Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

Милена вздохнула. Ну да, неуч.

– Мы с тобой и ещё с тремя попутчиками в этом паластруме можем жить две недели в режиме герметичности. Синтезаторы воздуха, воды, пищи, плюс рециркуляция продуктов жизнедеятельности, в общем, две недели полного комфорта в замкнутом пространстве, сможешь даже одежду три раза в день менять на свежую.

Коля подошёл к распахнутым дверям паластрума, который опустился практически на землю. Где там располагался душ и кухня с едой на две недели, Коля не понял, потому что внутри были лишь два больших ярко-красных кресла.

– Ну что, молодой человек, сопроводите девушку на небольшую прогулку к центру столицы?

Милена легко запрыгнула в салон и расположилась в кресле. Коля недоверчиво постучал костяшками пальцев по обшивке корпуса «Астон Мартина» и как будто бы нехотя полез внутрь.

* * *

Веранда ресторана «Пушкинъ» располагалась на крыше особняка на Тверском бульваре. И можно было бы сойти с пинга прямо на веранду, но правила заведения это запрещали. В ресторан следовало попадать с бульвара, через парадный вход.

Владельцы ресторана не собирались устраивать у себя даже подземный терминал. Это стоило им долгих судебных разбирательств с мэрией, окончившихся необычным мировым соглашением. Сошлись на том, что терминал всё-таки построили, но спрятали его в подвале за большими чугунными воротами. И приводы для пингов установили на всех этажах, и даже рампы для входа-выхода сделали такие, что стены и ограждение веранды выглядели, будто им лет сто с лишним. Даже жившие в домах по соседству люди не заметили подмены. Но оборудование для пингов было установлено на крайний случай, о подземном терминале знали человек всего едва ли полсотни, а пользовались им и вовсе единицы избранных – те, кто бывал в «Пушкине», но чья охрана не допускала неоправданного появления на публике. Необычность же того мирового соглашения заключалась в том, что часть его, посвящённую обязательным для современных зданий переделкам, засекретили. Доступное же для общественности судебное решение гласило, что ресторану можно всё оставить как есть «для сохранения архитектурного облика столицы».

Оба сегодняшних гостя были из тех немногих, кто прибывал в ресторан через подземный терминал. И охрана на этом настаивала, и их участившиеся в последнее время встречи им обоим и, если взять шире, их кабинетам, не хотелось афишировать. Поэтому и на веранду их поначалу не пускали, хотя в такую погоду обоим хотелось посидеть на свежем воздухе. Сошлись на том, что гостям веранды с тысячью извинений и весьма щедрыми комплиментами предложили пересесть на этажи, а особых посетителей поднимали на веранду на древнем лифте в компании роботов-телохранителей. Более того, даже на веранде их упрятали в беседку, густо увитую кустами роз, чтобы со стороны ничего не было видно.

Прибыли посетители с пятиминутным интервалом, и на лифте их поднимали, понятное дело, по отдельности. Службы безопасности обоих в очередной раз сходили с ума, в срочном порядке организуя безопасность встречи так, чтобы не привлекать к её факту никакого внимания.

Первым в беседке появился Матвей Юрьевич Калинкин – помощник Президента, отвечающий за внутреннюю политику. Влияние Матвея Юрьевича на любые процессы, происходившие в стране, считалось чуть ли не безграничным. При предыдущем Президенте, который, как многие считали, был человеком не самым сильным, избранным лишь в результате протестного голосования, Матвей Юрьевич был, по сути, «серым кардиналом», обеспечившим в то время стабильность власти и последовательность государственной политики во всех сферах – от культуры и социального обеспечения до национальной безопасности. Хотя, следует отдать должное Матвею Юрьевичу, он никогда не отделял одни вопросы от других, понимая сложные взаимосвязи той же национальной безопасности с культурой и здравоохранением. При Президенте нынешнем необходимость в «дирижировании» всем и вся отпала, но новый глава государства оказался человеком не только сильным, но и чрезвычайно проницательным. К тому же, он не боялся окружать себя людьми сильными и умными. И таланты и опыт помощника по внутренней политике оказались в очередной раз востребованными, а степень доверия Президента к своему помощнику уже через пару лет совместной работы стала достаточной для того, чтобы Матвей Юрьевич не получал от руководителя задачи, а сам их себе ставил. Другими словами, занимался тем, чем считал нужным. При этом имел неплохой штат сотрудников и вполне достаточный бюджет.

Его собеседником на предстоящий поздний завтрак был Митрополит Василий. Знакомы они были уже лет тридцать, ещё с тех пор, когда только что вышедший в отставку военный и будущий помощник Президента занимал скромную должность в Министерстве инфраструктуры, а будущий Митрополит подвизался в хозчасти Донского монастыря. За прошедшие годы он успел принять сан, послужить и в больших городах, и в маленьких городках, три раза попадал в горячие точки жестоких и кровавых «локальных конфликтов». В Бога он верил искренне и истово, однако при этом оставался человеком здравомыслящим и даже прагматичным, одинаково хорошо ориентировался и в церковных законах и правилах, и в самых обычных земных, подчас даже приземлённых.

Матвей Юрьевич по настоянию Митрополита продолжал называть его мирским именем – Пётр Иванович. И приветствовали они друг друга по-светски, здороваясь за руку.

Ну вот так и поздоровались, когда Митрополит вошёл в увитую розами беседку.

– Добренького утречка, Матвей Юрьевич! – голос Митрополита был бодрым и радостным. – Давно ль ждёте?

– Да только что подошёл, – помощник Президента тоже улыбался, но по привычке более сдержанно. – Доброе утро, Пётр Иванович!

Оба были завсегдатаями «Пушкина». В другом ресторане они могли бы уже делать заказ мыслеобразами, но здесь было принято звать официанта.

– А у вас ведь пост? – поинтересовался Матвей Юрьевич, получив постное меню в дополнение к обычному.

– Пост не у меня, – Митрополит усмехнулся сквозь густую бороду, – он вообще.

Оба заказали завтрак из постного меню, благо было из чего выбрать. Матвей Юрьевич сделал лишь небольшое отступление, попросив чашку капучино.

– Как думаете, господин Митрополит, простит Бог-то? – с иронией поинтересовался он у собеседника, на что тот сразу же ответил:

–А вы молитесь, глядишь, и простит. Хотя, если вовсе не грешить, то шансов-то поболее будет.

Когда сделали заказ, Митрополит сразу перешёл к делу.

– Вот о чём хотел с вами потолковать, Матвей Юрьевич. Беспокоят меня вероотступники.

Произнес как будто бы небрежно, но чиновник отреагировал молниеносно. Давнее знакомство, искреннее взаимное уважение и высочайшая степень доверия позволяли им говорить, как есть, не особо подбирая слова, абсолютно открыто. Да и сам чиновник именно эту тему и хотел в первую очередь обсудить с Митрополитом.