлого скрыл?! Экий скромняга! Ну так я расскажу!

– Сам расскажу, – буркнул Матвей Юрьевич. – А то ты сейчас о своём позоре умолчишь, объективность повествования пострадает. Знаю, как ты эту историю с ног на голову переворачивать любишь!

Иннокентий Аристархович подпёр подбородок рукой и принялся слушать. Маргарита Нарциссовна тоже была вся внимание.

– На войне было, – сообщил Матвей Юрьевич. – В «Альфе» тогда служил. Зашли мы в тыл к китайцам. А этот, – кивок в сторону профессора, – уже тогда разные мыслеуправления разрабатывал. Наше-то руководство уцепилось – ну как же, мыслью друг другу о приближении врага сообщить или дать команду на подрыв мины. А уж тем более – ракету на цель навести! Ну, и этот молодой учёный не унимается, мол, давайте проверим новую технологию в боевых условиях! Нацепили нам эти подшлемники для мыслепередачи. И пошли мы, значит, на китайцев с тыла. Китайская-то разведка тогда, что по тем временам удивительно было, сработала качественно, и нас ждали. Да ещё как ждали! С направленным электромагнитным излучателем, настроенным на правильную частоту. Они как эту штуку включили! Мозгоподшлемники как микроволновки заработали! Думал, мозги вскипят! Только Бриз тогда, он замыкающим шёл…

– Да всё равно там блокировка была… – быстро успел вставил профессор.

– Спасибо тебе, Кеша, хоть блокировку догадался поставить! А мы потом три дня два на два перемножить не могли. Думали, всё уж, приехали.

– На пользу пошло в итоге, – значительно произнёс Иннокентий Аристархович. – Видишь, какой умный стал? Советы вон людям потом лет пятьдесят раздавал, да? А на «микроволновку» мы тогда по моей наводке вышли через день. Ох, вы и разнесли там всё! Такие полезные образцы могли бы получить…

– Зато как мы их! Нас шестнадцать человек было, включая двоих гражданских, а их больше семидесяти!

– Только, герой, половину из семидесяти мы успели их же «микроволновкой»…

– Да было такое… Активировали их установку, да пустили направленное излучение на сверхвысоких частотах! Человек тридцать тогда за пару секунд уложили, пока нас оттуда не выбили.

– А ты, – профессор грустно улыбнулся, – ты мне тогда жизнь спас. Ещё бы секунда…

– А помнишь, когда к ним подкрепление пришло и мы отступали, Бриз тебя тогда в снег закопал?